– Возможно, хотела дать Павлу помучиться подольше, – сказала Мариша.

– Или, напротив, пожалела о том, что натворила, – сказал Бритый. – Как бы там ни было, Павел мертв. И убила его женщина. Или мужчина с очень маленькими ногами. Но я бы все же искал женщину. Шерше, как говорится, ля фам.

Продемонстрировав свою эрудицию, Бритый со своими парнями куда-то удалился. А подруги остались, чтобы обсудить создавшееся положение.

– Итак, женщина. Единственная женщина, это та, которая являлась к Ангелине домой и угрожала ей и Павлу. И что мы знаем про эту женщину? – спросила у подруг Инна.

Так как Юлька последние недели провела в изоляции, то она ничем помочь не могла. А Мариша ответила подруге:

– Она была седой, сутулой и плохо одетой.

– Знаете, что я думаю, – сказала Инна. – Эта тетка разослала письма всем, кто, как она знала, имел зуб на Павла. Чтобы самой затеряться в куче подозреваемых. Ведь и у Шайкина, и у Максима с Лехой, и у Владимира Ивановича был мотив для мести.

– И мотив сильный, – сказала Мариша.

– Но кто мог так хорошо быть в курсе дела? – спросила Инна. – Только Ангелина. Но она, скорее всего, уже мертва. И уж ей-то точно не нужно было убивать Павла. Она же его обожала. У них был общий ребенок. И потом, Ангелина сама боялась какого-то неизвестного, о котором и предупреждала в своем письме Павла. А значит, у убийцы Павла был еще и сообщник.

– Знаете, что я думаю: если та тетка, которая явилась угрожать Ангелине, явилась к ней домой, то… то вполне возможно, она живет где-то по соседству с Ангелиной, – сказала Мариша.

– Павел мог познакомиться с дочерью той женщины, когда ходил в магазин или что-то в этом роде, – сказала Юлька. – Он вообще с легкостью знакомился с женщинами. Я сколько раз замечала: стоит нам с ним куда-то выйти, все женщины словно завороженные смотрят на него. Мне это, конечно, в какой-то мере сначала льстило. А потом стало злить. Потому что и он на них поглядывал, что бы он мне там ни втирал, я видела, как он улыбался в ответ особенно симпатичным девчонкам.

– Итак, мы установили, что Павел был не только жестокий негодяй, но еще и патологический бабник, – подвела итог Инна.

Юлька в ответ только вздохнула.

– И еще он был нагловатый и трусливый тип, – продолжила Мариша.

Юлька снова вздохнула и робко произнесла:

– Девочки, вы бы поосторожней, все-таки говорите о мертвом человеке, пусть даже и о моем обидчике, что вам, как подругам, простительно. Но все же…

– Ладно, извини, – буркнула Мариша. – Но все равно нам нужно вернуться в город и допросить наших старичков – соседей Ангелины насчет той тетки, которую они видели и которая сыпала угрозами в адрес Ангелины и Павла.

Впрочем, уехать подругам сразу не удалось. У всех машин, на которых в заказник приехали гости, предприимчивый Топорков изъял ключи, так что все фактически оказались пленниками на базе. Но так как стены в том помещении, где лежал Павел, были тонкие, то все уже точно знали, что с полученной при выстреле раной Павел мог прожить еще пару минут. От силы пять. А благодаря тем же стенам и тому, что пьяненький егерь Сашка совершенно не умел держать язык за зубами, скоро все на базе уже точно знали, что убили Павла из обреза, и ни одно из реквизированных у охотников ружей не подходит в качестве орудия убийства. Но отпускать подозреваемых Топорков не торопился. Он явно чего-то ждал.

И на следующий день стало ясно, что ждал Топорков не чего-то, а кого-то. Уже совсем поздно вечером следующего дня приехал следователь Сорокин, о котором подруги рассказали Топоркову и которого тот, видимо, упросил приехать себе в помощь.

– Смерть наступила примерно между одиннадцатью и двенадцатью часами дня, – сказал Топорков своему коллеге. – Наши эксперты постарались это выяснить. Но, к сожалению, более точное время убийства установить трудно из-за того, что тело долгое время пролежало на морозе.

И опять же благодаря тонким стенам все на базе оказались в курсе времени убийства Павла.

– В таком случае тебе придется отпустить всех, – сказал Сорокин. – Мои ребята проверили алиби Шайкина и этих любящих родственников бывших пассий убитого.

– Кого? – не понял Топорков.

– Брата подруги Павла и дяди бывшей жены Павла, – пояснил ему Сорокин. – Так вот насчет Шайкина. Он действительно ночевал в деревне, куда завернул по дороге в заказник. Он там ночевал, и это подтвердили все жители этой деревеньки. Шайкин разгулялся так, что спать никому не давал. Носился пьяный по деревне с оружием, грозился кого-то застрелить и даже произвел пару выстрелов, слава богу, никого не ранил и даже ничьего имущества не повредил. Но в общем добраться из той деревни до базы к одиннадцати часам он никак не мог. И его приятель тоже. Так как оба были хороши с перепою.

– Выходит, Шайкин отпадает? – огорчился Топорков.

– Да уж, эти двое накуролесили в деревне так, что их запомнят там надолго.

В ответ Топорков кивнул и печально сказал:

– Ладно, Шайкина я отпущу.

– Теперь что касается любящего брата и его приятеля, – сказал Сорокин, имея в виду Максима и Леху. – Они действительно провели все утро дня убийства в городе, возясь с машиной. Их слова подтвердили многочисленные соседи. И этот старичок, который явился мстить за смерть племянницы, он тоже по времени не успел бы убить Павла. Кто у нас остается?

Оставались ребята Бритого. Но у них не было ни малейшего мотива для убийства. К тому же они все утро провели вместе с егерем. И оставалась Юлька. Но ей Павел оказал неоценимую услугу, заперев в доме снаружи на висячий замок. Так что Юля тоже отпадала.

– А эти девицы? – спросил Топорков. – Они не могли застрелить Павла?

– Зачем? – удивился Сорокин.

– Ну, хотя бы потому что Павел не слишком хорошо обращался с их подругой.

– Тогда можно вспомнить и первого мужа теперешней вдовы Павла, – сказал Сорокин, и подруги мысленно восхитились, как это следователю за такое короткое время удалось пронюхать про Антона. – Он тоже мог иметь зуб на Павла за то, что тот увел у него жену. Да и вообще, если мы будем перебирать всех людей, кого за свою жизнь так или иначе обидел Павел, то наше расследование никогда не закончится. У меня вот есть версия, мне ее подбросил мой коллега. Убийца был на лыжах, и на шоссе его ждала машина. Так вот, пожалуй, нам с тобой стоит опросить работников бензоколонок и…

И тут Инна чихнула. В комнате, где беседовали менты, ненадолго воцарилась гробовая тишина. А потом Сорокин перешел на такой тихий шепот, так что подругам не удалось больше ничего услышать.

– Ну, молодец! – возмущенно сказала Мариша Инне, когда они отошли на достаточно безопасное расстояние. – Своим чихом ты нам все испортила.