Кудрявцев слегка пошевелился, а на экране отчетливо обозначилось, как от ладоней отхлынуло тепло. Где-то в коре его головного мозга происходили биохимические реакции, заставляя перестраиваться организм.

В следующую секунду прозвучал абсолютно спокойный голос Егора Витальевича: «Это совершенно исключено».

Фраза никак не соответствовала тому, что Маркелов видел на экране. Кудрявцев врал. Причем лгал, казалось бы, в безобиднейшей ситуации. Не проще ли было сказать ему правду или, на худой конец, свалить вину на кого-то другого?

Щелкнув по клавише, Захар вернул изображение в первоначальное положение. Увеличив его, он с интересом всматривался в лицо Егора Витальевича и не обнаружил каких бы то ни было признаков смятения. Следовательно, Кудрявцев блестяще владеет мимикой, и если бы не показания тепловизора, так он ни за что не сумел бы догадаться о той буре, что происходит у него в душе. А если так, то все те вздохи, что он услышал во время диалога, не что иное, как хорошо подготовленный спектакль.

Захар нажал на клавишу. От фигуры Кудрявцева остался только контур, который тотчас окрасился различными цветами. Но Маркелов смотрел на руки, сделавшиеся вдруг зелеными. Следовательно, Егор Витальевич лгал, и оставалось только догадываться, какая такая нелегкая заставила его говорить неправду.

— Ладно, я пойду к себе, — сказал Маркелов, вставая, — надо подумать. Завтра принесешь мне отчет. Я еще раз как следует просмотрю.

— Хорошо, — кивнул Карасев, не отрывая взгляда от монитора.

Вернувшись в кабинет, Маркелов сел за стол и закрыл глаза. Так легче думалось. Он перебрал две дюжины вариантов, но ни один из них не подходил. Все сходилось к тому, что Кудрявцев попытался выгородить женщину. А так чего ему стараться? Из-за приятеля, что ли?

Не тот тип!

К тому же в компании «Российский ковчег» не было ни одного человека, с кем бы Кудрявцев был близок по-настоящему. Судя по данным тепловизора, карьера его тоже не особенно заботила. Будучи умным человеком, Кудрявцев понимал, что сумел достигнуть служебного потолка, а потому на большее не претендовал. Единственное, из-за чего он мог пойти на большой риск, — так это женщина. Подобное рыцарство характерно для многих волевых натур.

В офисе было немало привлекательных женщин, и только десятая часть из них имела доступ к начальнику планового отдела — в основном это руководители средних подразделений. С остальными встречи происходили эпизодически, агентура же подразумевает постоянный контакт.

Маркелов невольно улыбнулся, вспомнив секретаршу Беляева, Киру Губанову — женщину среднего росточка, весьма аппетитной наружности, со слегка выступающими скулами. При львиной русой гриве совершенно черные глаза. Потрясающий эффект! Наверняка в ней намешано не менее дюжины кровей, но среди них отчетливо доминировала тюркская — отсюда слегка раскосые глаза. Такую женщину легко представить верхом на лошади, среди красных тюльпанов, скачущей наперегонки с молодыми джигитами. В ней чувствовался недюжинный темперамент и кротость одновременно. Весьма редкое сочетание, но столь характерное для восточных женщин. От ее внешности веяло диковатостью степной кошки, и у многих мужчин возникало естественное желание приручить ее. Или хотя бы погладить.

Такие женщины обычно всегда бывают на виду. О них говорят, про них сплетничают, их личная жизнь становится достоянием общественности. И всякий их успех вызывает лютую ненависть у соперниц.

Однажды Захар попробовал завязать с ней легкий необязывающий роман. Даже, помнится, как-то сходил с ней в «Балчуг», где, стараясь произвести впечатление, выложил за ужин пятьсот баксов. Вполне уместные траты, чтобы надеяться на более интересное продолжение. Но Кира с необычной откровенностью заявила, что пока не готова к их более тесным отношениям. Их роман расстроился, так и не успев как следует набрать обороты.

Но все это время Маркелов не упускал ее из поля зрения. И был осведомлен едва ли не о каждом ее кавалере, вот только сомнительно, что их отношения заходили дальше ресторана «Балчуг».

Вспомнив ерзающего на стуле Кудрявцева, Захар вдруг осознал, что, возможно, он единственный мужчина в компании, добившийся благосклонности Киры. Где-то под ложечкой замутилась ревность, а потом осела неприятным осадком.

Интуиция подсказывала Маркелову, что разгадка находится где-то рядом, оставалось только копнуть поглубже, авось что-нибудь и откроется. Это называлось нюх, а он-то и нашептывал, что за Кирой следует установить наблюдение. А для начала нужно сделать небольшой звонок, и он тотчас набрал номер своего бывшего сослуживца.

Три с половиной часа назад Маркелов положил на стол Беляеву папку с результатами своих исследований, из которых вытекал однозначный вывод, что больше всех в ликвидации «Российского ковчега» заинтересован концерн «Плутос». Уже покидая кабинет генерального, Захар вновь не забыл напомнить ему о том, что результаты предварительные и требуют углубленного рассмотрения. Собственно, работа не останавливается ни на минуту, и через пару дней он надеется предоставить более подробную информацию, которая подтвердит первоначальные выводы или, наоборот, опровергнет их.

И вот сейчас Маркелов с некоторым волнением ждал звонка генерального. Но тот хранил молчание.

Неожиданно дверь широко отворилась, и в кабинет шагнул Борис Алексеевич. Маркелов с трудом подавил возглас удивления. За все время работы в компании тот лишь дважды входил в его кабинет, и всякий раз на то имелись чрезвычайные причины. Первый раз Беляев нанес визит полгода назад, когда сорвался контракт на двадцать миллионов долларов. И генеральный предположил, что произошла утечка информации. Расследование было самое тщательное. Сотрудники тогда оказались ни при чем. Все дело было в вице-премьере, курировавшем промышленность. Он тогда весьма благоволил к их соперникам, а потому контракт передал им. Видно, противоположная сторона как-то сумела заинтересовать его: иначе зачем же ему так рисковать и в самый последний момент менять свое решение?

Второй раз Борис Алексеевич перешагнул порог его кабинета три месяца назад, когда решался вопрос о финансировании одной из демократических партий. Беляев, далекий от всякой политической возни, интересовался, какие силы стоят за ними. Задание оказалось непростым, и на его выполнение ушел почти месяц. Как выяснилось, главным кукловодом политических лилипутов оказался один из опальных олигархов. В прошлом — сильный конкурент, а в нынешнем опальная фигура и весьма демоническая личность.

В помощи решено было отказать.

Демократическая партия, потеряв финансовую подпитку, скоро захирела и, лишенная соков, превратилась в политическую мумию. А еще через пару недель ею уже пугали российского обывателя.

Сегодня Беляев вошел в кабинет в третий раз. Для этого не было особой нужды, достаточно было поднять трубку — и Маркелов тотчас явился бы на начальственный зов. Но Борис Алексеевич предпочел поступить иначе. И видно, на то у него были серьезные причины.