Были у них и «настоящие», привитые яблони. Так что вкус правильных яблок Саша знал. Но те яблони требовали особых знаний, и были чувствительны не только к почве, но даже к грунтовым водам, поэтому росли далеко не в каждом огороде. Саша понимал, что сейчас еще не время для фруктов, но рассчитывал, что здесь климат более благоприятный.

Но нет. Ни яблок, ни груш, ни вишни, на которые он надеялся. В огородах все заросло бурьяном.

Глушь абсолютная, как будто полвека сюда никто не ходил.

Продукты Саша решил распределить по дням. Мало ли, вдруг в городе не сразу удастся найти кормежку. Немного сырку он позаимствовал с повозки, когда никто не видел. Совсем немного. А что такого? Его напарники так же поступали, а ведь товары там были не только их личные. Усушка, утруска и утечка, как сказал бы дедушка.

Провизию надо экономить. Поэтому он продолжил поиски бесплатных даров природы. Сейчас, в июле, они уже должны быть. Например, ягоды. Уже должна быть земляника, целые поляны лесной и полевой земляники.

Но нет. За полчаса − ни одной ягодки. Либо еще рано, либо не там ищет. Зато нашел заросли одичавшей малины.

Оставалось надеяться, что в этих краях нет медведей. Вроде бы они только в лесах водятся.

Через час Сашка наелся до отвала. В ягоде попадались мелкие жучки, поэтому вместе с углеводами он получил и животный белок.

Конечно, хотелось добыть какую-нибудь живность покрупнее этих жужелиц. Ружье… точнее, винтовку, он повесил неподалеку на забор, готовый, если что, и обороняться, и охотиться, если кто-то забредет на участок, пока он кормится. Пистолет был при нем всегда. Оружие последнего шанса, как и нож.

Впрочем, маленький ручеек, русло которого пролегло прямо через бывший огород, дал скитальцу шанс разнообразить меню без стрельбы. Влага не только питала корни растений. Она благоволила рептилиям, где-то в ней, на заболоченных участках, вызревали головастики.

Первая квакушка сама прискакала к нему в руки. Саше было не впервой, лягушек (как и ящериц) он уже ловил этой весной, но никогда зеленых не было так много. На солнечном пригорке у ручья он поймал два десятка. Или это все-таки были жабы? Неважно. Путник отделял задние лапки, остальное выбрасывал.

Среди зарослей костер будет незаметен. Вскоре забулькала вода, он бросил две щепотки соли, и через десять минут яство можно было подавать к столу.

На вкус как курица. Вроде бы немцы такое ценили. Или итальянцы.

А вот жуков, личинок или дождевых червей он пока был не готов есть.

Остановился на ночлег тут же в лачуге среди малинника. Сквозь щелястый пол проросла не только трава, но и какой-то кустарник. В Кузбассе Сашка видел, как деревья растут даже на кучах давно добытого угля. Видел наполовину мертвые деревья, которые навсегда обезобразила Война. Почерневшие, без макушек, они тоже пытались каждый год цвести. Даже изувеченные пни. Жизнь побеждает смерть… на коротком отрезке.

Утром сквозь сон он услышал щелканье кнута и далекое «му-у». По трассе гнали стадо. Значит, были тут и коровы, не только козы. Эх, сейчас бы шашлыка из буренки… Те уже, похоже, прошли мимо, только на западе клубилась пыль. Впрочем, похищать корову он не собирался.

Ему почудился запах дыма, и Сашка вспомнил, что ночью видел что-то, похожее на зарницы. Говорили, что тут бывают степные пожары. В дороге они видели дым на горизонте. Но караванщики тогда и ухом не повели. Хотя они были довольно «отбитыми», отмороженными. Трусливые люди за такую работу не берутся.

Позавтракав, Саша вернулся на шоссе. Пройдя километра три, на большом поле, где только высоковольтная линия нарушала бескрайность простора, увидел несколько лошадей.

Конь – хорошая животина. Жаль, противогазы для них больше не выпускают, но там, куда Саша направлялся, радиоактивных земель быть не должно. Еще он слышал, что в этих краях из лошадей колбасу делают. Говорят, неплохая на вкус.

На первый взгляд, коняшки паслись без присмотра. Что они стреножены, он разглядел только в бинокль. Заметил и одинокий силуэт в плаще и с ружьем.

Вот бы приманить лошадь куском сухаря, − размечтался Саша. Только ведь эта зараза может лягнуть или укусить чужого так, что будь здоров. Или хвостом ударить. Да и пастух сидеть не будет – кнутом по башке приложит, а то и стрельнет. И не солью. Впрочем, Саша понимал − даже если каким-то чудом удастся лошадь украсть, грозного всадника из него все равно не получится. Хоть и заманчиво, но нет, спасибо! Надо искать мотоцикл, если не хочется идти на своих двоих. Или машину. В Уфе его путь не кончится, впереди еще тысячи километров.

У них в Прокопе держали несколько лошадей, но ездок из Саши был никакущий. Да и пастух, в общем-то, так себе. Пару раз ему поручали присматривать за мелкой живностью, никто при этом не погиб и не потерялся, и это он считал достижением.

Александр вздохнул и пошел дальше.

*****

Город, то есть, его «живая» часть, лежал между двух рек – Белой и Уфой. Саша прошел по большому мосту, который неплохо сохранился и был расчищен от машин и мусора; хотя, как и повсюду теперь, металлические конструкции выглядели ржавыми, а перила не просто не знали краски, а кое-где вообще отсутствовали.

Вокруг толпились многоэтажные исполины. Почти как в Новосибирске. В них явно никто не жил, кроме мышей, летучих и обычных. Чтобы попасть в новый город, надо было пройти через заброшенный район, хотя тут уже появилось много признаков того, что впереди – обитаемая зона. На асфальте прибавилось навоза, в основном – конского. Сразу за мостом он выбрал более-менее сохранившийся дом, поднялся на верхний этаж в угловую квартиру и, переходя от окна к окну (был тут и балкон, но только дурак на него бы вышел), в бинокль немного поизучал окрестности. До КПП от моста, по словам караванщиков, было примерно два километра. Сашка не просто так слушал их треп, а все скрупулезно наносил на свою карту.

Взгляд его задержался на памятнике конному воину в меховой шапке, который стоял на скале возле самой воды. Громадный бронзовый всадник был потрепан временем… а может, Войной. Правая его рука поднята вверх, но выше локтя от нее ничего не осталось. Вдалеке Саша заметил несколько величественных зданий, похожих на храмы, с куполами и башнями. Но все это − еще старая Уфа.

Заброшек много. Довоенный город был не меньше Новосиба и Челябинска,