Констебль спрятал улыбку, а его начальник ответил:

— Наверное, вы правы, Рубен. Ничего, что я вас так называю?

Инспектор стремился установить взаимопонимание.

— Ничего.

— A Q, я так понял, и есть тот манускрипт, о котором столько говорят в последнее время? Просто хочу убедиться, что мы об одном и том же.

— Да. Манускрипт Q, или, скорее, его часть… Еще мне кажется, похитителям Донны нужна реклама. Они используют ее, чтобы давить на меня. Вот почему они не запретили обращаться в полицию и к прессе. Когда за дело берется полиция, журналистам становится интереснее.

— Почему?

— Знаете, когда случается нечто подобное, репортеры вытаскивают на свет все, что касается похищений. Они проведут мрачные параллели с убитыми и покалеченными жертвами в Новой Зеландии и пленниками в Ираке и Перу. Расскажут о спасенных — и замученных после получения выкупа. В таком духе.

— Возможно. Но как они могут давить на вас через прессу?

— В газетах появятся фотографии Донны в школьной форме и упоминание о том, что манускрипт Q у меня. Все скажут: «Почему ее придурочный отец не отдаст старый обрывок кожи похитителям? Как он может подвергать опасности жизнь дочери?» Ну или что-нибудь такое.

Рубен снял очки, высморкался и промокнул глаза влажным платком.

Инспектору не хотелось обсуждать печальный исход.

— По-моему, осведомленные люди скорее приведут нас к злоумышленникам и вашей дочери. Новая Зеландия — страна маленькая, здесь трудно спрятаться. Французские тайные агенты, которые заложили бомбу на гринписовском корабле «Воин радуги» в оклендском порту в середине восьмидесятых, этого не учли и поплатились.

Рубену пришлось признать, что инспектор говорит дело. Но все-таки ему казалось, что похитители прекрасно организованы и предпочитают играть на рекламе, чем рисковать потерять все.

— Кто-то шепнул журналистам про меня и манускрипт, намекнул, что я тайный нацист. Очень эффективный ход. Эти люди знают, что делают.

— А вы нет, Рубен? Нацист, значит… По работе нам положено наблюдать за теми, кто проповедует крайние политические взгляды, которые могут привести к нарушению закона. Ваше имя мне никогда не встречалось. Как бы то ни было, вы, скорее всего, правы насчет рекламы.

Констебль передал папку инспектору, тот пролистал страницы и закончил:

— Если это те же люди, что беспокоят вас с недавних пор, они не ждут, пока рак на горе свистнет.

Рубен кивнул.

— Мы часто встречаемся с вами и Донной, доктор Дэвис. Ваш древний манускрипт привлекает слишком много внимания. Несколько взломов, в том числе нападение… Поправьте меня, если я ошибаюсь, но и трагический инцидент в Вайрарапа тоже имел отношение к Q? Верно?

— Те двое нас преследовали. — Рубен не видел смысла увиливать.

— Меня насторожили кое-какие оговорки Донны при допросе на месте происшествия. Кстати, Рубен, вы не сообщили о преследователях полиции.

— Не придал особого значения. Заправка взорвалась, а они просто оказались не в том месте не в то время. Совпадение — ничего более. Но раз вы спросили, они увязались за нами в надежде испугать меня и выудить манускрипт.

Рубен рассказал, как все происходило. Он понимал, что если хочет вернуть Донну и остаться при манускрипте, придется посвятить полицию в детали.

— После взрыва кто-нибудь вас преследовал? Или, может, Донна жаловалась?

— Нет, как ни странно. Только один раз. Новых преследователей я не заметил.

Рубен точно знал, что к нему не приставили очередных Лорела и Харди. После путешествия в Вайрарапа они с Донной вели себя как параноики. Он также не сомневался, что в прошлый вторник за его встречей с Клэр в музее никто не наблюдал.

— Те двое приехали из Австралии, назвались туристами. Возможно, их сменщики похитили вашу дочь. Это всего лишь подозрение, но мы проверим, кто за последнюю неделю прилетел из Австралии.

Инспектор молодец. К Рубену вернулись крохи уверенности. Может, он прав. Сменщики играли жестко.

— Мы должны знать о Донне все. Что носит, фотографии, друзья, враги, спорт, мальчики, убеждения, что ее трогает, как относится к вам, школа, дурные привычки, как, по вашему мнению, она справляется сейчас.

— Ладно. — Рубен обрадовался, что можно отвлечься. — Донна — обычная семнадцатилетняя девчонка, самостоятельная, но пользуется популярностью и старается помогать людям. Врагов, кажется, нет, завистников тоже.

— Хорошо. Еще нам понадобится маршрут, по которому она ходит в школу, вдруг найдутся свидетели. Если вы дадите нам нестираный предмет ее одежды, мы снарядим ищейку.

— По-моему, в корзине с грязным бельем есть носки, — указал Рубен в сторону ванной. — Я принесу, когда мы закончим.

— Спасибо. Мы отправим кого-нибудь в школу, поспрашиваем там, свяжемся с телефонной компанией и попробуем выяснить, через какую передающую станцию пришло сообщение. Была бы неплохая зацепка. Если ее телефон не выключили, мы определим его местонахождение. Но мне почему-то кажется, что преступники все понимают и вряд ли воспользуются им снова.

Следующие сорок минут Рубен отвечал на вопросы, показывал комнату Донны и ее школьные фотографии. Наконец, отдал носки, которые дочь носила вчера. Когда его спросили о журналистах, согласился на пресс-релиз для вечерних новостей.

«Докажем похитителям, что нам не все равно, — размышлял Рубен. — Да и Донна взбодрится, когда про нас услышит. Может, инспектор в самом деле прав: так больше шансов, что объявится свидетель».

— Теперь у вас нет частной жизни, — предупредил инспектор, собираясь уходить вместе со своим писцом. — Мы, конечно, будем прослушивать все телефонные звонки — с домашнего, мобильного, рабочего — просматривать электронную почту и проверять адреса. Если кто-то кинет вам записку под дверь или обратится напрямую, сообщайте нам.

— Да, конечно.

— Это важно. Мы думаем, с вами свяжутся. Вообще-то дальнейшие действия мы планируем в зависимости от контакта, так что лучше не договаривайтесь с преступниками за нашей спиной. Не мутите воду, и нам будет легче найти Донну.

— Верно.

— Идя на сделку, вы провоцируете других потенциальных похитителей, — добавил инспектор для пущей убедительности.

— Я не стану ни с кем договариваться, не предупредив вас. Донна, конечно, большая озорница, но я люблю ее и хочу вернуть целой и невредимой. На манускрипт у меня тоже другие планы. Но если придется отдать его ради Донны… я согласен — только бы они не забрали и то, и другое.

От мысли, что он может потерять Донну, у Рубена невольно выступили слезы.

— Простите, — он снова утерся мокрым платком.

— Ничего страшного. Обычная реакция любящего родителя, — сочувственно ответил инспектор. — Будьте уверены, Рубен, мы всех на уши поставим, но спасем Донну и поймаем ублюдков. Преступление очень серьезное, похищениями мы занимаемся в первую очередь.