от хлора до водородной бомбы». Можно добавить к этому переход войны и убийств на промышленные рельсы, одержимость массовой слежкой и внутренней безопасностью. Традиционные литературные средства были просто недостаточны, чтобы отреагировать на новый мир, и, как полагает Шиппи, писатели могли лишь косвенно свидетельствовать о происходивших ужасах. Именно поэтому «в литературе XX века господствует фантастическое». Фэнтези тоже может принести утешение.

Профессор Томас Смит считает, что такие разные писатели этого жанра, как Толкин, Урсула Ле Гуин, Уильям Голдинг, Джордж Оруэлл, Олдос Хаксли, Джоан Роулинг, Клайв Льюис, Курт Воннегут и Филип Пулман, понимали написанные ими произведения как своего рода восстановление после разочарования и краха иллюзий.

◆

Но вместо того чтобы записывать Толкина в «травмированные писатели» или романтические модернисты, лучше позволить ответить на эти аргументы самим книгам и фильмам. Кто объявляет Войну Кольца? Средиземье погрузилось в открытое противостояние после многих лет агрессии со стороны Мордора. Безусловно, Гондор и Рохан имеют право защищать свою землю и свой народ. Была ли война последним средством? Саруман пытался договориться с Сауроном, но в результате пал и предал Белый Совет. Есть ли у войны против Саурона разумные шансы на успех? Нет, и битва при Черных вратах — обреченное предприятие. «Нужно с открытыми глазами идти в западню [Саурона]», — признаёт сам Гэндальф. Четко поставленной цели — покончить с Сауроном — союзники достигают путем покушения, уничтожения Кольца Всевластья. Как я уже отмечал, из этого следует, что военные действия идут, просто чтобы отвлечь внимание, что ставит под большой вопрос пропорциональность цели и средств. С другой стороны, Саурон — законная цель, а пленных после войны обычно отпускают на волю.

Также надо учесть крайнюю агрессивность Саурона и Сарумана. Орки Изенгарда уничтожают роханские села. «Они несут с собой огонь и по дороге жгут стога, деревья и хижины», — ужасается Теоден. Это напоминает о примасе Бельгии кардинале Мерсье, который в 1920 году осудил германские военные преступления в Лувене, «сожжение наших городов <…> и резню мирного населения». Хельмову Падь тоже атакуют в момент, когда там полно гражданских лиц (решение Теодена устроить там убежище весьма сомнительно). Во время осады Минас-Тирита мордорские орки катапультами перебрасывают головы гондорских воинов через стены, чтобы сломить моральный дух защитников. В Шире миролюбивых хоббитов жестоко угнетают разбойники Шарки. Во время попытки переговоров Уста Саурона выдвигает кабальные условия: подробные планы сдачи территорий, за которыми он будет надзирать из Изенгарда, создание «Великого Мордора» с акцентом на востоке и юге и депопуляцией оставшихся северных и западных земель. Говоря об этом предложении, стоит вспомнить, что Арагорн тоже пытается возродить империю, объединив северные и южные территории. Это политическая игра за территориальные приращения, власть и господство, в которой одному имперскому проекту противодействует другой, заявивший о своих правах. Пытаясь запугать посланников Запада, посланник Мордора говорит, что Фродо пытали, и предъявляет в доказательство его пленения митрилевую кольчугу и другие предметы. В книге встреча с Устами Саурона — образ будущего, и он полон отчаяния. В «Кольцах», однако, Джексон должен был значительно усилить драматизм и достиг этого, превратив отчаяние в акт праведного гнева: Арагорн отрубает вражескому парламентеру голову. Может быть, эта жестокая месть и позволяет эффективно выразить безысходность средствами кинематографии, но фактически Арагорн совершает военное преступление.

