— Внимание! Атакуем! — это основная группа заходит на цель. И тут же в наушниках раздаётся, — Внимание! Истребители противника!

Осматриваюсь по сторонам и вижу вдалеке тёмные точки. Вот и злые фрицы пожаловали на лёгкую, как им кажется, добычу. Ну это им только кажется. Истребитель я или погулять вышел? Закладываю насколько возможно крутой вираж, сбрасываю оставшиеся две бомбы на подвернувшийся броневик и иду навстречу немцам.

— Внимание! — опять ведущий группы, — Все в круг! Ольха-2, вернуться в строй!

Непременно вернусь, но чуть позже. На пределе дальности стрельбы беру на прицел одного из «мессеров» и бью короткой очередью из 23-х мм пушек. Не дожидаясь результата чуть доворачиваю и ловлю в прицел следующего и жму на гашетку. Уже на развороте вижу, как с неба к земле тянутся два чёрных дымных шлейфа. Значит попал.

— Ну ни хрена себе, — раздаётся чей-то голос в эфире, а я занимаю своё место в оборонительном круге, в который встали штурмовики.

Немцы, обескураженные мгновенной потерей двух своих камрадов, решили не атаковать ненормальных русских и отвернули в сторону, хотя и далеко не ушли. На одном из витков круга в прицел вновь попадает важеский самолёт. Ну не буду же я просто так круги нарезать. Опять жму на гашетку. Раздаётся короткая очередь и пушки ВЯ смолкают. Всё, кина не будет, электричество кончилось, то есть снаряды. Впрочем и те, что были, не ушли в молоко. Ещё один фриц лишившись крыла закувыркался к земле.

Окончательно деморализованные немцы порскнули в разные стороны, но в основном туда, откуда прилетели. Под это дело и мы потянулись на свой аэродром, а навстречу уже шли к цели штурмовики соседнего полка. Под прикрытием истребителей. Я чуть подотстал, чтобы в случае чего прикрыть своих, хотя бы отпугнуть наглых немцев. Ко мне чуть сзади и сбоку пристроился «Ил» Яковенко. Так, стоп. Это моё место ведомого, а он должен идти впереди. Поравнялся с самолётом Романа и жестом показал ему, чтобы шёл вперёд. В ответ он лишь покачал головой. Так и шли с ним до самой линии фронта. Я-ведущий, он-ведомым. Немцы нас не преследовали. Уже на подходе к передовой заметил, как основная группа начала заходить на немецкие позиции, поливая их из всех стволов.

— Со снарядами возвращаться нельзя, — пояснил по рации Яковенко, — так что ищи цель и добивай то, что у тебя осталось.

Блин, а дальше что, пустым идти? А если «мессеры»? Они же нас пожгут всех как в тире. Но со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Потом поговорю с Мартыновым на эту тему, а пока замечаю чуть в стороне миномётную батарею и расстреливаю по ней все патроны, что остались. Думаю немцам будет достаточно.

На аэродром садились последними. Зарулил на стоянку и только сейчас обратил внимание, что я весь насквозь мокрый, включая зимний комбинезон. Винт остановился неподвижно, а я, устало откинувшись на бронеспинку, сдвинул фонарь назад и снял с головы мокрый шлемофон. Пот тёк с головы в три ручья.

— Товарищ майор, вы как? — в кабину заглянул взволнованный механик.

— Сдурел? Смотри, Голец услышит или узнает, он тебе и товарища и майора покажет во всю широту своей души.

— Так я же уважительно, — ни чуть не обиделся механик, — вас вон как потрепало, — он кивнул куда-то в сторону.

Я выбрался из кабины и буквально офонарел. Фюзеляж и крылья в нескольких местах обзавелись пробоинами. А я в бою и не почувствовал попаданий. Не успел я спрыгнуть с крыла на землю, как к самолёту подбежали остальные лётчики. Мне все плечи и спину обхлопали.

— Что здесь происходит? — из-за хвоста моего штурмовика вышли Мартынов и Голец.

— Гражданин капитан! — вперёд вышел командир первого звена, тоже в прошлом майор, Егоров, — Задание выполнено, склады уничтожены. В ходе выполнения боевого задания погиб лейтенант Григорович, — мёртвых можно не бояться называть по званию. Они уже искупили свою вину кровью.

— Это точно? — вмешался Голец, — Вы лично видели его гибель? Есть ли вероятность, что он выжил?

— Все видели, гражданин капитан госбезопасности, — ответил Егоров, — шансов на то, что он выжил нет. Прямое попадание зенитного крупнокалиберного снаряда и детонация своих бомб.

— Ясно. Изложите потом всё письменно в рапорте. А здесь зачем собрались?

В этот момент к Мартынову подскочил старший техник;— Товарищ капитан, — ему можно так обращаться, он из постоянного состава, — все самолёты проверены, БК отстрелян полностью.

— Принято, — Мартынов кивнул, — Свободны. Есть ещё что-то? — это уже Егорову.

— Так точно! При выполнении задачи была попытка немецких истребителей атаковать нас. Пилот Копьёв точным огнём сбил вначале два «мессера», а потом, когда мы встали в оборонительный круг, сбил ещё одного. Немцы от атаки отказались.

— Свидетели есть? — опять Голец.

— Только мы. Может ещё из строевого полка видели или если потом собьют кого из немцев и через них подтвердят.

Уже когда расходились Голец хмыкнул чуть слышно;— Истребитель.

В этот день совершили ещё два боевых вылета на штурмовку позиций немцев. Мне наскоро залатали пробоины и я поучаствовал в них. Отработали спокойно, а в крайний вылет так и вообще под прикрытием звена истребителей. Вечером выбрал момент и поговорил с Мартыновым по поводу боекомплекта. Попросил разрешения оставлять себе немного, чтобы в случае чего можно было отбиться от немецких охотников. Мартынов, в свою очередь, переговорил с Гольцом и мне дали добро.

19 ноября 1942 года началось наступление Красной армии. Операция «Уран» шла полным ходом. Мы активно участвовали в ней, нанося удары по немецким позициям, артиллерийским батареям и танкам. 23 числа в района Калача замкнули кольцо, отрезав немецкую 6-ю армию от основных сил.

Нам изменили штатное расписание и теперь мы летали парами. Я стал ведущим, а Роман Яковенко моим ведомым. Мы буквально по головам у немцев, румын и итальянцев ходили, выискивая и уничтожая всё, что было похоже на склады, скопления живой силы и техники противника. Наносили бомбо-штурмовые удары по немецким аэродромам внутри кольца окружения. Выработали свою тактику. Наша пара атаковала первой и я с дальней дистанции расстреливал зенитки немцев. Выпустив все РСы и отбомбившись мы набирали высоту и сверху прикрывали своих товарищей. Пару раз удалось сбить подвернувшиеся под горячую руку немецкие транспортные Ю-52. В первый раз, когда штурмовали аэродром в Басаргино и мы, отбомбившись, пошли в набор высоты, к нам навстречу из облаков неожиданно вывалились три «юнкерса». Я чисто на рефлексах нажал на гашетки и…ослеп. Транспортник вдруг превратился в ослепительную вспышку. Похоже вёз горючее. Проморгавшись развернулся и