Опасность приближалась. Рыцари уже взбегали по ступеням беседки.

Но тут сверху скользнула черная тень, и рядом с Матвеем, спрыгнув с крыши павильона, приземлился Никита Легостаев. Что ж, подмога подоспела вовремя.

– Веселишься? – подмигнув, спросил юный оборотень.

– Ты вернулся! – обрадовался Матвей.

– Думал, я оставлю тебя одного? – усмехнулся Никита. – Чтобы ты тут развлекался в одиночку?

И он, совершив головокружительный прыжок, грохнулся на плечи одного из центурионов. Тот раскололся вдребезги, и оставшаяся от рыцаря груда осколков рассыпалась по ступенькам.

Матвей вскинул меч и тоже вслед за Легостаевым бросился на врагов. Стеклянные мечи так и замелькали в воздухе. Они могли нанести серьезные раны, но остекленевшему Матвею это оружие не могло причинить вреда, а Никита был слишком проворен. Он носился между черными рыцарями, словно настоящая пантера. Сбивал их с ног, проскакивал под клинками мечей, ловко уворачивался от ударов алебард. Мощные удары его накачанных ног так и сыпались на рыцарей. Кувыркаясь через голову, делая сальто и совершая невероятные прыжки, Никита совершал невероятные чудеса акробатики. Это напоминало капоэйру, с той лишь разницей, что паренек обладал гораздо большей гибкостью, чем спортсмены-профессионалы.

Матвей, размахивая мечом, продолжал крушить стеклянные статуи. Не все разбивались сразу, некоторые, лишившись головы или рук, продолжали еще какое-то время двигаться, пока под ударами его меча наконец не превращались в стеклянную пыль. Вскоре все двенадцать центурионов были повержены.

Вдруг каменная скамья, удерживающая крышку люка, взлетела в воздух и, с грохотом проломив крышу беседки, рухнула на заросшие клумбы в десяти метрах от оранжереи. Из люка повалили клубы черного дыма, заполыхали огненные вспышки, и оттуда вылезла Гертруда Волховская.

– Кто это?! – замер обескураженный Никита.

– Бежим! – крикнул Матвей. – С ней нам точно не справиться!

Легостаева не пришлось уговаривать. Ребята бросились со всех ног. Сбежав по каменным ступеням и лавируя между обломками статуй и затрудняющими бег кустарниками, они понеслись прочь от беседки.

– Все равно мы найдем тебя, щенок! – раздавался им вслед разъяренный вопль Веста. – Лучше не попа дайся на моем пути!!!

Матвей и рад бы, но он точно знал, что встретиться с членами Клуба Калиостро ему еще придется.

* * *

День спустя Матвей навестил Феофанию в больнице. Ирина, Артем и Марина отправились с ним, но в здание заходить не стали. Они решили подождать друга в скверике напротив, любуясь первым снег, укрывшим землю белым покровом. Зима наконец вступила в свои права.

Феофания лежала в отдельной палате. Ее левая рука была загипсована, в остальном же она выглядела совсем неплохо. Будто и не падала с третьего этажа.

– Ты? – удивилась Феофания, когда Матвей во шел. – Вот уж кого не ожидала увидеть!

Матвей в нерешительности замер на пороге.

– Мне нужно с вами поговорить, – сдержанно произнес он.

– Проходи, раз пришел, – смилостивилась Феофания.

Юноша присел на краешек стула возле ее кровати.

– Вам известно, что случилось в особняке? – поинтересовался он.

– Вы нашли зеркальную ведьму Гертруду? – с мрачным видом спросила Феофания.

– Это Сухоруков нашел и освободил ее. Но она избавилась от него. Князя больше нет.

– Прискорбно… Но это даже к лучшему, – вздохнула Феофания. – Когда-то я дружила с князем. У меня бы рука не поднялась уничтожить его, несмотря на то, в кого он превратился. Это все профессор Штерн и его проклятые опыты! И Гертруда со своей черной магией! Штерн сделал из князя мутанта, а колдовство ведьмы превратило его в остекленевшее чудовище. Ведь Сухоруков покрылся стеклянной броней как раз после того, как Пельт уничтожил тибетский кристалл. Гертруда стала сильнее и добралась до него из подземелья.

