– Я же сказал – ничего. Я сам решу, а точнее уже решил свои проблемы. Свамен Дориан Кишан прав – на вас может пасть подозрение, поэтому я вызвал сюда Стражей и во всем чистосердечно сознался.

В зале зазвучали взволнованные женские выклики и мужские возмущённые возгласы. И только Азиз в растерянности вертел головой, не совсем понимая, что происходит.

– Ты совсем дурак?! – громко и пронзительно выкрикнули из зала, и я увидел пылающее от возмущения лицо Латифы.

Я отрицательно закачал головой, снисходительно улыбнулся. Позже, когда я покину этот зал, Карина Кави объяснит ей, что я не собираюсь их выдавать Стражам и всю вину возьму на себя. Латифа замотала головой, и, уж чего я совсем не ожидал – из ее глаз брызнули слезы. И почему-то стало на душе так паршиво, что я засомневался – зачем не пошел легким путем и не сбежал.

– Ты с ума сошел? – теперь возмутился Санджей, застыв от ужаса и вытаращив на меня взгляд полный непонимания.

В этот миг в зал влетел начальник охраны Юржи и быстро зашагал в нашу сторону.

– Нара, только что в башню прибыли шесть имперских Стражей, – быстро произнёс он. – Говорят, они здесь, чтобы арестовать некого Навина.

– Ты сума сошёл! – снова повторил Санджей, только теперь утвердительно и зло.

– Нет, не сошел, – наконец ответил я ему. – Так будет правильнее.

– Мы тебя спрячем, – безумно вытаращил он глаза, – спрячем и скажем, что ты сбежал!

– Да, – вдруг встрял в разговор Михан, – иди с Юрджи, он выведет тебя техническими коридорами.

– А мы их задержим! – подхватили рядом стоявшие аристократы.

– Не нужно! – решительно сказал я. На самом деле я совсем не ожидал, что клан начнет заступаться за меня.

Наоборот, весь этот спектакль был устроен только потому, что и я, и Карина, и Карим склонялись к тому, что многие в клане захотят моей крови. И дабы не дать им это сделать, мы решили устроить показательный арест.

Но сейчас на лицах знати не было и близко жажды крови. Наоборот, они искренне желали укрыть меня, дать убежать, а, судя по лицу Санджея, он так и вовсе готов был драться со Стражами, чтобы спасти меня.

Во взгляде Карины мелькнула паника, все действительно могло выйти из-под контроля.

Я повернулся к Санджею в тот миг, когда Стражи чеканящим шагом вошли в зал. Я схватил его за плечи и серьёзно сказал:

– Все в порядке. И со мной все будет в порядке.

Санджей хотел было возразить, но я решительно встряхнул его и продолжил:

– Так нужно. Верь мне. Я должен пойти с ними.

– Они заберут твою душу.

– Нет, не заберут.

Я чувствовал себя откровенно паршиво, когда один из Стражей отчеканил речь, подготовленную мною же. Я не думал, что этот обман мне дастся настолько тяжело.

Совсем не рассчитывал на такую реакцию. Я ожидал чего угодно: что Санджей возненавидит меня, выгонит из клана, даже прикажет казнить – но не это! Он так смотрел, так нервно заламывал пальцы, судорожно сглатывал, лихорадочно скача взглядом по Стражам. И я мог в этот момент с уверенностью сказать, о чем он думал: хотел меня спасти, но не знал, как, и корил себя за то, что ничего не может сделать.

Стражи уводили меня из зала в полнейшей тишине, под тяжелые мрачные взгляды присутствующих. Возможно, этот спектакль был слишком жесток. Может, лучше было сымитировать побег. Ведь здесь я остался, по сути, из-за гордыни. Хотел увидеть лица Люмбов, когда правда раскроется. Да и меня распирало от любопытства, как воспримут эту новость остальные. Я морально готовился спорить с ними, доказывать, что мое появление в клане – пусть я и самозванец – Сорахашер пошло только на благо.

Я не один раз мысленно прокручивал этот спор, где меня могли бы обвинить в смерти Симара, а после и Зунара, а может быть даже Ашанти и, чем черт не шутит – Амара Самрата. Но никак не рассчитывал, что мне все простят, к тому же почти единодушно. Наверное, за время пребывание на Хеме я слишком очерствел, стал думать о людях куда хуже, чем они того заслуживают.

Когда мы покинули башню клана и направлялись к имперскому сурирату, я успокоился и смог наступить на горло своей совести. Я все сделал правильно. Пусть лучше все вокруг думают, что я арестован, чем прятаться, изображая, что я спасаю свою шкуру. Времени у меня на это нет, я должен уже сегодня быть во дворце императора и начать готовиться – собрание глав кланов через два дня.

Конечно, при других обстоятельствах, я бы без раздумий рассказал Санджею о том, что я Хранитель и даже о том, что я собираюсь возглавить Империю. И пусть бы он сначала воспринял все в штыки, но в итоге бы принял – куда бы он делся.

Но этот кровный союз, этот чертов обряд с Рамами напрочь лишили меня такой возможности. Фактически теперь мы с Санджеем враги. Как только я заявлю о себе, как о Хранителе, как только объявлю себя императором – все союзники из альянса, созданного Гиргит, автоматически станут моими врагами.

Я это видел в видении Тары. Я это и сам понимал – такое будущее неизбежно. Конечно, если все пойдёт по моему плану – я смогу занять место императора с наименьшими потерями. Но расслабляться было нельзя, поэтому морально я готовился к войне.

Карим уже ждал меня в сурирате, когда я со Стражами поднялся на борт.

— Как все прошло? — первым делом спросил он, окинув меня внимательным обеспокоенным взглядом.

– Могло быть и лучше, — издал я усталый вздох, плюхнулся на диван и невольно начал искать среди множества стеклянных настенных шкафов бар. Впервые за долгое время мне захотелось напиться.

– Рассказывай, — велел Карим.

Вместо ответа я лишь отмахнулся, встал и направился к шкафам, открывая дверцы и заглядывая внутрь.

— Что случилось? — не унимался Карим, затем догадался: – Они хотели тебя спасти?

– Да, хотели, – медленно протянул я, открыл очередную дверцу и, наконец, нашел то, что искал.

Схватил черную пузатую бутылку и два стакана, вернулся к Кариму. Я откупорил бутылку и вопросительно дернул бровями, предлагая Кариму присоединится. Но Карим не отреагировал, он все еще ждал, что я продолжу рассказывать.

— Не знаю, – буркнул я. — Паршивое чувство, Карим. Они мне поверили, готовы были рисковать, чтобы спасти меня. А я...

Не договорив, я грякнул стаканами о стеклянный столик и наполовину заполнил их темной терпко пахнущей тягучей жидкостью — и себе, и Кариму.

-- Я же опять их обманул, – закончил я мысль и сделал большой глоток из стакана. Рот и горло приятно обожгло, оставляя пряное послевкусие.

– А ты мог поступить иначе? – вкрадчиво поинтересовался Карим, беря свой стакан, но не торопясь пить.

– Нет, – отрезал я. – Я не знаю, как Санджей отреагировал бы на новость о том, что я Хранитель. Хотя, чего там – не знаю? Знаю!