– Приор Лучиано живет в этом доме. Советую вам говорить громко, потому что он туг на ухо.

Не дожидаясь их реакции, женщина извинилась и направилась к одному из соседних домов. Иннокентий и Карло подождали несколько секунд, удивившись, что никто не открывает дверь. Женщина на ходу обернулась и, увидев, что они еще стоят у дома, крикнула:

– Если он не открывает, стучите громче! Я же вам говорила: он глухой!

Иннокентий еще трижды сильно постучал в дверь, и наконец изнутри раздался старческий голос:

– Толкайте дверь! Она открыта.

Иннокентий и Карло вошли. Прямо перед ними у окна сидел старый монах с большой книгой в руках.

– Приор Лучиано? – спросил Иннокентий.

– Пожалуйста, говорите громче! Я плохо слышу. Набрав воздуха в легкие, Иннокентий крикнул:

– Приор Лучиано-о-о!!!

– Да, сын мой, я и есть приор Лучиано. Проходите и дайте мне взглянуть на вас. Хм-м, похоже, я вас не узнаю. Но не робейте и подойдите к свету, чтобы я мог лучше вас рассмотреть. Кто оказал мне честь, посетив мой скромный дом?

Вошедшие закрыли за собой дверь. В доме больше никого не было. Они подошли к свету, чтобы монах мог их рассмотреть, и Иннокентий представился:

– Я Иннокентий IV, Папа Римский, а это мой секретарь Карло Бруньоли.

– Вы можете повторить, что вы сказали? Я плохо вас расслышал.

– Я говорю, что я Папа Иннокентий IV, приор! – повысил голос Иннокентий.

– Бог ты мой! Папа Римский! В этом скромном доме! Старик с трудом поднялся и, согнув ногу в колене, с безграничным уважением поцеловал Папе руку.

– Прошу вас, приор Лучиано, садитесь и не придавайте значения формальностям. Я думаю, что вас удивляет мой визит, тем более что я не предупредил вас о нем заранее, и, разумеется, вы хотите знать, что привело меня сюда. Кроме того, я подозреваю, что вам кажется странной наша одежда. Я прав?

– Разумеется, Ваше Святейшество. Но вы не обязаны давать никаких объяснений вашему скромному слуге.

Они сели напротив него, и Иннокентий продолжил:

– Но я хочу объяснить, приор! Отношения, складывающиеся между Римом и Византией, в настоящий момент весьма непросты. Император Хуан III пытается по моему указанию установить контакт между двумя Церквями, латинской и греческой, чтобы подвигнуть их к объединению, хотя пока что мы столкнулись с огромными трудностями в этом вопросе. Разумеется, взятие Константинополя крестоносцами в 1203 году и те несчастья, которые принесли друг другу братья-христиане, совсем не способствовали достижению этой цели. Поэтому, когда мы с моим секретарем выехали из Рима, мы решили путешествовать инкогнито из соображений безопасности, а еще – чтобы избежать дипломатических конфликтов и не создавать ненужную напряженность в отношениях с правителем Константинополя.

Приор приблизил свое правое ухо к лицу Папы, чтобы не упустить ничего из сказанного им. И все же он попросил Папу говорить громче. Иннокентий продолжал, повысив голос еще больше:

– Есть две причины моего присутствия здесь. Во-первых, я хочу забрать реликвию, которую Папа Онорио III послал в базилику святого Иоанна в Эфесе. Необходимо исследовать ее в Летране. Можем ли мы увидеть реликварий?

– Да, Ваше Святейшество. Он выставлен у нас в часовне в доме Марии. Я сам принимал его. Тогда еще службы проводились в базилике святого Иоанна, но после того как обвалилась одна стена, мы так испугались, что решили не подвергать риску прихожан и закрыли базилику для посещений. После этого наша небольшая община переехала на эту гору, где много лет жила и молилась Дева Мария. Реликварий с фрагментом Святого Креста, о котором вы упомянули, перенесли в часовню, там вы его и найдете. Члены общины поклоняются ему, но, разумеется, мы смиренно покоримся вашей святой воле. Реликварий ваш!

– Бог оценит вашу преданность, мой дорогой приор! Теперь позвольте мне объяснить вторую причину моего визита. Я давно хотел исполнить свое самое заветное желание посетить святой дом Марии, но по многим причинам не мог этого сделать раньше. С тех пор как я впервые услышал об этом месте и о том, что впоследствии здесь в честь нее была построена часовня, не проходило ни дня, чтобы я не представлял себе, как приеду помолиться Матери Божьей в место, которое столько лет было ее кровом.

– Ваше Святейшество, тогда не будет терять ни минуты! Давайте пойдем туда все вместе!

Приор Лучиано поднялся, приглашая своих гостей следовать за ним. Они вышли из его скромного жилища и направились к дому в центре поселка, единственному сооружению из камня. Ничто не указывало на то, что это был дом Марии. Иннокентий удивился этому. Приор объяснил, что это защитная мера. До них начали доходить ужасные истории о монгольских варварах, которые напали на северные территории и в скором времени могли дойти и сюда. Это место ничем не выделялось, чтобы в случае нападения оставался шанс избежать его уничтожения или разграбления.

Они вошли в маленький дом, напоминавший скромную капеллу. Основной достопримечательностью здесь был каменный алтарь, устроенный в глубине помещения. На стене висело деревянное распятие. Напротив него в два ряда стояли четыре узкие скамьи, на которых молились монахи. Они удивленно повернули головы и стали разглядывать вошедших.

На алтаре находился реликварий: серебряный патриарший крест с множеством мелких жемчужин и капелек серебра. В центре были закреплены два деревянных крестика, изготовленных из кусочка того самого креста, который стал немым свидетелем смерти Иисуса.

Иннокентий был поражен более чем скромным убранством этого святого дома, совершенно не соответствовавшим его значимости. Он осознавал, что опасно выставлять напоказ святыни, особенно принимая во внимание нестабильную обстановку в этих землях. Единственным ценным предметом в храме был реликварий, и Папа намеревался его забрать.

Ему стало жаль бедных монахов, которые так ревностно оберегали святое место. Они даже не представляли, какая опасность неумолимо надвигалась на них: с юга приближались египтяне, а с севера – жестокие монголы. В качестве защиты монахи могли рассчитывать только на свои молитвы. В любом случае, слишком рискованно было оставлять здесь реликвию.

– Ваше Святейшество, вы должны забрать ее, правда? – Приор заметил боль в глазах Папы и, угадав его мысли, пришел ему на помощь.

– Да, Лучиано. Я должен сделать это и сразу же уйти.

– Не беспокойтесь, Ваше Святейшество, мы упакуем реликварий, чтобы он не бросался в глаза.

Лучиано отдал распоряжения одному из монахов и вслед за Папой и его секретарем вышел из маленькой часовни. Они немного поговорили о не так давно образованном ордене францисканцев, и Лучиано вспомнил, что ему говорил его основатель, Франциск Ассизский, вскоре после образования ордена. Лучиано сказал, что он высоко ценит основателя ордена и считает его святым человеком.

Вскоре принесли кожаную сумку, в которой находился реликварий, завернутый в кусок холста. Карло осторожно взял сумку. Взволнованный Иннокентий благословил монахов, попрощался с ними, тепло обнял каждого из них и пожелал им мира и крепости духа. Иннокентий и Карло двинулись в обратный путь, много раз оборачиваясь и махая монахам руками. Дойдя до распутья, они свернули на прямую дорогу, ведущую в Эфес.