– Расскажите мне о ней! – попросил Матвей.

– К чему? Лучший выход для всех нас – убраться отсюда куда-нибудь подальше. Очень скоро в этом городе начнут происходить ужасные события. Сначала в Санкт-Эринбурге, а потом и во всем мире. Лично я хочу сбежать в какой-нибудь отдаленный уголок земного шара и навсегда забыть о доппельгангерах, демонах, ведьмах и Зерцалии.

– А я намерен положить всему этому конец! Нельзя бездействовать!

– Но ты ведь один из них! – воскликнула Феофания. – Я знаю, что ты не мог переступить через мои пентаграммы. Я следила за тобой в особняке, поэтому и пригласила Анатолия, чтобы он перепрятал зеркала…

– Я не служу злу! Я лишь хочу спасти своих близких. К тому же ведьма меня разоблачила. Теперь Бест и остальные знают, что я сохранил свою человеческую сущность.

– Ты сбежал от них?

– Да. И теперь обитаю в «Иллюзионе». Они не знают, да и театр заперт… Туда они не сунутся. Ну а если решатся, я смогу дать им отпор!

– Трудно же тебе придется, парень.

– Поэтому я и прошу вас о помощи.

– Ну хорошо. – Феофания села на постели. – Я могу лишь рассказать тебе о том, что известно мне самой. А ты уж думай, как быть дальше. Для меня эта история началась восемнадцать лет назад. Я состояла в Клубе Калиостро, и мы были очень дружны с князем Сухоруковым, Виолеттой Шадурской и Валентином Державиным. Тогда же я познакомилась с профессором Владимиром Штерном и узнала о Зерцалии.

Руководство Клуба всеми силами пыталось найти портал на ту сторону зеркала. И вот на горизонте возник Трианон. А с ним в Клубе появилась и пронырливая молодая девица, утверждавшая, что знает, как запустить его магический механизм. Верхушка Клуба жаждала власти и магии, которую рассчитывала обрести в Зерцалии. И они согласились воспользоваться ее услугами.

Гертруда, та самая девица, действительно знала, что делает. Она сказала нам, что происходит из древнего знатного рода европейских чернокнижников. Все оказалось ложью, но тогда мы этого не знали. День магического ритуала был назначен. Его намеревались провести в особняке Башаровых… Ты знаешь: закончился он весьма плачевно. Решив, что Гертруда откроет портал в Зерцалию, члены Клуба сильно ошибались – Волховская задумала нечто другое. Объединившись, они создали круг силы невероятной мощности и попытались призвать из Зерцалии нечто настолько жуткое, что мне даже представить страшно. Но у них ничего не вышло! Поэтому ритуал сорвался, и погибло много людей.

В момент взрыва, когда поток энергии разрушил круг, Виолетта Шадурская увидела истинный облик Гертруды. С той будто на мгновение слетела маска. И Виолетта ужаснулась. Волховская оказалась кем-то вроде доппельгангера. Стеклянная кукла с пустыми глазами, обладающая к тому же страшной магической силой. Но в момент взрыва она, как и некоторые другие, лишилась сознания.

Виолетта вызвала Сухорукова, Державина и меня. Мы понимали, что подобное не должно повториться. Поэтому разобрали Трианон и связали Гертруду. Позже выяснилось, что она может обходиться без воды и пищи, а в круге защитных символов не может пользоваться магией. Сухоруков пытался ее допросить, но Волховская лишь дико хохотала ему в лицо. Кстати, где-то в его доме еще хранятся записи этих допросов. Не зная, что с ней делать, князь сунул ее в деревянный ящик и заколотил его, намереваясь похоронить в своем имении. Но так и не сделал этого – вскоре его самого разбил паралич. Валентин Державин исчез, а Виолетта встала во главе Клуба.