Мелкий гравий хрустел под ногами, как бы напоминая, что расслабляться не стоит и что опасность может таиться всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Дорожка свернула вправо, вполне удобный момент, чтобы, не вызывая подозрений, бросить взгляд через плечо.

Так оно и есть!

На дороге, ведущей к ресторану, спрятавшись глубоко в тени, стояла красная «девятка». Номера не разобрать — он заляпан толстым слоем грязи. Именно эту машину он видел, когда подъезжал к ресторану. Но шла «девятка» немного впереди, в правом ряду. Значит, за ним двигалась еще одна машина. Именно она координировала действия «девятки».

Но вот только какая именно? Может, это была белая «Тойота», что припарковалась у самого ресторана. Или, может быть, тот серенький «Опель», что стоял на противоположной стороне дороги, также укрывшись в глубокую тень? Сказать трудно. Ладно, разберемся.

Выкурив для вида сигарету, Маркелов вернулся обратно.

* * *

За оставшееся время было сделано немало. Зал ресторана, где должен был состояться разговор олигархов, экранировался. Все было проверено на наличие разного рода «жучков» и прочих радиологических паразитов. Вывешены даже экраны, нейтрализующие микрофоны узконаправленного действия. Но Маркелова не оставляло ощущение, что сделано не все. Он нервничал, и эта нервозность невольно передавалась и остальным. Не подозревая о значимости происходящего, они все-таки чувствовали, что готовится нечто важное.

Маркелов встречался с Чанышевым еще трижды. И не без удовольствия отмечал, что подготовка к предстоящей встрече дается коллеге нелегко. Леонид Федорович был напряжен, сосредоточен, что не мешало ему оставаться корректным. Профессионализм брал свое, от него никуда не денешься.

Оба прекрасно понимали, что уберечься от всего невозможно. Уровень технической оснащенности спецслужб шагнул настолько далеко, что сейчас разговор можно подслушать даже через включенный утюг. А если кому-то вздумается причинить неприятность всерьез, так это можно будет сделать при помощи гранаты, выпущенной из проезжающего автомобиля. В общем, головной боли хватало.

* * *

Маркелов посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось еще полтора часа — девяносто минут. Вполне достаточно, чтобы еще раз как следует все проверить. Казалось, что был учтен малейший нюанс, рассчитано время пути до ресторана, подобраны машины сопровождения и охрана, учтена еще тысяча мелочей. Осталось единственное: облегченно вздохнуть и откинуться на спинку кресла, получив долгожданный покой. Но Маркелов не расслаблялся и который раз терпеливо перебирал в голове каждый пустяк, рассчитывая выявить упущенное.

Он доверял своей интуиции, своему интеллекту, полагая, что активная умственная деятельность способна уберечь от любой опасности, важно только вовремя распознать ее среди прочих и уметь подключить дремлющее подсознание к информационному полю. Думай, думай, почему же тебе так тревожно? Может быть, опасность таится в офисе? Нет, не похоже. Ресторан? Конечно, там не все благополучно, как хотелось бы, но уж не настолько, чтобы не находить себе места.

Во все времена самой уязвимой зоной остается дорога. Опасность может таиться под любым дорожным люком, в любом мусорном баке, не говоря уж о перекрестках со светофорами. Стоп!.. На Маркелова будто снизошло озарение, и в этот момент он почувствовал невероятное облегчение. Интуиция сработала. Болевая точка была найдена. Теперь остается узнать, в какой именно части дороги машины может поджидать неприятность. В подобных вещах не было ничего сверхъестественного, важно только прислушаться к себе и правильно оценить полученный из информационного пространства сигнал.

Маркелов с улыбкой подумал, как его подчиненные, не ведавшие об обостренном восприятии и боевой психофизиологии, всякий раз с выпученными глазами смотрели на него, когда он говорил, с какой стороны объект может поджидать опасность. И что самое главное — он ни разу при этом не ошибся. Этому имеется вполне научное объяснение. Возбужденные нейроны мозга в критические моменты способны играть роль тончайшей биологической антенны и могут принимать из потревоженного энергетического поля опасные сигналы, которые заставляют активизироваться внутренние ощущения.

Отсюда и тревога!

Маркелов мысленно проследил путь, по которому должна была пройти машина с Беляевым. То, что его захотят уничтожить по дороге, теперь у него не вызывало никаких сомнений. Вот машина сопровождения проехала по Тверской. Все спокойно. Обостренное восприятие не подавало никаких знаков. Значит, опасность затаилась где-то дальше.

Маркелов закрыл глаза и как будто бы увидел черный сверкающий «Мерседес» с высоты птичьего полета, уверенно лавирующий в плотном потоке транспорта. Несколько раз он мысленно останавливался перед светофором, моделировал дорожные пробки, но нейроны, по-прежнему находясь на боевом взводе, не проявляли активности.

Теперь двигаемся по Садовому кольцу. Неприятностей не предвидится. В подкорке абсолютный покой. Маркелов не однажды проезжал этой дорогой, а потому хорошо представлял каждый ее изгиб, каждую неровность на дороге. Он даже поймал себя на том, что начинает давить ногой на воображаемый тормоз, стараясь поаккуратнее объехать рытвину. А вот и полоса Дмитровского шоссе.

У Бутырского хутора Маркелов неожиданно ощутил легкое волнение, пока еще не сильное, но вполне достаточное для того, чтобы осознать, что опасность таится где-то поблизости. Теперь следовало двигаться помедленнее, чтобы до конца прочувствовать, а затем проанализировать полученные ощущения. Мысленно он сбавил скорость и даже перестроился из левой полосы в среднюю. Подобные игры с психоэнергетикой Захару всегда напоминали детскую игру «холодно—горячо», чем ближе он подбирался к опасной зоне, тем сильнее нарастало возбуждение. Нечто подобное произошло и в этот раз — едва Маркелов «занял» среднюю полосу, как неприятный холодок пробежал по позвоночнику, предупреждая о приближающейся опасности.

Сигнал получен и активизирован.

Маркелов мысленно нажал на тормоз, едва не врезавшись бампером в едущий впереди «Опель». Странное дело, ощущение было настолько реальным, что ноги невольно напряглись. Справа шло какое-то строительство, и металлические заграждения, заползая на шоссе, сузили дорогу до ширины одной полосы. Внутренние ощущения сделались почти болезненными. На мгновение Маркелов представил, как «Мерседес», сбавляя ход, проезжает мимо ограждения. И вот на уровне стекол сверкает ослепительная вспышка — бронированный «Мерседес» опрокидывается и полыхает белым пламенем.

Это конец!

От воображаемой картины Маркелову сделалось жарко. Несколько секунд он сидел неподвижно, осмысливая свое видение. После чего приложил ладонь ко лбу и вытер проступивший пот. Дыхание его было прерывистым и частым, словно он сам сидел внутри автомобиля. Потребовалось время, прежде чем Маркелов окончательно пришел в себя.

Нажав на кнопку коммутатора, Захар произнес:

— Андрей, зайди ко мне.

Тот появился через три минуты и, застыв у порога, ждал распоряжений.