В начале мая в Шанхае появился еще один сотрудник IV управления Григорий Иванович Семенов188, яркая и незаурядная личность, человек необычайной судьбы.

Семенов родился в 1891 году в г. Юрьеве (ныне г. Тарту) Эстляндской губернии в семье акцизного чиновника – коллежского советника (соответствовал чинам полковника и капитана 1 ранга). Получил домашнее образование, владел французским и немецким языками. Он вырос в необычной семье, где все пятеро детей пошли по стопам отца, привлекавшегося еще по делу Петрашевского. Трагично сложилась судьба сестер Семенова, буквально сгоревших за дело революции. Одна из них умерла в тюрьме, другая же после освобождения из тюрьмы покончила жизнь самоубийством. Такая трагедия не могла пройти бесследно. Однако наибольшее влияние оказали на подростка старшие братья, оба бывшие в молодости анархистами, но эмигрировавшие во Францию под угрозой ареста после революции 1905–1907 гг. Старшие браться, собственно, и ввели в раннем возрасте Семенова в анархистскую среду. С 1905 г. он «анархист-коммунист». Анархисты научили Григория Семенова конспирации и «науке террора». Так что даже в анкетной графе «специальность» он в мирные 20-е годы писал: «Электротехник, знаком с приготовлением взрывчатых веществ и снарядов».

Уже в 16-летнем возрасте был арестован и посажен в тюрьму за участие в революционной организации. В 1908 г. Григорий Семенов принял участие в организации дерзкого освобождения заключенных-смертников из Рижского централа. Был пойман, находился под следствием около года и как несовершеннолетний был приговорен судом к двум годам ссылки в Архангельскую губернию. В 1912 г. Семенов эмигрировал во Францию, где работал электромонтером в Марселе и Ницце в течение трех лет. В 1915 г. вступил в Партию социал-революционеров (ПСР). В том же году Семенов вернулся в Россию и был призван в армию, где проходил службу рядовым инженерного полка 12-й армии Северного фронта. В последующем ему было присвоено офицерское звание.

Во время Февральской революции 1917 г. Семенов стал одним из организаторов Совета солдатских депутатов 12-й армии и товарищем председателя исполкома Рижского совета. С июня по октябрь 1917 г. он избирался делегатом I и II Съездов солдатских депутатов, работал во фракциях партии эсеров в Ромнах и Яссах, куда назначался комиссаром 9-й армии, комиссаром 3-го конного корпуса и помощником комиссара Румынского фронта.

В мае 1918 г. группа боевиков под руководством Семенова организовала экспроприацию, а вернее, имитацию экспроприации крупной суммы денег. Григорий Семенов вошел «в стачку» – в сговор – с артельщиком петроградского комиссариата продовольствия, который должен был везти в Астрахань около миллиона рублей. Через несколько дней Семенов передал члену ЦК ПСР 970 тыс. рублей (30 тыс. рублей были потрачены «на организационные расходы»). В том же месяце по предложению Семенова при ЦК Партии социал-революционеров был сформирован центральный боевой отряд, который он сам и возглавил. Отряд предназначался для совершения террористических актов против большевистских вождей. В этот период Семенов, по его собственному признанию, занимался активной борьбой с советской властью.

Семенов организовывал покушениие на В. Володарского, который был убит боевиком Сергеевым из состава его отряда 20 июня 1918 г. В Петрограде готовились покушения на М. С. Урицкого (был убит позднее террористом-одиночкой 30 августа 1918 г.) и Г. Е. Зиновьева. Эти покушения, однако, не были осуществлены, так как центральный боевой отряд Семенова был переброшен в Москву в конце июля 1918 г.

«Постепенно я приходил к выводу, что террор по отношению к советскому правительству допустим и целесообразен. Я был убежден, что коммунисты, захватив власть насильственно, правят против воли народа; я был убежден, что они губят дело революции, объективно являются врагами революции, поэтому я считал, что все способы борьбы против них допустимы. Думал, что террористические акты на вождей советской власти подорвут советское правительство, ускорят переворот…» – писал Семенов позднее.