Стоит отметить обсуждение условий посреди разрушенного Изенгарда. По сути, это судебный фарс: Саруман уже повержен и заключен под стражу, а Гэндальф волен действовать как судья, присяжные и тюремщик в одном лице. Переговоры — ключевой сюжетный прием и в «Хоббите». Бильбо беседует со Смаугом, привлекая внимание к своему владению словом и красноречию, ведет дуэль на языке загадок, приукрашивает свои приключения, подчеркивает, что его история — это история. Переговоры идут между Бардом и Торином — стороны здесь явно заходят в глухой тупик. Потом скрытно пытаются договориться Бильбо, Бард и Король эльфов. Бильбо не представляет, чего ожидать от гномов, и, чтобы преодолеть безвыходное положение, выкладывает лучший козырь — Аркенстон. Эти дебаты добавляют сомнений в оправданности последующей битвы, так как решение оказывается не прямым, а вытекающим из рискованных дипломатических интриг, погрязших в неопределенностях и затруднениях. Ни одну из сторон нельзя признать вполне невинной.

◆

Если считать Войну Кольца справедливой, все равно остаются важные оговорки. Прежде всего, союзники Запада привлекают следопытов Итилиэна — незаметных борцов сопротивления со скрытыми лицами. Они устраивают засады на марширующие отряды противника. Это вполне можно счесть терроризмом: такой взгляд представлен в романе Кирилла Еськова «Последний кольценосец» (1999) — «Возвращении короля», изложенном с точки зрения орков. Фарамир допрашивает Фродо, а в «Кольцах» даже конвоирует его в Итилиэн. Следопыты в книге и фильме угрожают застрелить Голлума на месте. До этого его уже пытал Саурон (первая сцена сериала BBC Radio), но ведь пытал его и Гэндальф, чтобы выбить информацию. Волшебник признаёт, что ему «пришлось прибегнуть к жестокости», что он «запугивал Голлума огнем» и «вытащил из него подлинную историю». Немногие читатели обращают внимание на это необычное признание, а ведь Голлум — некомбатант. Он не просто мирный житель, а «лицо без гражданства», не относящееся к какой-то из стран, и даже «лицо вне времени», странно выпавшее из своего периода. Его лишили идентичности, лишили прав, он страдает от тяжелых психических расстройств. Трандуиль пытает, а потом наскоро казнит орка в «Хоббитах», а в «Кольцах», как уже упоминалось, Арагорн отрубает голову Устам Саурона прямо во время переговоров о перемирии — это чистое беззаконие, прямо как в фильмах Тарантино. Орков хладнокровно истребляют, им никогда не делают снисхождения. Для Гимли и Леголаса они становятся просто очками в жестоком соревновании. Совершенно безжалостны рохирримы, идущие в бой с песней смерти.

Такое отношение к оркам нуждается в объяснении. Их считают неисправимыми и без сожаления стремятся уничтожить — подвергнуть геноциду. В связи с этим невозможно представить, что речь идет о «павших» или испорченных эльфах. Они — чистое проявление зла без личности или прав, их можно лишь истребить, как вирус.

Саруман предстает ученым, работающим над новым поколением органических боевых машин; чем-то похожим занимается Tyrrel Corporation, проектирующая серию репликантов Nexus в фильме «Бегущий по лезвию» (1982), и, может быть, Виктор Франкенштейн из романа Мэри Шелли 1818 года. У Азога в «Хоббитах» протез руки, значит, орки способны эволюционировать в киборгов, и разработка «полностью автономного оружия» («роботов-убийц») наводит на более современное восприятие орков как программируемых машин для убийства. Саурон вызывает сильные ассоциации с военными машинами в «Утраченном пути», а Саруман, по мнению Древеня, думает только о «металле и машинах». В Изенгарде действует целая подземная индустрия, которая может напомнить о морлоках из «Машины времени» Герберта Уэллса (1895). Создание вооружения при помощи секретных кузниц и мифологической металлургии в любом случае ассоциируется с Падением[108]. Таким образом, орки — продукт