пристально смотрит на Калхаса, приглашая его последовать их примеру, но провидец не двигается с места.

– Мы собираем величайшую армию из всех, что видел мир, – сообщает Агамемнон.

– Величайшую? – переспрашивает Клитемнестра.

– Сотня кораблей микенцев и шестьдесят – спартанцев. Еще по сорок из Локриды и Эвбеи. Пятьдесят из Афин. Люди Идоменея сообщили, что с Крита прибудут еще восемьдесят.

– Все, кто поклялся защищать Елену, обязаны явиться, – говорит Калхас.

Клитемнестра замирает. Она совсем забыла о клятве. Тридцать, а может, и больше, царей и царевичей – кажется, что всё это было так давно, что она уже и не помнит, – поклялись поддержать Спарту, если случится война. Кто мог предвидеть, что замужество Елены обернется чем-то подобным?

Одиссей.

– Значит, вы отправили гонцов ко всем, кто был тогда там? – спрашивает Клитемнестра.

– Да. И я послал Одиссея и Диомеда убедить тех… кого требовалось убедить.

– Сколько кораблей у Диомеда?

– Восемьдесят. И он заявляет, что аргосские мужи так хорошо подготовлены, что сражаются вдвое лучше любого другого ахейца.

– А у Одиссея?

– Только двенадцать. Но мне не нужны его люди, мне нужен его ум.

– Когда-то ты говорил, что он тебе не нравится.

– Он и сейчас мне не нравится. Но я его уважаю. Ты знаешь, что он сделал, когда мои люди прибыли в Итаку, чтобы призвать его?

Клитемнестра трясет головой.

– Пахал мерзлую землю и вопил. Голый. Хотел, чтобы мы поверили, будто он сошел с ума. Но я сказал моим людям привезти его любой ценой, пригрозить его ребенку. Ты ведь знаешь, что твоя сестра Пенелопа родила сына?

Она прекрасно об этом знала. Гонец принес ей эту новость год назад. «Царица Итаки родила сына Телемаха».

– Ты ведь не убил его дитя? – напряженно спрашивает Клитемнестра.

– Нет, но мои люди уложили младенца прямо под плуг. Тогда Одиссей остановился, и всем стал ясен его план. Пригрози многоумному смертью сына, и даже он лишится хитрости.

Велика храбрость – положить младенца под плуг.

– Так, значит, он тоже прибудет, – говорит она. Пенелопа, должно быть, в ярости. Она больше всего на свете боится потерять мужа.

В то время как я сильнее всего на свете жажду избавиться от своего.

– Он хорошо послужит войску, – говорит Калхас. – В отличие от большинства, он видит вещи такими, какие они есть. Он понимает истинную натуру людей и не боится ее. Он с ней играет.

Клитемнестра предпочла бы, чтобы он не вмешивался. Непросто говорить с мужем, когда предсказатель стоит рядом, вперив в них взгляд своих маленьких глаз.

– Мы соберем всех в Авлиде, – говорит Агамемнон.

– Когда ты отправляешься?

– Как только узнаю, что Ахилл, сын Пелея, поплывет с нами.

– Зачем? – недоуменно спрашивает Клитемнестра.

– Эту войну не выиграть без него, – отвечает Калхас.

– И чья же печень поведала вам об этом? – вопрошает она, но провидец не удостаивает ее ответом. – И почему его нужно уговаривать? Героев делают войны.

– Было предсказано, что он умрет на этой войне, – отвечает Агамемнон. – Но он прибудет. Я послал за ним Одиссея. Поговаривают, что Ахилл прячется на каком-то скалистом острове, прикидываясь девицей.

– Раз великий Ахилл так необходим для твоей победы, – говорит она, – будем надеяться, что он тебя не затмит.

Она упивается искорками раздражения, вспыхнувшими в глазах мужа, и уходит, не в силах больше выносить общество Калхаса.

Клитемнестра неподвижно стоит на солнцепеке, пока Эйлин поправляет ее сандалии. В воздухе витает сладковатый аромат, и обе они наслаждаются редкими минутами тишины – по всей видимости, воины отправились отдыхать.

– Вы боитесь за свою сестру? – немного погодя спрашивает Эйлин.

Клитемнестра улыбается.

– Ты всегда задаешь правильные вопросы, Эйлин. Кто-нибудь говорил тебе об этом?

Эйлин усмехается.

– Еще я собиралась спросить, правда ли, что ваша сестра так красива, как говорят, но решила, что это может вас огорчить.

– Елена – свет во плоти, – отвечает Клитемнестра, вопреки своей воле повторяя слова Менелая. – Ее волосы как расплавленное золото, а на лице написано множество тайн, которые она носит в сердце. Она добрая, но сильная.

– Как Ифигения, – говорит Эйлин.

– Да.

Клитемнестра глядит на сложенные руки Эйлин.

– Я не боюсь за Елену. Я рада, что она сбежала. Теперь уплывет и наш царь, и тогда Микенами буду править я. – Эйлин заливается краской. Заметив это, Клитемнестра улыбается. – Я знаю, что ты тоже хочешь поскорее от него избавиться.

Эйлин издает стыдливый смешок, и вскоре уже они обе хохочут, а их голоса парят над акрополем, как два маленьких солнца.

Проходят дни, во дворец прибывают новые вести.

Великий Аякс, сын Теламона, приведет с собой из Саламина двенадцать кораблей. Пусть воинов не так много, но всех их обучал герой, так что они крепки, как дубы, и неистовы, как спартанцы.

Старый Нестор с песчаного Пилоса обещает прибыть со своими многочисленными сыновьями и девятью десятками кораблей. В мегароне гонец пересказывает Агамемнону, какая это честь для Нестора – стать одним из его ближайших советников. Муж легендарной мудрости рядом с величайшим полководцем своего времени. Клитемнестра видит, как кривятся в улыбке губы Агамемнона, пока гонец поет ему оды.

Прибудет и Тлеполем, сын Геракла, со своим родосским войском, и лучник Филоктет на семи кораблях. Все цари и царевичи присягнули Агамемнону в верности, каждый согласился с тем, что он будет их полководцем. Неслыханное дело: все эти горделивые герои по собственной воле согласились сражаться под командованием одного мужа.

Наконец прибывает весть, что Одиссей и Диомед всё-таки убедили Ахилла присоединиться к походу. Услыхав об этом, Орест мчится рассказать новость матери. Клитемнестра упражняется в оружейной, и когда сын врывается в зал, она чуть не попадает в него копьем.

– Сколько раз я говорила тебе, что нельзя заходить сюда, когда я упражняюсь!

Орест пропускает ее замечание мимо ушей.

– Они скоро отправятся! Ахилл сказал, что он будет сражаться!

– Это хорошо, – отвечает Клитемнестра, оставляя копье рядом с топорами и палицами.

– Можно мне поехать с ними? – задыхаясь от возбуждения, спрашивает Орест.

Она поворачивается к сыну, нахмурив брови.

– Тебе десять. Слишком рано.

– Но поход будет недолгий. Уже к зиме мы вернемся домой.

– Кто так сказал?

– Отец. Сегодня я слышал, как он разговаривал с людьми Филоктета.

Клитемнестра вздыхает, откидывает назад волосы и утирает пот со лба.

– Он солгал, Орест. Это будет долгая война. Никто и никогда не брал Трою, их воины – очень умелые бойцы. Неважно, насколько велика наша армия, – это будет нелегкая борьба.

Орест возмущенно фыркает. Некоторое время он обдумывает ее слова, а затем спрашивает:

– А тетушка Елена будет там, в Трое?

– Да.

– Ты думаешь, она вернется