когда оборачивается к соседней стене, свет вспыхивает и раздается шипение статики. Вспышка длится не больше секунды, но этого хватает.

В комнате появляется кто-то еще.

В углу позади Фокусника стоит невероятно высокий человек – метра два с половиной, не ниже. Он настолько высокий, что не помещается в комнате и так и стоит, не шевелясь и согнувшись в шее, нависая над Фокусником, который даже не замечает, что больше не один.

А когда незнакомец шевелится, становится ясно: никакой это не человек.

Его форма медленно изменяется, расползается темнотой, поглощая остатки тусклого света. Фокусник резко выпрямляется, оторвавшись от изучения стены.

Понимает, что за спиной кто-то есть.

Хлою бьет дрожь. Она прижимается ближе, обхватывая меня за руку.

На экране Фокусник опускает взгляд на блокнот, а затем вновь вскидывает глаза. Теперь он видит тьму, надвигающуюся на него из углов, – жуткую тень, к которой сползается темно-серый клубящийся туман.

Эта тень мне знакома. Сердце начинает колотиться в груди, а по телу расплывается неприятное тепло.

Освещение постепенно пропадает из кадра.

И когда тьма почти полностью поглощает картинку, Фокусник смотрит прямо в камеру, и по его лицу становится ясно: случилось что-то ужасное.

– Нет, – говорит он, смотрит в блокнот, а потом на стену. – Нет, не может быть. Не может быть! – Он роняет блокнот и бросается к камере.

И уже через пару шагов натыкается на тьму, медленно расползающуюся по комнате.

Он бросается вперед – но застревает.

Точнее, застревают лишь его ноги, но верхняя часть тела по инерции продолжает движение, неестественно растягиваясь посередине.

На мгновение кажется, будто он принял какую-то безумно сложную, но очень красивую позу из йоги. Его тело вытягивается, как раскаленная масса под руками стеклодува, а потом не выдерживает и рвется, с протяжным треском расходясь посередине груди.

Воздух орошает малиново-алая водянистая пыль.

На мгновение за блестящими белыми резцами грудной клетки мелькают трепещущие легкие, а потом его разрывает окончательно и засасывает в темноту, и свет гаснет.

Пленка заканчивается с громким лязгом, и Хлоя вздрагивает.

Я выключаю проектор. В комнате воцаряется тишина.

Хлою трясет. Она плачет.

– Хлоя, – говорю я, но не нахожу слов.

Где-то через минуту она встает, включает свет и раздвигает шторы. Слезы высохли, а отчаяние, с которым она смотрела запись, сменилось выражением абсолютной решимости.

– Это не Фокусник, – говорит она. – Я не верю.

Я киваю, но неуверенно. Все казалось таким… настоящим.

– Ну да, жутковато было, – соглашаюсь я. Больше в голову ничего не приходит.

– А эти тени? Ну правда, К. Явно ведь компьютерная графика.

Я киваю, стараясь скрыть, как колотится сердце и как трудно дышать. Только что на моих глазах Фокусника разорвала на части смертельная, ужасающая тьма, но я, в отличие от Хлои, сомневаюсь, что это лишь спецэффекты.

Потому что я знаю, что это за тени.

Это они напали на меня в Портленде, они поджидали у лифта Башни, они сгущались в автобусе с Кроу, они приходили в кошмарах об Энни и Эмили Коннорс.

И тогда я вдруг все понимаю.

Если мы не бросим игру, то эти тени не остановятся, пока судьбу Фокусника не разделит все живое, что есть на Земле.

ИГРОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ: ОФИЦИАЛЬНОЕ ОБРАЩЕНИЕ ХЕЙЗЕЛ

(Аутентифицировано через блокчейн)

Кто здесь главный?

Геймплей предполагает, что Смотрители должны направлять игроков, указывать на потенциальные решения и возможные ловушки – но обладают ли они собственным сознанием? Или они управляют происходящим, основываясь на факторах, которые человечество не в силах понять?

Кто-то считает, что игроками руководит тайное общество типа иллюминатов. Кто-то уверен, что за игрой наблюдает инопланетная раса – вид настолько непохожий на нас, что человеческие чувства просто не в состоянии постичь его физическую форму.

Как бы то ни было, мы точно знаем: хранители секретов игры чрезвычайно опасны и понять их непросто. Мы даже не уверены, что они существуют – ведь никто из них не выходит на связь.

Хейзел 8

– …–.–.–. –.–…. –.–.–.. –….–.–… –…. –.–.–……. –.–…–. –9

36. Справа от амбара

После фильма Хлою охватывает мания. Она мечется по квартире, хватаясь то за ноутбук, то за компьютер, то за телефон, и никак не может остановиться.

В первую очередь она звонит всем знакомым Фокусника – хочет выяснить, где он. (Никто не знает.) Тогда она кадр за кадром перематывает пленку – пытается понять, где именно она была снята, ищет хоть какие-нибудь подсказки, но ничего не находит.

После этого она просит меня переслать фотографии Сильваны Кулиг, найденные онлайн, и мы вместе ищем, что упустили.

И вновь все впустую.

В какой-то момент Хлоя, не выдержав, звонит самой Сильване и заваливает ее вопросами. Может, Фокусник сказал ей что-то еще? Какой у него был голос? Но Сильване нечего нам предложить. Тогда Хлоя просит позвонить Расселу Миллигану, а я осторожно замечаю, что нам пора поесть и пару минут передохнуть. Но Хлоя не хочет есть и отдыхать тоже не хочет – она хочет позвонить Расселу. Я предлагаю подождать до завтра, и тогда она отправляет меня домой.

Запись с киноленты явно напугала ее, и, хотя бросать ее мне не хочется, я понимаю: ей нужно побыть одной.

Я возвращаюсь домой и принимаюсь за незаконченную стирку, но Фокусник не выходит из головы. Если девушка с косами из отеля не врала и шкафчик действительно простоял закрытым годами, то откуда там взялась запись с ним? Он ведь не был моложе – выглядел точно так же, как я его помню.

Увиденное потрясло не только Хлою.

Закончив складывать одежду, я ложусь на кровать и пытаюсь расслабиться.

Видимо, мне удается уснуть, потому что будит меня стук в дверь.

Я нахожу телефон и смотрю на время. Половина седьмого.

Домофон молчал, так что открывать я не собираюсь. Если бы пришла Хлоя, она бы мне позвонила.

Через несколько минут стук повторяется, в этот раз громче. Я встаю и иду к двери. В глазок никого не видно. Видимо, незваный гость. Я остаюсь у глазка, оглядывая пустующую площадку перед квартирой, и тут…

Бам! Бам! Бам! Бам! Бам!

В дверь колотят с такой силой, что я, отшатнувшись, спотыкаюсь и падаю.

Стук прерывается, но в коридоре по-прежнему никого нет. Получается, кто-то бил в дверь, сидя на корточках или спрятавшись за углом? Сомневаюсь, учитывая угол обзора глазка, но на всякий случай я отхожу подальше, набираю 911 и подношу палец к кнопке вызова.

– Я сейчас полицию вызову! – кричу я.

Подождав еще минуту, я рывком открываю