Ладно, дальше. Вдоль валунов я двигался осторожно, намечая не только путь вперед, но и путь, по которому мог бы отступить, случись чего. К полудню удалось продвинуться примерно на семь-восемь километров, что было неплохо для дневного перехода по незнакомой местности. Никаких особенных чудовищ мне не встретилось, хотя среди валунов легко прятаться и подстерегать добычу. Уж какие-нибудь хищники тут должны быть… А так — смотри только под ноги да перепрыгивай змей, во множестве переползающих тропинку. Ерунда, все равно ни одна не прокусит моего сапога, даже если я решу пройтись по их головам. Нет, спасибо, с меня хватит…

Интересно, как там Семен и фэйри — успели пройтись по ушам маркиза? А если успели, то поверил он им?..

Эту тварь я заметил случайно. Она просто чуть отличалась по оттенку от красноватого цвета оставшейся чуть позади гранитной стенки, усеянной зеленовато-коричневыми островками мха. Кое-где эти островки были содраны, и это заставило меня насторожиться. Глаз твари я так и не заметил — может, их и не было. Ощущение опасности и присутствия чего-то чужеродного волной прошло по всем чувствам, я прыгнул вперед, и темно-красное «зубастое» щупальце с какими-то наростами по краям не сумело захватить моей ноги. Я рванул по тропе, хотя, вероятно, надо было отступить. Скоростью тварь не отличалась, но надо было торопиться, чтобы иметь возможность для маневра. Серебра у меня на этот раз не было, да и не помогло бы оно, — а куда стрелять обычными пулями в здоровенную ящерицу, было непонятно. Щупальце было не чем иным, как языком твари, выстреливающим довольно далеко — метра на два с половиной. Не знаю таких чудищ, чтобы у них было только одно щупальце. Пара как минимум. Так что язык, который не то что до Киева доведет, так еще и пол-Киева обовьет… Но бег по пересеченной местности явно не был любимым видом спорта этой твари. Тем более что у нее была какая-то проблема со зрением, потому как ящерка остановилась на месте и продолжала сидеть с раскрытой пастью. Не знаю, что побудило меня нырнуть в колючий кустарник, который тропинка огибала по довольно широкой дуге. Может, чувство противоречия. Или желание срезать дорогу. Или… Только спринтерский рывок ящерки не достиг цели. Ловка, демоница: подбегает и язык бросает одновременно. Скорости складываются — инерция движения и скорость выброса самого языка. Такой язык не только обовьет любого, но и ударит не хуже кнута.

«Чекан» давно уже был в руке, я выстрелил раз, второй, пули только рикошетили от толстой шкуры ящерицы, а в пасть или по языку попасть — нечего было и думать. Пришлось положиться на силу ног да на удачу. Среди вымахавших на высоту человеческого роста кустов боярышника начали появляться островки деревьев — очевидно было, что я прямым ходом прусь куда-то в лес, но что делать? Тропинка как-то выпрямилась, но мне некогда было размышлять, куда она ведет, поэтому я просто ускорился, надеясь, что магические атаки нечисти переживу с помощью смарагдов, а уж от зверей как-нибудь отобьюсь. Ящерица чуть отстала, вновь устроила небольшой спурт, уже без надежды на успех, но все еще пыхтела сзади и, судя по всему, собиралась взять меня измором. Короткие перебежки и короткие остановки — вот стиль охоты этой твари. Лапки маленькие, тело большое: что уж тут придумаешь… Пусть у меня ноги не от ушей растут, как у той же Паолы, но длины их пока хватает, чтобы держать тварь на безопасном расстоянии. Лес, а вокруг был уже настоящий лес, стал матереть. Подлесок был довольно высоким, вокруг меня начали сгущаться тени. Марш по лесу в Великоречье — всегда напряжение всех сил, но мне чуть легче: эльфийское чувство леса помогает… «Земную жизнь пройдя до половины, я заблудился в сумрачном лесу…» — нет уж, пусть это будет не про меня…

* * *

А это что? Частокол, точно ж, частокол, и довольно высокий. Ящерка такого не перепрыгнет! Вот Виталин оборотень — запросто. Это я к тому, что и мне частокола не перепрыгнуть, придется вокруг обегать…

Дверь! Дверь была небольшой и чрезвычайно узкой — двое не зайдут. Но у нас везде двери такие — все лишь бы сохранить тепло и безопасность.

