Кантор залпом допил все, что оставалось в бутылке, снял экранирующий амулет и спрятал в шкафчик. Потом быстро переоделся, сменив выходной костюм на «рабочий», специально предназначенный для боевых операций. Тонкая кольчуга без рукавов, рубашка, жилет со вшитыми петлями для дротиков, пистолет на спину за ремень, большой боевой нож в ножнах на ремень, камзол с удобными карманами, в которые влезают второй пистолет, кастет и складной нож, а также шесть сюрикенов в специальных зажимах на рукаве, лента с метательными ножами через плечо, перчатки со вставками из шипастой кожи плюта в карман, небольшой нож за голенище сапога.

Прикрыв всю эту смертоубийственную роскошь обычным плащом и взяв в руки шляпу, Кантор вышел из номера, запер дверь и отправился по отелю, задавать вопросы, слушать ответы и пытаться принять хоть что-нибудь, что могло бы дать какую-то зацепку для дальнейших поисков.

… Мадам? Нет, мадам не выходила… Нет, мадам не видели… Что монсир желает? О, пардон, ничем не могу помочь… Мадам? Какая мадам? О, та милая девушка с такими чудными темными глазами? Очень сожалею, монсир, на видел… Нет, никто не проходил, не входила и не выходила… Простите, мне очень жаль, не знаю… Ваша супруга? Ай-яй-яй, какое несчастье! Не видела, уж простите. А коридорного вы спрашивали? Тоже не видел? Не может быть, он же постоянно на этаже, должен был видеть. А сменщика его не спрашивали? Они сменились четверть часа назад, вы наверное, говорили с Арно, он только заступил. Я найду вам Сержа, если он еще не ушел…

Кантор, в состоянии, близком к отчаянию, рухнул на диван в холле и стал ждать, пока отзывчивая горничная найдет этого Сержа, чтоб он провалился… Придется все-таки выбираться на поиски Бишо, эти засранцы как сговорились, никто ничего не видел и не слышал. И, как назло, принимать не получается, хоть сдохни на месте. Что за проклятие эти стихийные способности, как надо спать — так они работают, а как надо работать — так жди хоть до второго пришествия эльфов… Врут они все, что ли? Как она вышла, что ее даже швейцар не видел? В чемодане вынесли? Или через черный ход? Или телепортировали? Во сколько же она тогда обойдется заказчику? Да ни одна женщина столько не стоит, сколько одно телепортационное перемещение…

— Добрый вечер, монсир, чем могу быть вам полезен?

Довольно молодой, весьма смазливый и весь какой-то лоснящийся коридорный Серж не понравился Кантору сразу. То ли это было просто впечатление, то ли способности наконец заработали, разбираться было некогда. Кантор поспешно встал, продолжая нервно вертеть в руках шляпу, и стал жалобно излагать свою проблему. Причем на данный момент ему уже почти не приходилось притворяться — он действительно был очень близок к отчаянию.

— О, да, монсир, — охотно откликнулся Серж. — Я видел, как она покинула номер. В коридоре ее ждал молодой человек довольно подозрительного вида — как его вообще в приличный отель впустили! — они приветствовали друг друга, радостно обнялись и вместе удалились через черный ход. Сочувствую, монсир. Лютеция — это такой город, где пылкие чувства кружат голову даже самым порядочным дамам. Возможно, она вернется, когда чуть поостынет.

Кантор едва сдержал свою традиционную многообещающую ухмылку. Ребята явно перестарались, заметая следы. Разумеется, для настоящего обманутого мужа это было бы действительно лишним подтверждением неверности супруги, но для Кантора это был след, по которому можно было двигаться дальше. «Вот ты и попался, сволочь, — подумал он. — Вот и понятно, как они вошли и почему их никто не видел, и почему Саэта не смогла защититься. Она, наверное, спала или играла, и не услышала. Дверь открыл ты, засранец. А теперь ты мне, говнюк, расскажешь правду».

— Не могли бы вы пройти со мной в номер, присесть и рассказать подробнее? — умоляюще попросил он и демонстративно звякнул золотом в кармане. — Я буду вам очень признателен.

— Как пожелаете, монсир, — охотно согласился Серж.

Бедняга совершенно не догадывался, что его ожидает в ближайшие пять минут. Он, как и его лохи-приятели, оставившие записку в номере, полагал, что имеет дело с добропорядочным гражданином, который в подобной ситуации максимум, что может сделать — обратиться в полицию. Ах, как же он ошибался! Если бы он имел хоть малейшее представление о том, кто такой Кантор и на что он способен, если его разозлить…

Когда его вдруг без всякой видимой причины схватили за горло и одновременно очень больно ударили в промежность, Серж заподозрил неладное, но опять-таки, совсем не то, что было на самом деле.

— А теперь говори правду, — сказал Кантор, наклоняясь над лежащим на полу коридорным и связывая ему руки.

— Монсир! — взвыл тот, безуспешно пытаясь вырваться. — За что? Я сказал вам чистую правду! Я здесь совершенно ни при чем! Я не помогал вашей жене сбежать!

— Ты не понял, — зловеще усмехнулся Кантор, сбросил плащ и стал расстегивать камзол. — Я знаю, что она не сбежала. Ее похитили. И ты мне сейчас расскажешь подробно, кто, зачем, и где мне ее найти.

— Вы ошибаетесь! — закричал Серж, судорожно дергая связанными руками и с ужасом взирая на «рабочий костюм» добропорядочного дона Альварадо Раманьери. До него потихоньку начинало доходить.

— Это ты ошибаешься, — холодно перебил его Кантор и, ухватив за ногу, потащил за собой, как мешок.

— Куда вы меня тащите?

— В ванную, — так же холодно пояснил Кантор, даже не глядя на него. — Чтобы не заляпать кровью ковер.

— Помогите! — заорал коридорный, окончательно осознав, что мистралийцев не зря называют психованными.

— Кричи, кричи, — спокойно отозвался Кантор. — Номер звукоизолирован. По моей просьбе, чтобы не беспокоить соседей игрой на рояле. Давай рассказывай, и поскорее, у меня мало времени.

— Уверяю вас, вы ошибаетесь! — голос Сержа сорвался на визг от ужаса, он уже решил, что постоялец рехнулся с горя. — Мадам вышла совершенно добровольно! Неужели она не оставила вам даже записки?

Кантор сбросил жилет, закатал рукава рубашки и достал самый большой из своих ножей.

— Я тебе уже сказал, что это ты ошибаешься, — повторил он, присаживаясь на край ванны и наклоняясь над пленником. — И ты, и твои дружки, оставившие мне идиотскую записку, которую моя подруга никогда бы не написала сама. Ты до сих пор не понял, с кем имеешь дело, двойка ты сопливая? Но до тебя хоть доходит, что если ты не расколешься сейчас, ты не встанешь из этой ванны, а тебя вынесут по частям?

— Не надо… — прошептал Серж и расплакался. «Подруга»! Она ему вовсе не жена! И он никакой не турист, не кабальеро и может быть, даже не мистралиец вовсе! Вот попался!.. Вот подставили!..

— Ну? — поинтересовался Кантор и одним ловким движением вспорол ткань ливреи.

— Кувалда меня убьет! — всхлипнул пленник, полностью осознавший, наконец, свое положение.

— Опять ошибаешься. Тебя убью я. Медленно и очень больно. Если не скажешь. — Кантор нехорошо усмехнулся и осторожно потрогал лезвием ухо невезучего коридорного. — А если скажешь, можешь не бояться. Твой грозный приятель не доживет до утра. Так что… у тебя пять секунд.