Теперь, когда я знаю больше, могу с облегчением заметить, что это не такая полная беспросветность, как мне показалось сначала. Среди руин возникла большая рыночная площадь, торговые точки и палатки с уличной едой, сделанные из ярко окрашенных металлических контейнеров для транспортировки. Рынок переполнен людьми, покупающими одежду и изделия ручной работы, а воздух насыщен сочетанием ароматов дюжины различных кухонь. В этом есть какое-то неповиновение, упорство перед лицом самых суровых обстоятельств, отказ сбегать или быть побежденным жестокой силой природы. Это напоминает мне о свойственной человеку борьбе за жизнь.

За обедом в Ботаническом саду Крайстчерча я знакомлюсь с доктором Клэр Райли, которая во многих отношениях олицетворяет это стремление и борьбу за жизнь, несмотря ни на что. В 2006 году Клэр поставили диагноз «болезнь моторных нейронов» с обычным безнадежным прогнозом от двух до трех лет. Несмотря на это, она, по ее словам, хотя и сразу же выбрала гроб, в котором хотела, чтобы ее похоронили (она его до сих пор держит дома, как напоминание о собственной смертности), приложила все усилия, чтобы побороть это страшное заболевание. Сейчас она работает и принимает участие в деятельности Ассоциации Болезни Моторных Нейронов (MNDA[39]) Новой Зеландии. Ради этого я и приехал в Крайстчерч. Чтобы поговорить с Клэр.

Я опасался собственной реакции на нашу встречу. Со смерти Майка я не общался ни с кем с БМН. Я не мог смотреть передачи или читать ни о чем, что связано со страданиями или неизлечимыми заболеваниями, и встречаться с неизлечимо больными. Не хотелось, чтобы поток болезненных воспоминаний помешал нашему разговору. Я боялся, что эмоции возьмут надо мной верх, и я просто не смогу разговаривать с человеком с тем же диагнозом, что был у Майка. Перед поездкой в Крайстчерч я некоторое время переписывался с Клэр по электронной почте, но личная встреча – это ведь совсем другое.

Но, к счастью, я не испытываю никаких неприятных эмоций, сидя здесь рядом с Клэр и партнером/опекуном. Она напоминает Майка, но не в том смысле, что мне хочется разрыдаться. У нее то же язвительное чувство юмора, та же решительность и готовность бороться. Она не позволила своему состоянию диктовать ей правила. Да, она прикована к инвалидному креслу, но ей все же удалось выполнить некоторые пункты из собственного списка предсмертных желаний. Она нашла возможность путешествовать и получать удовольствия от жизни, при этом еще и распространять информацию о БМН, предоставляя страдающим от этого заболевания площадку для обмена опытом и советами и бесценную поддержку. Что-то такое Майк и хотел создать в Великобритании. Клэр незаурядная женщина, она умеет воодушевлять других, с ней легко общаться.

Ее руки похожи на руки Майка, но дышать она может без помощи аппарата. Я с тревогой наблюдаю, как она ест, потому что помню об опасности поперхнуться. Пожалуйста, не подавись. Я смотрю, будучи наготове кинуться на помощь, но стараюсь сделать вид, что вообще не смотрю. Но мне не о чем беспокоиться. С ней все в порядке. Она расспрашивает о Майке, о моем путешествии по Новой Зеландии и о нашем фильме. Весь смысл фильма и этой книги в том, чтобы повысить осведомленность людей о БМН и, надеюсь, даже получить небольшой доход, который можно будет направить на медицинские исследования и оборудование. В начале путешествия, еще в Окленде, я встречался с другим представителем новозеландской ассоциации БМН и высказал желание провести в Веллингтоне благотворительный аукцион, когда выполню все задания. Теперь я обсуждаю с Клэр эту идею. Ассоциация БМН здесь много меньше, чем подобная организация в Великобритании, и я хочу сделать все от меня зависящее, чтобы привлечь к ней внимание и собрать деньги.

Мы вернулись в «Джуси Снуз», и это последняя ночь Дрю здесь. Основные съемки закончены, и я понимаю, что ему не терпится вернуться к своей опечаленной девушке. Утром он вылетает в Окленд, потом небольшой прыжок через Тасманово море в Австралию, чуть более длинный прыжок в Дубай и наконец домой, в Лондон. Прямо сейчас я совершенно не завидую предстоящей ему одиссее. Сам я собираюсь лететь в Веллингтон и пробыть там некоторое время перед возвращением домой. Там я должен провести благотворительный аукцион, и мне останется парочка заданий, прежде чем я перейду к последнему. Это, последнее, для меня не тайна. Я знаю, что это, и мне не терпится его выполнить. Если говорить по правде, я еще не готов вернуться домой. Чем дольше я буду тянуть все это, тем дольше Майк останется рядом со мной. В каком-то смысле.

Мы с Дрю с аппетитом уничтожаем буррито в забегаловке недалеко от отеля. Может, я его даже угощу. Прошло около трех месяцев, как я впервые увидел лохматого оператора, но с тех пор мы дышали одним воздухом день за днем и, могу сказать с уверенностью, стали настоящими друзьями, и я знаю, что эта дружба на всю жизнь. У нас много общего – хотя бы одно то, что мы оба потеряли братьев. Но нас объединяет не только его сопереживание тому, что я делаю. Он крутой парень, и я ему симпатизирую, хотя, конечно, не скажу ему этого; тем более не скажу, что буду скучать. Он сыграл в этом приключении ключевую роль, и я рад и благодарен ему за то, что он принял участие в этом путешествии.

После короткого и не слишком изысканного ужина я по-братски обнимаю его и желаю хорошего пути домой, а потом плетусь к себе в номер собирать вещи в Веллингтон.

Часть четвертая

Не конец

Ведро льда

Я в «Номере 1». Но что-то изменилось, обстановка кажется какой-то не такой. Майк смотрит на меня расширенными глазами. Что-то случилось. Аппарат для дыхания не работает. Он выключился. Я в панике. Я сдергиваю с него маску. Без аппарата с маской у него еще больше опасности задохнуться, чем без нее.

«Не волнуйся, – говорю как можно спокойней. – Я принесу запасной аппарат. Буду через десять секунд!»

Бегу через весь дом в комнату, которая должна там быть, но попадаю в какую-то другую, незнакомую, или я ее не узнаю. Запасное оборудование, запасная комплектация к нему и запасной аппарат. Все это должно быть здесь. Но в комнате все вверх дном. Почему тут никто не прибрался? Почему я не проследил? Не могу найти аппарат. Начинаю лихорадочно вытаскивать обрывки снаряжения, бросаю