– С чего бы это? – со иронией обронил я и вскочил в стремена. – Яр, пойдем!

Он «нарисовался» сразу, наверное, где-то прятался среди мешков около баррикады, чтобы не мешать приготовлениям.

– Я потяну время, а вы готовьтесь к бою! – отдал команду сержантам и кинулся с поднятым над головой копьем с белой тряпкой навстречу медленно двигавшейся на нас армии. Волк бежал рядом, он не боялся большой армии, только послал мне ясный образ: «Теперь ты должен два Каранга!». Пришлось согласиться. Хоть я и одного-то не знаю где взять.

Мы с ним преодолели ровно половину расстояния между войсками и остановились в ожидании. До вероятного противника оставалось метров двести, войска Сиртоса, казалось, совсем не обращали на нас внимания. Они продолжали построение: за пехотными полками встали широкой фалангой королевские гвардейцы, среди которых я увидел всадника в жёлто-зеленой мантии. Скорее всего, это и был король Доменик. Он спокойно смотрел на меня и даже не думал приблизиться для переговоров. Мне такой игнор не понравился – судя по всему, король твердо решил атаковать и считал, что переговоры ему не нужны.

До окончания построения оставалось совсем немного времени, офицеры суетились, то тут, то там звучали сигналы горнистов. Время стремительно уходило, а я так и не мог решиться хоть что-то сделать.

Наконец вражеское войско замерло, офицеры оторвались от подготовки к атаке и теперь смотрели на меня. Я снова заметил свою персональную галлюцинацию, которая преследовала меня уже которую неделю – прямо над нами с Яром на высоте пары метров завис черный куб. Он как будто успокоил мои мысли, и я решился: не хотите по-хорошему, будет по-плохому.

– Яр, голос!

Волк выгнулся и взвыл тем жутким воем, от которого стынет кровь в жилах и замирает сердце в животном иррациональном страхе. Первые секунды не происходило ничего, так как все замерли, оглушенные пси-ударом. Мне показалось, что даже ветер стих и воцарилось мертвое безмолвие.

А потом начался кошмар. Сказать, что наши соперники испугались, это ничего не сказать. Мне показалось, что в этот раз воздействие волка на необстрелянных бойцов было таким сильным, как никогда. Да, пожалуй, это самый страшный его вой, который я слышал! Как будто кто-то его усилил в несколько раз. Уж насколько я привычный к его пси-ударам, и то поёжился от его пронзительного, оглушающего эффекта.

Когда оцепенение прошло, первые ряды фаланг попятились назад, бойцы опустили руки и их оружие упало им под ноги. Задние ряды, на которые напирали спинами передние, просто посыпались на землю. Некоторые бойцы самопроизвольно нажали на спусковые крючки арбалетов и их болты пронзили впередистоящих товарищей. Раздались крики и стоны. Счастливчики, которым удалось устоять на ногах, поковыляли назад к воротам крепостной стены. Бежать они просто не могли, уверен, что колени у них стали ватными, а во всем теле разлилась предательская слабость.

Но самый большой эффект вой Яра произвел на лошадей кавалеристов. Часть из них просто сбросила своих седоков и с диким ржанием понеслась, не разбирая дороги, кто куда: в речной порт, на наши позиции, а некоторые и прямиком в реку… Несколько лошадей, наездники которых удержались в седле, сейчас бесновались и, кидаясь в разные стороны, топтали некстати оказавшуюся на их пути пехоту.

Лишь королевская гвардия стояла на своем месте, но их лошади в тяжелой броне также были готовы сорваться, и только воля кавалеристов удерживала строй. Хотя я видел, что и среди них были те, кто бессильно опустили руки, а их кони меланхолично брели в сторону от основного отряда. Вот стразу видно гвардию: даже если в душе паника и страх, все равно не бегут, а стратегически, так сказать, отступают!

Надо отдать должное – офицеры все-таки пришли в себя от оглушения и начали снова строить бойцов в фаланги. Кавалерия, правда, уменьшилась наполовину, а от трех пехотных полков осталось два: кого-то ранило в этом хаосе, а кто-то убежал с поля боя и совершенно не желал возвращаться обратно.

Я решительно двинулся к строю наших соперников и приблизился еще на сто метров, но оставался за пределами результативной стрельбы из арбалетов.

– Доменик! – крикнул я и поднял свою пику с белой лентой. – Ты еще не навоевался?

– Это не моя битва! – ответил мне король спокойным голосом, как будто на него пси-атака никак не подействовала. – Боем командует Секретная служба!

– А что, в Секретной службе служат слепые? – я вложил в свой голос издевательские нотки и еще раз поднял пику, демонстрируя белую ленту.

И опять мы с волком принялись ждать их реакции, так как офицеры, руководившие построением войск, собрались в кучку и, вероятно, обсуждали мои слова. Наконец один из них отделился от группы и двинулся к нам. Он шел неспешно, расправив плечи и смешно размахивая руками, за его шагами наблюдал весь строй, очевидно, что он усилием воли справился с животным страхом. В правой руке офицер держал меч, к гарде которого была привязана белая лента.

– Генерал Рон, Секретная служба, – представился он и посмотрел мне в глаза. На нем был закрытый шлем с узкой прорезью для глаз, и я не видел, как он выглядит. Я откинул забрало своего шлема и спокойно его рассматривал. Мы немного помолчали, и наконец я спросил:

– Зачем вы вывели войска?

– Приказ из Светлограда, – он ответил скрипучим голосом старого и уставшего человека, – арестовать тебя по решению имперского суда.

– В чем меня обвиняют? – я спросил механически, сам при этом понимая, что тут что-то не так.

А точнее – все было очень странно! Игроки были привилегированным классом в этом обществе, буквально богами. Если даже банковскую ячейку игрока нельзя отдать простому жителю, то как можно его судить заочно? Я сомневался, что всесильные игроки позволили бы решать их судьбу без участия равного, об этом я и поспешил спросить у генерала.

– А кто меня судил? Я что-то не слышал о том, что есть другие посланники Вавилона в Античной империи и тем более в Светлограде.

Скорее всего, я попал в точку, так как генерал молчал. Я понял, что отвечать ему было нечего.

– Меня судили те же подлецы, кто и Норсов? – опять я задал неудобный вопрос. Мой собеседник вздрогнул и после некоторой паузы