По рекомендации одного из членов военной комиссии при ЦК ПСР в отряд была введена Фани Каплан, которая «… прониклась мыслью о необходимости террора». В мае 1918 г. она приехала из Крыма в Москву, где и вступила в контакт с руководителями ЦК Партии социал-революционеров. Каплан, как «внушающая опасность в смысле возможности с ее стороны неорганизованного самочинного выступления», была рекомендована Семенову.

В августе отряду Семенова было поручено «золотое дело» – взрыв поезда, на котором в соответствии с условиями Брестского мира должно было перевозиться золото в Германию. Эта акция так и не была осуществлена в связи с недостатком времени и отсутствием подрывников в составе группы.

Согласно показаниям Григория Семенова на процессе правых эсеров в 1922 г., слежка за В. И. Лениным дала мало результатов. Но из газет стало известно, что на пятничных митингах в районах обычно выступает в числе других ораторов и Ленин. Чтобы не упустить удобного случая, Семенов разбил Москву на четыре района, в каждый из которых было назначено по одному исполнителю: Коноплева, Козлов, Усов и Каплан. Семенов настаивал, чтобы среди исполнителей были рабочие, каковыми и являлись Козлов и Усов. Боевики, дежурившие на каждом мало-мальски заметном митинге, должны были при приезде Ленина поставить в известность районного исполнителя, которому следовало незамедлительно прибыть в указанное место. Усов в пятницу, предшествовавшую покушению на Ленина, мог выстрелить в него на митинге в Алексеевском народном доме, но стрелять так и не решился, найдя этому и оправдание, и объяснение. В частности, он сказал, что был неуверен в том, что ЦК признает акт партийным делом. Семенов исключил Усова из состава исполнителей, оставив, однако, в своем отряде. В следующую пятницу, 30 августа 1918 г., Каплан, находившаяся у завода «Михельсона», была поставлена в известность о приезде Ленина старым боевиком-эсером Новиковым, пришла на митинг и стреляла в него.

В ходе процесса, однако, не была предпринята попытка внести полную ясность в организацию покушения на Ленина. И обвинители, и обвиняемые (в ходе процесса им было предоставлено право задавать вопросы таким же, как и они сами, обвиняемым) прошли мимо ряда показаний, в том числе и Семенова, и боевиков из его отряда, которые не проясняли ситуацию, а вызывали новые вопросы. Как можно было поручить организацию террористических актов группе случайно подобранных лиц, не имевших опыта проведения таких актов, более того, не имевших опыта обращения с оружием?

В этой связи Коноплева говорила: «Я никогда в этой области не работала». Ее только в феврале начали обучать стрельбе из револьвера, а Каплан и этому и не пытались обучить. Как можно было возложить организацию терактов на лиц, недавно оказавшихся в Москве и совершенно не знавших города? Почему Семенов согласился включить в состав отряда совершенно не подготовленную, больную, полуслепую женщину, которая лишь недавно приехала в Москву? Разве достаточно было того факта, что Каплан (как и Коноплева) была на каторге, что ее характеризовали как «старую революционерку и надежного партийного товарища» и что она имела «…твердое намерение совершить террористический акт против Ленина»? Наверное, для Семенова, именно этот фактор имел первостепенное значение при подборе участников центрального боевого отряда, а профессионализм, умение обращаться с оружием было вторично. Главное было иметь мужество нажать на курок револьвера, чего боевик Усов так и не отважился сделать. Видимо, только единицы готовы были принести себя в жертву идее. Удивительно, что группа дилетантов вообще могла осуществить подобное покушение. Видимо, во многом сказалась личность Семенова, который сумел объединить одиночек и действовал автономно, на свой страх и риск.