– Да, прекрасная погода для короткого сна. Я что-то устала. Твое присутствие довольно утомительно.

Бранвен открыла было рот, чтобы сделать кузине выговор, но Тристан поймал ее взгляд, прося позволить ему справиться с этим самому. Они уже хорошо разбирались в выражениях лиц друг друга.

– Принцесса Эсильта, – умолял Тристан, – мы должны быть семьей, кузенами. Неужели я ничего не могу сделать, чтобы мы стали друзьями?

Из-за доски Бранвен заметила, что Кадан, драящий палубу, наблюдает за ними. Она узнала, что мальчик остался сиротой, как и она. Слишком много было сирот вдоль берегов северных морей.

Принцесса поднялась, подзывая Бранвен.

– Принц Тристан, у меня нет семьи, кроме Бранвен, и никогда не будет. Так же как мы с тобой никогда не будем друзьями.

Прежде чем она или Тристан могли ответить, Эсси оставила фидквелсу и бросилась вниз по трапу к королевским апартаментам.

Тристан вздохнул, и Бранвен увидела страдание на его челе.

– В конце концов, ты ее завоюешь. – Как бы невзначай, она положила руку на его колено под столом. – Как завоевал меня.

Складки над его бровями мгновенно разгладились. Он накрыл ее руку своей.

– По крайней мере, у нас есть один момент. – Бранвен внимательно оглядела членов экипажа. – Сейчас мы одни. Насколько возможно, – поправил себя Тристан, перехватив ее предостерегающую улыбку. Огонь согревал их переплетенные руки. Она увидела, как он вздрогнул, и вырвала свою ладонь. Неужели Бранвен сожжет Тристана, как Кина?

Тристан придвинулся к ней вместе с табуретом и погладил девушку по щеке.

– Ты побледнела. – Его темные глаза светились от беспокойства. – Этот шрам еще болит?

– Он проходит, – тихо сказала она, боясь, что боль передастся ему.

– Тогда в чем дело? – Он провел пальцем по ее подбородку. – Ты была испуганной, когда мы отплыли. Ты скучаешь по дому? – он снова погладил ее, и прикосновение расслабило тело Бранвен. Его голос изгонял страх, который постоянно держал ее в тисках. По крайней мере, на некоторое время.

– Когда мы доберемся до моей родины, я отведу тебя в мое любимое место в Монвику. Тебе там понравится, – пообещал он. – Ты захочешь остаться там навсегда.

– Хотелось бы, – сказала Бранвен. Здесь, посреди моря, она уже хотела остаться с ним навсегда. Все остальное казалось незначительным. Плоская поверхность моря расслабляла.

– Тристан, – начала она нерешительно. – Как ты думаешь, кретарв – предвестник несчастья, как сказал капитан?

Он усмехнулся:

– Моряки любят травить байки. Неужели эта так тебя напугала?

Бранвен покачала оруженосца на своей части доски. Она хотела, чтобы Тристан отшутился, сказал, что ночные кошмары не оживают. Нерешительно, она тоже придвинулась поближе к любимому.

– Но корабль почти не движется целыми днями.

– Мы доберемся туда, Бранвен. Поверь мне. – Тристан попытался успокоить ее улыбкой. – Мы доберемся до Керныва, мир будет обеспечен, а потом… – он накрутил один из ее локонов на свой палец. – Ты, наконец, расслабишься.

Девушка покраснела:

– Может быть…

Она провела рукой по своей груди. Кубок Любви был надежно закреплен напротив ее сердца. Как и в фидквелсе, Бранвен знала, что у нее есть победный ход. Возможно, Тристан был прав, возможно, она могла позволить себе расслабиться.

Он пристально посмотрел на нее, и ей потребовалась сверхчеловеческая сила, чтобы противостоять притяжению его губ. Желание пульсировало между ними. Бранвен казалось, что они мерцают, как солнечный свет. Тристан скручивал и раскручивал прядь ее волос, затем взял ее за руку.

– Закончим вашу игру? – спросил он, указывая на позолоченные фигурки, оставленные Эсси.

Если они останутся рядом, их ноги будут соприкасаться. Бранвен должна была изменить обстановку.

– Не мог бы ты навестить мою кузину? – спросила она.

Уголок рта Тристана дрогнул:

– Как прикажет моя леди.

Если бы Бранвен не знала, что он джентльмен, она могла бы счесть подергивание губ знаком раздражения.

– Пожелай мне удачи.

Он встал, взял удочку и отдал ей честь, как если бы она отправляла его в логово волка, вооруженного только копьем.

– Я думала, ты в это не веришь.

Он развел руками:

– Я возьму то, что смогу достать.

Тристан бросил на Бранвен взгляд, который был где-то между жаждой и отчаяньем, как когда-то раньше. Взгляд, который едва не заставил ее отказаться от всякой сдержанности. «Море было похоже на Котел Кервиндоса, – размышляла Бранвен, – ни Ивериу, ни Керныв. Вне времени, вне пространства». При других обстоятельствах она могла бы наслаждаться свободой бытия… нигде и везде. Особенно с Тристаном.

Но только не в этом путешествии. Им нужно было как можно скорее добраться до Керныва. Ее миссия зависела от этого.

Поглощенная этими мыслями, Бранвен поднялась со своего места и оглядела небо, отыскивая кретарва. Королева Эсильта сказала, что ее воспоминания вернутся. Могла ли она видеть смертоносных тварей во время заклинания? Что именно они предвещали?

– Леди Бранвен, – сказал Моргавр, когда она присоединилась к нему у штурвала. Его глаза сверкнули, когда он приветствовал ее. – Не думай о моей истории.

– Мне стало любопытно: часто ты видишь этих птиц?

Капитан внимательно посмотрел на нее.

– Достаточно часто.

– Когда ты прогонял ее, то сделал такой знак… – Бранвен повторила начертание двух диагональных линий. – Что это значит? Это отпугивает кретарвов?

Моргавр повернул к ней голову и, держа руку на штурвале, поднял висящий на шее рог.

– Я ношу это в память жертвы Рогатого. Он умер, чтобы другой мог жить. Я обращался к его защите.

– А знак?

– Ты знаешь, как он умер?

– Тристан… принц Тристан рассказывал мне. Он был пронзен.

Моргавр кивнул и разрезал воздух пальцами.

– Это символизирует рога оленя, – сказал он, и Бранвен почувствовала подступающую тошноту. – Это была мучительная смерть, но хорошая.

– Принц Тристан также сказал, что ваш бог называется Властелином Диких Тварей. Разве кретарв – не одно из этих существ?

Капитан поднял бровь, и Бранвен мгновенно пожалела о своем вопросе.

– Рогатый видит лучшее во всех его созданиях; он считает, что все мы способны к искуплению. А я – просто человек. Я не всепрощающ.

– Ого!

Он лающе рассмеялся.

– А ты ни во что не веришь, моя леди?

– Я верю в Пути Древних. – Она подняла голову.