В землянке, неожиданно для меня, находился уже знакомый мне майор госбезопасности. Стоило мне войти, как Мартынов, а вместе с ним и все остальные встали.

— Товарищ гвардии майор! — командир эскадрильи одел шапку и приложил ладонь к виску, — разрешите поздравить Вас со снятием судимости и возвращением воинского звания и всех наград.

Комок подкатил к горлу, а в углу глаза что-то предательски защипало. Я медленно поднял раскрытую правую ладонь в ответном воинском приветствии и, кашлянув, чтобы сбить комок в горле, хрипло произнёс;

— Спасибо, ТОВАРИЩИ! СЛУЖУ СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ!

Ну а потом, когда Мартынов помог мне закрепить майорские петлицы (награды ждут меня в Москве в штабе ВВС), приехавший майор, представившийся как Гольдберг Ефим Абрамович, рассказал мне интересную историю.

Началось всё с того, что его заинтересовало то, что лётчика-истребителя вдруг отправили в штурмовую штрафную эскадрилью. Гольдберг начал наводить справки и тут вскрылась очень интересная история.

— Вы, товарищ майор, знакомы с капитаном Тарченко Иваном Яковлевичем?

— Впервые слышу о таком, — удивился я.

— И не помните о нём? Когда он был ещё в звании лейтенанта и служил в штабе авиадивизии, в которой вы начинали службу?

Я напряг память, но так и не смог вспомнить такого, о чём и сказал.

— А вот он вас запомнил и не забыл, — усмехнулся майор, — Вы ему знатного леща отвесили в курилке у штаба. Помните этот случай?

И я вспомнил. Лейтенант, который наехал на меня за нарушение формы одежды, когда я с перевязанной головой ждал у штаба Гайдара.

— Ну, вижу, вы тоже вспомнили. Ну так вот, этот лейтенант двигался по служебной лестнице и в конечном счёте стал капитаном и начальником одного из отделов в управлении кадров ВВС РККА. И когда ему на стол попало ваше личное дело с направлением в штрафную эскадрилью, он изменил истребительную на штурмовую. Такая вот мелочная месть с его стороны. За совершённый подлог капитан разжалован в рядовые и отправлен в штрафную роту.

А потом в штабе ВВС решили ходатайствовать о пересмотре моего дела. Это поручили всё тому же Гольдбергу, раз уж он взялся. Майор отправился в Ленинград, чтобы восстановить всю картину. Оказывается свидетель моей драки с интендантом и его женой всё же был. Им оказалась военфельдшер, которая как раз в тот момент проезжала мимо в санитарном автобусе. Она прекрасно видела, как женщина со всего размаха ударила военного палкой по голове и размахнулась во второй раз, но военный успел перехватить её оружие, отчего она упала и больше не встала. Сразу она рассказать о случившемся не могла, так как ей пришлось сопровождать раненых на Большую землю, да и видела она, как к месту происшествия сбежались люди. А когда вернулась, то уже и забыла обо всём. Однако, когда майор начал опрашивать свидетелей, она об этом узнала и сама к нему пришла и всё рассказала. Таким образом получалось, что смерть Кучумовой была в следствии несчастного случая и меня признали невиновным.

А я слушал и поражался. Две! Две недели потребовалось на то, чтобы провести расследование. И это без всяких компьютеров, баз данных, просмотров записей камер видеонаблюдения и прочего. А ведь пришлось мотаться от Сталинграда до Москвы, потом в Ленинград и обратно в Сталинград. Вот вам и технический прогресс 21-го века.

Стоило лишь особисту закончит свой рассказ, как затрещал стоящий в углу телефонный аппарат.

— Капитан Мартынов у аппарата. Так точно, товарищ полковник, — Мартынов какое-то время слушал, что ему говорят, — Слушаюсь, товарищ полковник. Приказ понял.

Мартынов положил трубку и повернулся к нам; — Из штаба армии приказали прекратить нанесение ударов по немецким войскам внутри кольца окружения. Фельдмаршал Паулюс отдал приказ вверенным ему войскам прекратить огонь и капитулировать и сам сдался в плен.

На следующий день утром я уже собирался ехать в особый отдел Сталинградского фронта, чтобы там получить документы, когда внезапно объявили построение. В эскадрилью приехал представитель командования 8-ой воздушной армии, к которой мы относились, в звании полковника. Он зачитал приказ командующего армией, в котором говорилось, что за умелые действия, за мужество и героизм всему переменному личному составу эскадрильи, который находится здесь месяц и больше, объявлена амнистия. Это касается как лётчиков, так и технического персонала.

С этим полковником я и доехал до штаба фронта, где находился особый отдел.

Глава 17

Немного дипломатии

До Москвы я добрался значительно быстрее, чем совсем недавно до Сталинграда. Можно сказать с комфортом первым классом. Повезло, что тут скажешь. Пока разыскивал особый отдел, в коридоре буквально столкнулся с, уже генерал-полковником, Новиковым, осуществляющем общее руководство силами авиации в ходе Сталинградской битвы.

— А, вот ты где! — видно было, что главком в отличном настроении, — Слышал о тебе. Как же ты так то? — я лишь руками молча развёл. А что тут скажешь, если сам дурак?

— Ну, я вижу всё благополучно закончилось. Давай, улаживай здесь все дела и со мной в Москву полетишь. Работы предстоит много, так что раскачиваться времени нет.

Вот так я и оказался в пассажирском Ли-2 вместе с главкомом ВВС. Да не в простом Ли-2, а в варианте штабного самолёта-салона. В передней части салона были установлены мягкие кресла, в которых пассажиры сидели лицом друг к другу, а между ними находился стол. Затем перегородка делила салон на две части, задняя из которых была как у обычного пассажирского самолёта с обычными креслами. Новиков летел в Москву на доклад о действиях авиации в ходе проведённой операции. Я устроился в самом хвосте, рядом с гальюном (да, на этом самолёте было предусмотрено даже это) и уже задремал, когда моего плеча коснулся капитан, адъютант командующего.

— Товарищ майор, пройдите к товарищу генерал-полковнику.

Новиков сидел в самом начале салона и что-то изучал в бумагах. Когда я подошёл, он отложил документы на стол.

— Присаживайся, майор, поговорим. Есть у меня к тебе предложение одно, — продолжил он, когда я сел напротив, — Ты как смотришь на то, чтобы пойти на полк? Ты с опытом и авторитет у тебя в авиации большой. Полк только начали формировать, так что я дам тебе возможность самому отбирать лётчиков. Планируем оснастить его истребителями Ла-5. Ну и в звании, естественно, повысим.

Да, соблазн был велик. Вот только командир полка летает гораздо меньше, чем я сейчас. Да прикипел я уже к эскадрильи, о чём и сказал командующему.

— Вы извините, товарищ генерал-полковник, но я хотел бы вернуться в эскадрилью, пусть даже простым пилотом. Мы