мог понять противоположный — в этом крылась еще одна особенность магии Ксанфа.

Бинку теперь даже нравилась троллиха — очевидно, любое из чудовищ Ксанфа может оказаться симпатичным и полезным, если подвернется возможность узнать его лично.

Проводницей оказалась очень миловидная самка грифона.

— Кррак! — запротестовал Кромби.

— Крра! Крра! — лукаво ответила она.

«Нечего сажать нам на шею такого цыпленка!» — радостно перевел Гранди. — «Кого ты называешь цыпленком? Я львица.» — «Ты — ходячее недоразумение!» — «А ты зануда!» — «Самка!» — «Самец!»

— О Гранди, можешь дальше не переводить! — остановил его Бинк. — Они, скорее всего, дойдут до сальных оскорблений. — Он посмотрел на Троллу. — Спасибо за проводницу. Мы немедленно отправляемся в путь.

Собрались все женщины деревни, провожая их. Расставание было невеселым, но — необходимым.

Джунгли Ксанфа вскоре развеяли остатки сентиментальности. Необычайно крупные деревья образовывали густые заросли. Как и предупреждала Тролла, то был подветренный район, густо присыпанный магической пылью, и магия здесь поистине процветала. В подлеске росли огромные подушечки для булавок, коловшие всякого, кто к ним приближался. Среди подушечек поднимались живые сталагмиты — их каменные верхушки поблескивали от падающей сверху влаги. Масляные блестуны густо переплетались везде, где оказывалось какое-нибудь углубление. Масло было до омерзения скользким и в то же время на удивление вязким и липким.

— Этим деревьям-танкерам не следовало бы сливать свои отходы прямо на землю, — недовольно процедил Честер. — Их нужно закапывать, как то делают все цивилизованные существа.

Но и более высокие и совершенные с виду растения оказались не лучше. Огромные металлические колонны железных, деревьев тесно перемежались со спаленными дотла стволами ясеней[2]. Вся земля вокруг них была усыпана ржавчиной и золой. Здесь и там зловеще фыркали бычьи ели, сгибая ветви-рога. Выше было еще хуже: там ползала гусеничная крапива, бросая вниз колючие жадные взгляды. А рядом слизистыми пучками свисали грибы-тошнотники. Где же найти безопасный проход?

— Крра! — произнесла проводница, показывая направление. Она скользнула мимо зарослей шипящего змеевика, между двумя острыми лезвиями рубительной сосны и перепрыгнула через кольца упавшего лестничного куста. Остальные последовали за ней — быстро, но сохраняя осторожность.

Здесь было мрачно, почти темно, хотя день приближался к полудню. Полог над их головами, не удовлетворенный тем, что заслонил от путников солнце, начал теперь сжиматься и разжиматься, словно полоска эластика, пока не окружил их, казалось, непроницаемой оболочкой? Эластик?.. Бинк вдруг увидел, что это и есть эластик с огромной эластиковой лианы, вившейся между другими растениями. Для людей с ножами и мечами эластик не представлял серьезной угрозы, но мог причинить значительное неудобство.

Крупных живых существ попадалось мало, зато все вокруг буквально кишело насекомыми. Некоторых Бинк узнал — например, светлячков, с жужжанием гонявшихся за добычей (вот откуда, по-видимому, появился тот демонстрационный светлячок, который едва не спалил деревню). Жуки-солдаты стройными рядами маршировали к лагерю. А рядом с ними летали божьи коровки и мухи-девицы. То была впечатляющая картина: легкодоступные дамы, вьющиеся вблизи армии. Почти под ногами Честера жук-тигр прыгнул из засады на жука-оленя и безжалостно убил свою жертву. Бинк отвернулся. Он, конечно, знал, что подобное поведение насекомых — вполне естественное, но все равно было неприятно смотреть на это.

Тут он обратил внимание на Хамфри: вид у Волшебника был такой, словно его околдовали — тревожный признак в диком лесу.

— С тобой все в порядке, Волшебник? — спросил Бинк.

— Изумительно! — пробормотал Хамфри. — Природная сокровищница...

— Ты говоришь о насекомых?

— Тут водятся жуки с крыльями из перьев. — И как будто в подтверждение слов Волшебника мимо пролетел как раз такой жук — крыльями ему служили два ярких пера. — И муха-сова, — продолжал Хамфри, — и два гнездокрыла!

Бинк увидел сидящее на ветке мохнатое насекомое с большими глазами и крыльями в виде гнезд. Не ясно было, как гнездокрыл летает — ведь гнезда-крылья не могут удержать его в воздухе!.. Впрочем, не все ли равно — раз уж тут замешана магия?

— И еще — муха-картинокрыл! — Волшебник уже по-настоящему возбудился. — Это — новый вид. Полагаю, он здесь мутировал. Надо бы заглянуть в справочник.

Он нетерпеливо нашарил на поясе пузырек. Вылетевший из него пар сконденсировался в огромный том; Волшебник осторожно уложил его на спину грифона, между сложенными крыльями, и принялся перелистывать.

— Картинокрылы, — прочитал он. — Пасторальные, натюрморты, натуралистические, сюрреалистические, кубисты, акварели, масляные, пастельные мелки, тушь, уголь... Я был прав! Это — разновидность с картинками, нарисованными восковыми мелками, и она не занесена в справочник! Бинк, посмотри — ты будешь моим свидетелем!

Бинк наклонился, разглядывая насекомое вблизи. Оно сидело на правом ухе грифона, расправив крылья, покрытые восковыми картинками.

— Да, похоже на восковой мелок...

— Конечно! — крикнул Хамфри. — Я должен это записать! Какое фантастическое открытие!

Бинк никогда не видел его настолько возбужденным. Неожиданно он понял нечто важное: вот ради чего жил Добрый Волшебник! Талантом Хамфри была информация, а также обнаружение и классификация мелких существ. То есть картинокрыл имел к нему прямое отношение. Для него не существовало ничего важнее накопления фактов, и он, естественно, не любил, когда его отвлекли от занятий. В сущности, Бинк впервые увидел Волшебника по-настоящему. Он вовсе не был холодным и жадным — он был столь же динамичным и чувствительным, как и любой другой человек. Разумеется, когда появлялась возможность проявить эти качества.

Внезапно Бинк ощутил, как дернулся его меч. Он сжал рукоятку, и с нее тут же бросились прочь две мухи-грабительницы. Они пытались украсть его меч! Невероятно!.. Затем подпрыгнул Честер, едва не сбросив его на землю.

— Чуть не напоролся на волдырного жука! — сказал он. — Совсем ни к чему сейчас волдыри на ноге...

Грифонша обернулась.

— Крра! — недовольно произнесла она, что в переводе голема означало: «Поторопитесь, лентяи! Мы приближаемся к Области Безумия».

— Кррак! — раздраженно отозвался Кромби. — Мы идем, как можем. Почему бы тебе не выбрать дорогу получше, птичьи мозги?

— Послушай, кошачий хвост! — каркнула она в ответ. — Я лишь оказываю вам добрую услугу! Если бы вы, тупицы, остались в деревне, где для вас самое лучшее место...

— Остаться в деревне, где живут одни женщины? Ты сошла с ума!

Тут им пришлось оставить пререкания, чтобы отогнать змеемуху, которая, извиваясь, летела прямо на них, распахнув зубастую пасть.

Вскоре Честер все же наступил на жука — жука-вонючку. Их