Тогда Хамфри брызнул немного на его заднюю часть, и она внезапно стала столь же прекрасной, какой была раньше.

— Вы исцелили меня! — воскликнула Сирена, с восторгом проведя ладонью по своей груди. — Нет больше ни боли, ни крови! Тогда мне надо петь! — добавила она и потянулась к цимбалам.

Честер пинком отбросил цимбалы прочь. Инструмент пролетел по воздуху, ударился о берег и разбился; затем он скатился по камням в воду и затонул.

— Вот где источник ее магии! — воскликнул он. — И я уничтожил его!

Источник магии... уничтоженный... Не было ли это знамением?

Сирена все же попробовала запеть. Верхняя часть ее торса удивительно расширилась, когда она набрала воздуха, и голос оказался превосходным, но... ничего притягательного в нем уже не осталось. Кентавр и в самом деле лишил ее магии.

Сирена умолкла, а затем печально произнесла:

— Так, по-вашему, именно музыка привлекала сюда мужчин? Я же считала, что им нравилось мое пение...

И стало понятно, что она — всего лишь прелестная и невинная глупышка, вроде Хэмели в стадии красавицы.

— А что случилось со всеми мужчинами? — спросил Бинк.

— Они ушли туда, к моей сестре, — ответила Сирена, указывая на соседний островок. И — надула губки. — Я предлагала им свою любовь... Но они всегда уходили к ней.

Очень занятно! Кто это способен переманить жертву у самой Сирены?

— А кто твоя сестра? Любопытно, какая у нее магия? Она тоже сирена?

— О, нет! Она — Горгона. И очень красивая.

— Горгона! — ахнул Бинк. — Но это же смерть!

— Нет, она никому не причиняет вреда — не больше, чем я сама, — возразила Сирена. — Она обожает мужчин. А мне только очень хотелось, чтобы они верили мне. Ну хотя бы кто-нибудь из них!

— А ты знаешь, что делает взгляд Горгоны? — Бинк был уже возмущен. — Что случается с любым, кто посмотрит в лицо...

— Я много раз смотрела в лицо своей сестры! И ничего мне от этого не сделалось!

Хамфри снова поднял зеркало к глазам.

— Ее взгляд действует только на мужчин?

Улыбающийся младенец согласился.

Выходит, Сирена действительно не знала, какой сокрушительный эффект производит на мужчин взгляд ее сестры. И потому она годами, ничего не подозревая, заманивала их на остров, где ее сестра Горгона обращала их в камни.

— Нам надо поговорить с твоей сестрой, — сказал Хамфри.

— Продолжение тропы ведет на ее остров, — сообщила Сирена. — Но что я стану делать без моих цимбал?

— Твой голос достаточно хорош без всякого аккомпанемента, да и ты сама тоже, — дипломатично ответил Бинк. Ему не пришлось кривить душой: нижняя половина тела Сирены была под стать верхней. — Да, конечно! Ты можешь петь и без цимбал!

— Точно? — спросила она, просияв. — И тогда сюда придут мужчины, такие, как ты?

— Кто знает... Возможно, симпатичный мужчина и так тебя найдет. — Бинк повернулся к Волшебнику. — Как же нам приблизиться к Горгоне? Один ее взгляд...

— Придется заняться ею утром, — решил Хамфри.

Бинк потерял счет времени. Над деревней зажигались звезды, когда они бросились в ночные джунгли на битву с хищным деревом. Потом — путь до острова... А тут ему кажется, что сумерки только-только начинают сгущаться. Возможно ли такое? Вообще-то Бинк предполагал, что солнце садится над всем Ксанфом одновременно, но теперь понял, что это отнюдь не так. Правда, сейчас его волновало совсем другое. Он прислушался к словам Волшебника.

— Сирена, есть ли у тебя еда и постель?

— Я не из таких женщин! — Кажется, она была возмущена.

Бинк взглянул на ее гибкий рыбий хвост.

— Нам нужно лишь место для ночлега.

— A-а! — разочарованно произнесла она. — Вообще-то я могу стать и такой, если... — Ее тело замерцало, и хвост превратился в пару очаровательных ножек.

— Нет. Только переночевать, — решительно проговорил Честер. К нему как будто вернулся слух. — И поесть.

Но возмущение Сирены еще не прошло.

— Сперва ты пронзил меня своей паршивой стрелой, потом разбил цимбалы, а теперь еще чего-то просишь?

— Прости меня. — Честер кротко склонился. — У меня что-то болит голова...

А ведь и в самом деле у него может болеть голова, подумал Бинк. И почему этот упрямец согласился принять капельку эликсира на хвост, но никак не в ухо?

— Ну, если ты действительно просишь прощения, то докажи, — дерзко проговорила Сирена.

Раздалось предупредительное карканье Кромби, и голем тотчас перевел:

— Она уже цепляет тебя на крючок, болван!

Кентавр мрачно уставился на Сирену.

— Как?

— Покатай меня на спине.

Бинк едва не расхохотался — ну да, все нимфы так любят кататься!

— Садись! — смущенно отозвался Честер.

Она подошла к нему, но спина оказалась слишком высоко — ей определенно было не влезть.

— Ты такой огромный...

Честер взял ее рукой за узкую талию и легко усадил себе на спину. Сирена восхищенно взвизгнула, взболтнув ногами.

— Ты такой сильный!

Кромби снова закаркал, но теперь его замечания не нуждались в переводе. Сирена и впрямь охмуряла кентавра и делала это без всяких песен.

Честер, пребывавший не в лучшем настроении после близкого знакомства с ананасом, был теперь явно польщен.

— Все кентавры сильны. — Он поудобнее расположил ее на спине и зашагал по острову.

Сирена ухватилась за его гриву.

— О, какие у тебя широкие плечи! И какая гладкая шерсть! Ты, должно быть, самый красивый кентавр на свете!

— Возможно. Если смотреть сзади. — Честер перешел на рысь.

— Ой, как здорово! — закричала она, выпустив на секунду гриву кентавра, чтобы хлопнуть в ладоши. — Ты, наверно, самый умный из всех кентавров, и самый быстрый... — Она вдруг смолкла, затем спросила: — А ты не мог бы чуть подпрыгнуть?

Честер, успевший раздуться от похвал, совершил гигантский прыжок. Сирена завопила и свалилась с его спины. Они в это время были на берегу (то ведь был очень маленький островок), и она шлепнулась прямо в озеро.

— Прости! — смиренно проговорил Честер. — Кажется, я немного перестарался.

Он нагнулся, вытащил ее из воды, и всем показалось, что он вытаскивает рыбу: ноги Сирены снова превратились в хвост.

— Ничего страшного, — сказала она. — Мне все равно — что в воде, что на