— Открывай, открывай! — Адреналин уже из ушей лился, до боли хотелось прибавить что-нибудь непечатное, но я сдержался: неизвестно, как отреагируют на мою брань насельники этого странного подворья. Со своим уставом, как известно, в чужой монастырь… Повернувшись спиной к воротам, я вскинул винтовку.

— Да откройте уже, пожа-а-луйста-а! — Тварь приближалась довольно быстро, пули на нее действовали не совсем так, как мне бы хотелось, но я все равно в быстром темпе высадил полмагазина. Попал, но шкуру пробил раза два только, наверное… А затем раздался скрип петель, и чья-то рука схватила меня за шиворот и могучим рывком втянула внутрь частокола. Дверь мгновенно захлопнулась, лязгнул засов, и в ту же секунду, с той стороны, снаружи, в дощатую преграду гулко ударил кнутом язык твари. Ящерица дико завыла, заставляя меня морщиться и закрывать уши руками, потом вой стал отдаляться… Ушла… Пора и на спасителей своих посмотреть.

Я бы еще трижды подумал, прежде чем открывать двери вооруженному незнакомцу, — хоть бы его целое стадо мантикор загоняло…

— Здравствуйте! — Передо мной стоял толстый и красивый парниша, по выражению одного писателя, из пришлых. Лет так шестьдесят с хвостиком парнише. Сивая борода до пуза, на голове остроконечный колпачок, который когда-то был черным, на плечах обычная армейская телогрейка. Телосложение — как у вольника-тяжеловеса… Ряса под телогрейкой какая-то, или как эта хламида-монада называется? Оружие? А оружие где?

— Спасибо, что открыли! Я — Петр Корнеев, полуэльф, как видите… Если вы хотите меня как-то проверить, я готов!

— Заходи, как раз самовар вскипел! — Дед махнул рукой на небольшую хибарку, притулившуюся к срубу побольше.

Сруб венчала смешная фигурная крыша, конусовидная, но, видимо, просевшая, так что по форме крыша стала походить на луковицу. Венчалась она крестом аж с тремя перекладинами — длинной посредине и двумя короткими, сверху и снизу, причем нижняя была прибита криво. Если смотреть со стороны входа, то видно, что правая сторона коротенькой нижней перекладины опущена, а левая задрана наверх. Специально сделали? Я же это видел, знаю… Христиане, вот кто это! Христиане в лесу — неужели монахи? Вот уж редкость диковинная! Как же я сразу не догадался!

* * *

Домик, куда пригласил меня старик, надо сказать, не поражал воображения размерами. Табуретка Глоина сюда бы вряд ли поместилась: в двери бы точно не прошла. Спит дедушка, скорее всего, на полу, укладываясь наискосок — гипотенуза, потому что больше катета. И чтобы лечь, ему надо будет переставить столик и стулья…

— Не ожидал я, что вы меня так беспечно привечать будете. Думал, не пустите в дом, пока проверку какую-нибудь не проведете, как полагается… — Чай был, что называется, зеленый, из каких-то трав, не слишком искусно подобранных, зато к нему полагались свежие медовые соты… Спасти от нечисти разумного — одно дело, а в дом приглашать — совсем другое!

— Это спасибо скажи свитеру своему. И, пожалуй, еще своей манере здороваться! Большинство почему-то любит чешуей блеснуть — смотрите, какие мы вежливые, и чуть что, так сразу: «Милость богов! Милость богов!»