— Да. Он пишет, о нашей общей Победе и о том, что мы бок о бок сражаемся с общим врагом. Я тоже хочу сражаться[73]. Я, конечно, выступала по радио три года назад в передаче «Детский час», а недавно посетила полк гвардейских гренадеров, но это всё слишком мало.

— Хорошо, — Георг VI впервые видел свою дочь, настроенную столь решительно, — я подумаю, что можно сделать и как помочь тебе, и сообщу об этом.

В самолёте я банально уснул и проснулся уже когда шасси коснулись взлётной полосы Центрального аэродрома в Москве. Интересно, Сталину доложат о том, что происходило на приёме в посольстве или он пожелает узнать всё от, так сказать, первого лица? Скорее будет и то и другое. А у меня ещё и награждение впереди. Перед самым отлётом в Куйбышев Новиков шепнул, что все наши наградные подписаны, а это значит, что награды получит весь личный состав эскадрильи, в том числе и технический. И это правильно. Парни выложились полностью, обеспечивая боевую работу лётчиков.

С аэродрома сразу поехал в штаб ВВС, доложить о прибытии. Новиков, поздоровавшись, тут же выставил меня из кабинета и велел ждать в приёмной. Через несколько минут он приказал подать машину и стремительно вышел из кабинета, махнув мне рукой, чтобы я следовал за ним.

— Знаешь, майор, — уже в машине хохотнул он, — я порой чувствую себя не главкомом ВВС, а твоим личным адъютантом. Хозяин велел тебя привезти к нему.

Снова Кремль и снова кабинет Сталина.

— Ну что, товарищ Копьёв, как вас встретили англичане? — настроение у Сталина явно было хорошее.

— Нормально встретили, товарищ Сталин. На клопов жаловались. Пришлось напомнить им, что и в их Англии этой гадости навалом, — думаю, что все мои разговоры в английском посольстве хозяину кабинета уже известны дословно.

— Видимо наши клопы не особо любят англичан и кусают их как-то слишком сильно, — Сталин с усмешкой прищурился, — А что, в Англии действительно много клопов?

— Много это не то слово, товарищ Сталин, — я усмехнулся, — В гостинице, где меня поселили, я на кровати откинул в сторону простыню, а под ней этих самых клопов как фрицев под Сталинградом. Да ещё и такие же шустрые. Драпанули в разные стороны так быстро, что я только штук пять и успел раздавить. Одним словом полнейшая антисанитария. У нас в любой избе чище, а у них в гостинице в номерах под потолком в углах паутина. Я по-началу думал, что это они просто меня поселили в такой грязный номер, чтобы показать своё отношение к советскому человеку, но в тот же день зашёл в соседний, познакомиться, так сказать. Так там жил английский полковник и паутины и грязи под потолком было не меньше.

Сталин от души посмеялся, а отсмеявшись сказал; — Есть мнение, товарищ Копьёв, что вы переросли должность командира эскадрильи и пора вам переходит на новую, более высокую ступень. Как вы на это смотрите?

— Товарищ Сталин, мне командующий ВВС, — кивок в сторону присутствующего здесь же Новикова, — уже предлагал должность командира полка, но я отказался.

— Объясните, почему? — Сталин смотрел мне прямо в глаза.

— Во-первых у меня нет соответствующего образования. У меня кроме школы и ФЗУ вообще никакого образования нет. А должности командира полка нужно всё же соответствовать, в том числе и знаниями. А во-вторых, эскадрилья стала для меня семьёй и я готов и впредь воевать в её составе, хотя бы даже простым лётчиком.

— Хм, — Сталин хмыкнул и принялся не спеша набивать трубку, — Я думаю, что вам, товарищ Копьёв, вскоре предстоит пойти учиться в академию. Вы правы, образовательный уровень нужно повышать, — он раскурил трубку и выпустил облако ароматного дыма, — Надеюсь вы не против учёбы?

— Нет, не против, — подучиться действительно не мешало бы, особенно если я и дальше, уже после войны, буду продолжать службу. Если выживу, конечно. А военная академия давала некоторую гарантию, что меня после Победы не демобилизуют.

В той моей жизни одной из причин, по которой я уволился из армии, было то, что меня упорно не хотели отпускать учиться в академию. Последней каплей было, когда вместо меня на учёбу уехал майор из штаба, у которого был блат где-то в вышестоящих штабах. Вот тогда я и психанул и положил рапорт об увольнении на стол.

— С этим вопросом мы решили, — Сталин сделал утвердительный жест с зажатой в руке трубкой, — Ну а что касается эскадрильи, которой вы командуете, то есть мнение включить её в состав особой авиационной группы, командовать которой вам, товарищ гвардии майор, предстоит. Вы были инициатором создания самолёта дальнего радиолокационного обнаружения и тактики его применения, а значит именно вам и предстоит проверить на практике их эффективность. Подробности вам доведёт товарищ Новиков. У вас есть какие-нибуть вопросы или просьбы?

— Есть просьба, товарищ Сталин, — ну а почему бы и нет? Тем более мысль пришла буквально только что.

— Я вас внимательно слушаю.

— У нас на днях состоится награждение. Разрешите после церемонии сфотографироваться всем личным составом на Красной площади.

— Вы считаете, что это так необходимо?

— Да, товарищ Сталин. Пройдут годы и десятилетия после нашей Победы, а это фото в семьях будут хранить и передавать из поколения в поколение как величайшую святыню.

— Хорошо, товарищ Копьёв, я подумаю, что можно сделать и вам сообщат.

Глава 18

Курск. Чёрный ангел

Я почти час просидел в приёмной, ожидая, когда выйдет Новиков. Тот, выйдя из кабинета Сталина сиял, как начищенный пятак. Уже в машине он молча открыл папку и протянул мне листок. Это был наградной лист. В нём говорилось, что Копьёв Илья Андреевич, гвардии майор, командир 13-ой отдельной истребительной авиаэскадрильи специального назначения представляется к, далее «ордену Александра Невского» зачёркнуто красным карандашом и сверху написано им же «званию Героя Советского Союза» и рядом красная подпись «И.Ст». Ну а внизу, в кратком изложении подвига или заслуг, так же красным зачёркнута цифра 139 во фразе «в воздушных боях лично уничтожил 139 самолётов противника» и исправлена на исправлена на цифру 150 и рядом такая же подпись.

В полной прострации протянул наградной лист обратно Новикову. О-БАЛ-ДЕТЬ! Это, получается, я стану первым ТРИЖДЫ(!) Героем Советского Союза? Мда, как говориться, сходил за хлебушком.

Вернувшись в расположение озадачил Гайдара и Данилина; — Значит так, други мои! Будет вам ответственное задание. Ваша задача найти здесь, в Москве, хорошего фотографа и цветную фотоплёнку. Хоть немецкую, хоть американскую. Купите, украдите, если надо, то убейте, но добудьте