– На пол! – послышалось сзади. Не раздумывая, Василий упал вперед, перекатываясь через плечо. А за его спиной звонко щелкал затвор пистолета и слышалось: "Пук! Пук!"

Когда Василий встал на ноги, второй охранник уже лежал на полу, а на пластиковых белоснежных панелях в том месте, где еще минуту назад была его голова, алело яркое пятно с какими-то темными сгустками...

Татьяна не сразу поняла, что происходит... Крик из коридора, глухие удары... Охранник Паха, пулей вылетевший из своего кресла и тянущий пистолет из кобуры... Шах, следом за ним метнувшийся к двери... Какие-то хлопки, вроде как пару бутылок шампанского открыли... Звук падения...

Услышав этот звук, Шах остановился на полдороге. Сжимая в руке свою "выкидуху", он затравленно огляделся по сторонам... Взгляд его упал на Настеньку...

Этот взгляд вывел Татьяну из ступора. Толкнув ребенка подальше в угол дивана, она вскочила, закрывая его своим телом... Уголовнику не оставалось ничего другого, как сгрести в охапку Татьяну. Держа свой ножик перед лицом женщины, он вместе с ней развернулся к двери, откуда уже слышались шаги бегущих людей...

"Не слишком ли часто..." – как-то отстраненно подумала Сумина. На ногах она держалась из последних сил.

Василий первым ворвался в комнату... И замер на пороге.

Татьяну вновь взяли в заложники. Какой-то худощавый мужик среднего возраста одной рукой прижимал к себе Сумину, размахивая перед собой ножом, который сжимал в другой густо татуированной ладони.

– Не подходи! – Уголовник не орал – он шипел, как змея. Никакой истеричности бывалого урки... Холодный и совершенно трезвый взгляд. – Я ей сейчас всю рожу распашу!

– Хорошо, хорошо!.. – Василий поднял открытые ладони на уровень плеч. – Я не подхожу! Говори, чего хочешь.

– Я хочу уйти! – заявил Шах. – Мне нужна машина и чтобы ваши за мной не ехали!

– Да запросто! – Бог его знает, за кого он принял бывших спецназовцев, но Василий спорить с ним не собирался.

Уголовник недоверчиво посмотрел на Василия. Что-то здесь было не так... Да и этот парень не очень-то на мента похож.

Василий попытался сделать маленький шаг вперед. Но уголовник заметил это движение.

– Назад! – зашипел он. – Назад, я сказал!..

Возникло то положение, что в шахматах называется патом. Никто из противников не мог что-либо сделать другому. А время между тем потихонечку шло... И вот-вот мог появиться в офисе сам Зуб со товарищи...

Сложную ситуацию одним легким движением указательного пальца разрешил вошедший в комнату Глаз. Лязгнул затвор возле самого уха Василия, пукнул ствол пистолета, выпуская очередную пулю. Во лбу Шаха вдруг открылся третий глаз красного с черным цвета, и он шумно рухнул навзничь, оборвав при этом жалюзи на окне.

– Ты чего?! – Обозленный Скопцов развернулся к снайперу. – Ты ведь мог в нее попасть!

– Я?! – На лице Глаза было написано непомерное удивление. – В нее?! Ты шутишь, Скопа?

– Иди ты!.. – махнул рукой Василий, бросаясь к Татьяне. Глаза женщины закатились, и она начала медленно опускаться на пол... Слишком много всего выпало на ее долю за столь короткое время...

Ранним утром, когда население славного сибирского города Красногорска начало просыпаться, некоторые наиболее "ранние пташки" могли наблюдать за тем, как к подъезду одного из домов подкатила красная "копейка" и остановилась рядом с темно-синим "БМВ". Выскочивший из "вазовского" лимузина высокий парень в короткой кожаной куртке бегом бросился в подъезд.

Минут через десять он вышел опять. Теперь он нес на руках спящего ребенка – девочку лет пяти. Следом за ним появился второй парень. Он помогал идти молодой женщине, осторожно полуобняв ее за талию... Судя по всему, женщина была не совсем здорова – она еле-еле переставляла ноги и норовила упасть. На свободном плече сопровождающего даму парня висела объемистая спортивная сумка с широко раздувшимися боками...

Молодые люди помогли женщине устроиться на заднем сиденье "копейки", после чего первый, тот, что повыше, передал ей спящего ребенка. Получилось у него это не очень ловко, девочка проснулась. Но не заплакала – наоборот, улыбнулась и сонным голоском сказала:

– А я знала, что ты придешь... – после чего опять смежила веки.

Высокий, захлопнув дверцу, прыгнул за руль "Жигулей". Его напарник уже сидел рядом, держа свою сумку на коленях. Взвыл двигатель на повышенных оборотах, скрежетнула коробка переключения скоростей, и машина умчалась, теряясь в лабиринте городских улиц.

А еще буквально через десять минут к этому же подъезду подкатил большой, похожий на сарай, угольно-черный джип.

...Зуб вышел из салона машины, потоптался на месте, разминая затекшие ноги. Широко зевнул... Утро... Самое время, когда так хочется спать...

"Авторитет" представил себе, как он сейчас придет домой, примет душ и рухнет в постель...

Вся эта эпопея наконец-то закончилась. Он пару дней отдохнет, а потом уже будет думать, как "разбежаться" с Мезенцевым, понеся при этом наименьшие потери.

Не спеша, с чувством собственного достоинства Зуб вошел в подъезд. Поднимался по лестнице, на ходу вежливо поздоровался со спускающейся навстречу старушкой. Та ответила – Зуба в подъезде уважали. Ну и что с того, что "новый русский"? Зато после того, как он купил здесь квартиру, подъезд десятой дорогой стали обходить и наркоманы, которые раньше забегали сюда "вмазаться", и малолетки со своими развязными подружками и расстроенными гитарами, и просто прохожие, которым негде было отлить. А что такое квартирная кража, обитатели подъезда вообще забыли!

Зуб поднялся на "свой" этаж. Отбил на двери тот самый условный сигнал, который сам же и изобрел. Тишина... За дверью не было слышно движения... Впрочем, его и не должно быть слышно... Но сама дверь уже давно должна была открыться.

"Спят, что ли?" – подумал Зуб. Сон на посту не поощрялся "авторитетом". И в другое время он бы просто-напросто избил проштрафившегося охранника. Но сегодня, учитывая свою усталость и некоторое благодушие, Зуб заранее решил ограничиться выговором. Он опять постучал по двери, на этот раз немного громче... И снова ответом ему была тишина.

"Бабу харят всей кучей!" – сообразил Зуб. Потянул же черт за язык: "Делайте с ней, что хотите!" А чего они могут хотеть, вечно озабоченные? Ну, тут уж охранника придется наказать. Симпатичная баба или страшная, как смертный грех, – неважно. Ему деньги не за то платят, что он на смене развлекается.

Начинающий сердиться Зуб пнул ногой по дверному полотну. И совершенно неожиданно для "авторитета" дверь, ударившись о косяк, чуть-чуть приоткрылась.