Нейла обошла меня и обняла сзади. Ан нет, то…

– Тут понимаешь, Нейл…

– Пока ничего не понимаю. – Ее губы коснулись моего уха.

– Да как бы… – Я не знал, как объяснить. – У тебя там дети, – выпалил, решившись.

– И что? – Она заглянула мне в лицо.

– Ну а вдруг… И неудобно как-то…

Я не знал, как сформулировать свой страх.

– Не о том думаешь. – Она села мне на колени и впилась в губы.

– Нейла, – просительно произнес я после поцелуя.

– Еще слово, и я тебя свяжу. Кто говорил, что он послушный, – прошептала тихо. – А насчет остального – не переживай, Раза сказала, все можно.

– Ты разговаривала, она…

Ее ладонь не дала мне договорить…

Нейла, Нейлочка, Нейлонька! Я лежал, обняв ее. Только сейчас вдруг понял, что уезжаю не на час и не на день. И что буду безумно скучать. И что очень люблю эту взбалмошную девчонку.

Дни были однообразными. Воины явно знали вкус битвы и старательно объезжали все, даже мельчайшие, скопления исварских войск. Дня три назад обезглавили пойманного шпиона. Парня явно промыли перед этим ментальной магией, так как смерть он встречал с глупой улыбкой. Жутко было не от головы, покатившейся перед строем, в котором были и пленные, а именно от этой улыбки молодого парня. Сразу после казни сменили направление движения отряда.

Савлентий урывками мог подъезжать к своим. Все уже знали, что надо делать. Как только охранник отвернулся, Софья, слегка приподняв руки, замерла. Дед тщательно рассмотрел пояс магическим зрением:

– Все хорошо?

– Да. Правый бок как-то колет.

Дед перекинул взгляд на правую сторону пояса смерти.

– Ну да, есть помутнение, – сказал он, разглядывая узор, в который ткнула пальцем Софья.

Охранник повернулся, и Савлентий перевел взгляд.

– Ладно, поеду Ровного гляну. Больше ничего не болит?

– Ну, не учитывая мозоли от седла, ничего.

После осмотра пленных Савлентий поехал к Римику. Дело близилось к вечеру, а в последнее время они как-то приняли за правило беседовать на ходу.

– Как, нашел ключ? – спросил магистр, когда Савлентий поравнялся с ним.

– Какой ключ?

– Ну узелок, плетение. Называй как хочешь.

– Не понимаю.

– Да ладно тебе. А то мои воины тупы как пробки. Ты под предлогом осмотра пытаешься пояса смерти снять. Не получится, завязка хорошая.

Некоторое время ехали молча.

– Хочешь без боя проскочить? – желая сменить тему, спросил Савлентий.

– Хотелось бы, но не выйдет. Сотню прятать даже сейчас сложно, а скоро выедем на безлесье. Да и местные, я уж не знаю, как, только быстрее, чем птицами, сообщения передают.

– Это да, простой народ быстро языком работает. То-то ты гербы с одежд воинов велел спороть и плащами укутал.

– Сейчас герб светлых – как палка для собаки, только злит.

– О чем шепчетесь? – рысью подъехала Яля.

– Как тебя выпороть, советуемся, – ответил Римик. – Прекращай выводить из себя охрану. На стражу к тебе как на каторгу идут – за наказание принимают. Ты когда поймешь, что ты не пленница, а они не карцерная стража? Они за твою безопасность отвечают.

– Скучно.

– Розог бы тебе. Может, хоть ты, Савлентий, на нее повлияешь?

– С чего бы это? Я-то точно пленный. – Дед подмигнул Яле.

– Да какой пленный…

– Самый что ни на есть настоящий. Туда не пойди, с этим не говори.

– Если бы ты просто разговаривал, а то я за тобой только и успеваю плетения подправлять, то на кандалах, то на поясах. Не трогай хотя бы пояса, ведь выпустишь плетение – убьешь кого-нибудь.

– Да я и не трогаю.

– Ну да, внучка твоя тоже так говорит. Теперь-то я точно знаю, в кого она такая беспокойная.

Последние слова Римик говорил, вглядываясь в скачущего навстречу всадника.

– Магистр, – осадил воин коня, – там около двух сотен, половина конная. Есть маги. В боевой порядок встали и флаг переговоров выкинули.

Утро началось еще до восхода. Умывшись, сели за стол завтракать. Ели молча. В воздухе повисло какое-то напряжение. Я через силу проглотил яичницу и вышел на крыльцо.

Во дворе уже вовсю кипела жизнь. Наши вещи лежали у конюшни. Эльфята с помощью хуторян седлали для нас лошадей.

– Личи у ворот, – доложил гном.

– Впустите.

– Боевое положение?

– Нет. Так впустите.

– Я не могу без доклада Кальду.

– Конечно.

Через меру после того как гном скрылся в доме, он вышел из него обратно и размеренно направился к воротам. Почти сразу следом за ним появился Кальд:

– Чего это ты вдруг?

– Нам с ними ехать, постоянно под прицелом держать не сможем. Надо как-то учиться доверять.

– Ты смотри, Ровный.

– Да понимаю я, Кальдоррам, понимаю.

– Волнуешься? – вышел Паэлан.

Эльфы, идущие следом за ним, вежливо обогнули нашу троицу.

– Есть что-то. Вроде не в первый раз выезжаю, а как-то неспокойно.

– Это нормально, просто впервые оставляешь кого-то, – хлопнул меня по плечу Кальд.

– Ровный, – вылетела Нейла, – пойдем Листика посмотрим.

– Кого?

– Дерево наше.

– Да нам собираться надо.

– Ровный! Не беси. Пойдем.

Поздоровавшись с обоими личами (Дайлона так и не было), запрыгнули на лошадей. Личи, узнав, куда мы поехали, напросились с нами, ну и куда без эльфийско-гномьей охраны. В общем, отъезд мы скомкали и немного задержали.

Дерево уже дало небольшой росток. В магическом зрении было видно, как росток притянул к себе несколько нитей маны, и теперь светлая сила струилась по каналам. Нейла присела рядом с ростком. Тут же кучка тончайших ниточек силы прошлась по ней и, ощупав, сосредоточилась внизу ее живота. Я присел рядом и выставил ладонь на их пути. Нити тут же перекинулись на меня и пробежались по телу, словно электрические разряды. Часть нитей вернулась обратно, а несколько сосредоточились на моей голове, я попытался стряхнуть их, но не тут-то было. В мыслях появилось какое-то спокойствие и уверенность в том, что росток не делает ничего плохого. Подумав, что дерево гипнотизирует, я чуть ли не оттащил от него Нейлу.

– Дурачок ты, лупоглазик, ой дурачок, – ответила любимая на мои опасения и наказ не подходить к мэллорну. – Ладно, поехали.