Я пригляделся: прямо к нам со стороны речного порта приближался еще один кавалерист. Никак не мог понять – кто это, но, в любом случае, одиночка нам не опасен. Что происходит? Он проскочил слева от атакующих нас войск, вдоль реки, и стал приближаться к нам со стороны белого парусника. В руках наездник сжимал такой же желто-зеленый флаг – как у Петра.

– Не стрелять! – крикнул я своим на всякий случай, понимая, что и так по одинокому кавалеристу никто стрелять не будет. Было видно, что лошадь, на которой он несся к нам, была в тёмном рирском доспехе. Но сам всадник вряд ли из рирских гвардейцев: какой-то слишком маленький и вроде бы даже без брони. Пока кавалеристы с парусами наводили свои порядки в войсках Сиртоса, маленький боец стремительно подскочил к нам и дернул за уздцы – от резкой остановки лошадь встала на дыбы. Я чуть не захлебнулся от ужаса, увидев, кто в седле и что лошадь, не удержавшись, может рухнуть, похоронив под собой всадника. Я выдохнул – повезло, не рухнула.

– Встань в строй, Марта! Слева, ближе ко мне! – приказал я, надеясь, что в случае стрельбы смогу прикрыть собой ребенка.

Девочка встала рядом и подняла над головой свой желто-зеленый, с компасом, флаг без древка, растянув его раскинутыми в стороны руками. Туча над городом стала еще больше и заполнила небо практически над всей крепостью-звездой, раздался гром и все ближе к земле засверкали молнии.

К нам двинулся один из парусных кавалеристов, он единственный был без пики, а только с коротким мечом, перевязанным белой лентой. Когда он приблизился и откинул забрало золотого шлема, я поприветствовал его:

– Добрый день, королева Меланья.

Она молча встала в наш стой, справа, прямо под штандарт Командора, который нес Ахмат. И это словно всё изменило: черная туча начала резко уменьшаться, а небо над городом – светлеть.

Такой процессией мы и двинулись навстречу застывшим войскам Сиртоса. Офицеров в черной форме, с которыми жестоко расправились всадники с парусами, заменили прежние командиры, шедшие в их построении как обычные воины. Когда мы приблизились, то войска расступились и началось их переформирование в походный строй. К этому моменту небо стало чистым и ничего не напоминало о том, что несколько минут назад должна была случиться буря.

– Вернуть всех в казармы! – коротко бросила королева мужу. – А твоя гвардия пусть захватит резиденцию Секретной службы. Рирского капитана и Александра Норса приведите во дворец, к Аделаиде приставь лучших наших медиков.

– Но… – начал возражать король.

– А если секретчики будут мешать, то атакуйте их без промедления.

– Но… – попытался возразить король.

– Да императорский дворец уже и так знает, что мы убили генерала Рона, – королева нахмурилась, – хуже мы уже не сделаем.

– Но…– опять попробовал высказаться король, указывая на парусник.

– Не беспокойся о паруснике. Это не «Крузенштерн», а «Владивосток». Он затонул в Пиратском заливе много лет назад, после битвы с флотом Крушителя. И мы знаем, где он лежит на морском дне.

– Но… – теперь уже я попытался спросить. Королева меня прервала.

– Разве ты не видишь, что это иллюзия? Командор, до этого мгновения я думала, что это ты показываешь свои пси-миражи.

Королева задумалась и посмотрела мне в глаза.

– Откуда тут этот мираж?

Я промолчал. Наверное, это было невежливо с моей стороны игнорировать прямой вопрос, но я опасался ответить что-нибудь не то. И еще больше опасался, что они узнают, что я сам ничего не понимаю. Королева же, не дождавшись ответа, двинулась дальше, обронив на ходу:

– Хорошо, пусть это останется тайной.

Мы направились во дворец, наша процессия прошла через весь город. Жители глазели на нас, никто ничего не понимал. Только что должна была быть кровавая баталия, а вдруг воцарился мир и ни у кого никаких претензий.

Пока мы двигались по улицам Сиртоса, королева улыбалась подданным, некоторым даже приветливо махала рукой. Было видно, что в городе её уважали и, возможно, любили.

Она была женщиной статной, далеко за двадцать. Хотя, зачем обманывать, за сорок. Этакая холодная красавица-блондинка с голубыми глазами, высоким лбом, вздернутым носиком и тонкими губами. Резкие скулы очерчивали лицо, делая его чуть высокомерным и строгим. Ну, не совсем красавица, но вполне милая. И вот эта «милашка» была экипирована в настоящие доспехи тяжелой кавалерии: массивная стальная кираса, наручи, латные штаны, металлические высокие сапоги, кольчужные перчатки. Наряд – совсем не женский, но для королевы, вероятно, его несколько приукрасили. На высоком шлеме, похожем на акулий плавник, блестели драгоценные камни, золотом был выведен морской узор – волны и корабли. На роскошной кирасе искусно выгравирован символ города – золотой компас, а зелеными изумрудами и желтыми сапфирами выложены основные цвета королевского двора. На солнце это все переливалось и сверкало.

Любой, посмотрев на королеву, мог быть уверен, что такая и «коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет», а главное – сделает это изящно, с грацией хищницы. В руке она держала меч, скорее, палаш, и всегда вертикально, ни на градус не меняя наклона. Очевидно, что это что-то значило, но я был не в курсе. А спрашивать не буду! Нельзя показывать свою неосведомленность.

Понятно, что на фоне королевы Сиртоса мы выглядели оборванцами и разгильдяями. Опять же мои малиновые штаны были еще туда-сюда, вещь стильная и почти новая. Но вот все остальное – ни в какие ворота, срочно нужно было чинить и отмывать. Хотя, кому я вру, штаны мои были ужасны. Про Ахмата вообще умолчу, он весь был в гари пороховых газов от ракетных установок. Доспехи Петра – просто как у неряхи, все грязные. Ведь вчера, пока шли, он пьяный раз двадцать упал. Мы его поливали водой, а он мокрый барахтался в придорожной пыли, пытаясь встать. Короче, позорище. И Марта была под стать нам: чумазая, босая, с разбитой кровоточащей коленкой, наверное, поранилась, когда залезала в седло или ударилась о доспех коня при бешеной скачке, парусиновое платьице было не первой свежести, волосы растрепаны.

В общем, это не мы такие – жизнь такая. Но Меланья, казалось, нашего вида ничуть не стеснялась и гордо вела нас по главным