— Если честно, испытал шок. Как тебе удалось вылезти?

— Не важно.

Хойт откинулся назад; похоже, он был в полном изнеможении.

— Наверное, — согласился он. Выражение его лица вновь изменилось, и я удивился, когда тесть спросил: — Что еще ты хочешь выяснить?

— Вы не отрицаете того, что я сказал?

— Нет.

— И вы знали Мелвина Бартолу?

— Знал.

— Бартола проговорился вам о готовящемся похищении. Не понимаю только почему. Возможно, у него сохранились остатки совести и он не хотел, чтобы Элизабет погибла.

— У Бартолы — совесть?! — Хойт фыркнул. — Помилуй, Дэвид! Бартола был подонком, наемным убийцей. Он пришел ко мне, потому что хотел сыграть в двойную игру. Стряхнуть денежки и с меня, и со Скоупа. Я пообещал ему двойную плату и содействие в побеге за границу, если он поможет мне сфальсифицировать смерть дочери.

Я кивнул и продолжил:

— Итак, Бартола и Вулф сообщили людям Скоупа, что после операции собираются залечь на дно. Я-то все недоумевал, почему их исчезновение не вызвало никакой суматохи. Теперь ясно. Все думали, что они куда-то смылись.

— Точно.

— Так что же случилось на самом деле? Вы их перехитрили?

— А ты думаешь, я поверю на слово типам вроде Бартолы и Вулфа? Они непременно нарисовались бы снова — независимо от того, сколько б я им заплатил, — чтобы потребовать еще. Потом им надоело бы жить за границей, они бы вернулись сюда и трепались о похищении в каждом баре. Я эту породу знаю — не один год с такими возился. Нет, рисковать было нельзя.

— И вы их убили.

— Ага, — без тени сожаления подтвердил Хойт.

Теперь я знал все. Кроме того, как нам выкрутиться сейчас.

— Люди Скоупа схватили маленького мальчика. И обещают освободить его, если сумеют заполучить меня. Позвоните им и скажите, что организуете сделку.

— Мне не поверят.

— Вы долгое время работали с ними, — возразил я. — Придумайте что-нибудь.

Хойт задумался, молча уставившись на развешанные по стене инструменты. Я мог только гадать, что он там видит. И тут он медленно поднял пистолет, навел мне в лицо и не спеша произнес:

— Придумал.

Я даже не моргнул.

— Откройте дверь гаража, Хойт.

Тесть не двигался.

Я дотянулся до пульта и нажал на кнопку. Дверь заверещала, поднимаясь. Хойт не мигая смотрел в проем. Там стояла Элизабет, молча глядя в глаза отцу.

Тот вздрогнул.

— Хойт? — окликнул я.

Он дернулся ко мне. Свободной рукой сгреб за волосы и ткнул пистолетом в глаз.

— Прикажи ей отойти!

Я молчал и не двигался.

— Быстро, или я стреляю!

— На глазах у дочери?

Он наклонился совсем близко:

— Делай, сволочь, что я говорю!

Я удивленно взглянул на тестя. Странно, последняя фраза походила скорее на мольбу, чем на приказ. Хойт включил зажигание. Я махнул жене, чтобы она освободила выезд. Элизабет поколебалась, но в конце концов шагнула в сторону. Хойт надавил на газ, и мы со свистом проскочили мимо нее. Я обернулся и успел увидеть в заднее стекло, как исчезает тонкая фигурка. Скоро она совсем пропала из виду.

Опять.

Я уселся поудобнее, гадая, увижу ли еще когда-нибудь свою чудесным образом воскресшую жену. Конечно, перед ней я изображал уверенность, хотя и понимал, что шансы мои невелики. Впрочем, именно пример Элизабет научил меня бороться. Я объяснил ей, что теперь моя очередь защитить тех, кто в этом нуждается. Она не обрадовалась, но поняла.

Уже несколько дней я знал, что Элизабет жива. Мог ли я отдать за это жизнь? С радостью. Наконец-то я четко понимал, что происходит, и удивительно — именно сейчас, когда человек, предавший моего отца, вез меня навстречу смерти, я ощутил странное умиротворение. Исчезло чувство вины, угнетавшее меня долгие годы. Теперь я был уверен, что поведу себя достойно, даже если придется пожертвовать собой, и гадал, мог бы я избрать иной выход или всей этой истории было предназначено кончиться именно так.

Я повернулся к Паркеру и сказал:

— Элизабет не убивала Брэндона Скоупа…

— Знаю, — перебил он и добавил нечто, потрясшее меня до глубины души: — Его убил я.

Я похолодел.

— Брэндон избил Элизабет, — быстро заговорил Хойт, — и хотел уничтожить ее. Я выстрелил в него, когда он ворвался к вам в дом. Потом, как уже говорил, повесил все на Гонсалеса. Элизабет знала, как было дело, и не смогла упечь за решетку невиновного. Вот она и придумала парню алиби. Об этом проведали люди Скоупа и что-то заподозрили. Предположили, что убийца именно Элизабет. — Он осекся, вглядываясь в дорогу, а потом с трудом договорил: — А я позволил им так думать.

Я протянул ему телефон:

— Звоните.

Он набрал номер и заговорил с человеком по имени Ларри Гэндл. Я встречал этого Гэндла несколько раз. Наши отцы учились вместе в школе.

— Бек у меня, — доложил Хойт. — Я отдам его вам у конюшен при условии, что вы освободите ребенка.

Трубка затарахтела голосом Гэндла, что именно — я не смог разобрать.

— Я подъеду туда, как только узнаю, что мальчик на свободе, — ответил Хойт. — И передай Гриффину — у меня есть то, что ему нужно. Мы можем решить давнюю проблему, не задевая ни меня, ни моей семьи.

Гэндл сказал еще что-то и отсоединился. Паркер вернул телефон.

— А я — часть вашей семьи, Хойт?

Он снова наставил на меня пистолет:

— Медленно вытащи свой «глок», Дэвид. На два пальца.

Пришлось послушаться. Он приоткрыл окно.

— Выброси.

Я заколебался. Хойт ткнул стволом мне в глаз. Я кинул оружие в щель и даже не услышал, как оно упало.

Дальше мы ехали молча, ожидая очередного звонка. Наконец запищал телефон. Я нажал кнопку и услышал голос Тайриза:

— С ним все в порядке.

Я с облегчением отключился.

— Куда вы меня везете?

— Сам знаешь.

— Гриффин Скоуп прикончит нас обоих.

— Нет, — ответил тесть, не отводя от меня пистолета. — Не обоих.

Мы свернули с шоссе на проселок. Фонари остались позади, и скоро дорогу освещали лишь фары нашей машины. Хойт потянулся к заднему сиденью и взял какой-то коричневый конверт.

— Здесь все, Бек. Абсолютно все.

— Что — все?

— То, что твой отец накопал против Брэндона Скоупа. И Элизабет тоже.