энергетические оболочки тела даже до пробуждения дара. Мне бы оно, в принципе, тоже не повредило, да даже и Маше. Пусть она уже и почти достигла потолка развития, но кроме уровня есть ещё масса параметров развития. В итоге двое одарённых формально равного уровня и одной стихии, могли различаться по реальным силам вдвое, если не больше. Скорость работы с силой, точность плетений, расход энергии, количество освоенных на практике приёмов, устойчивость каналов — всё это влияло на возможности одарённого как в бою, так и в работе.

Два макра-нулёвки легли пока в сейф Егора Фомича, поскольку ключей от моего личного ни у кого, кроме меня, не было, если не считать хранившегося «на самый чёрный день» в опечатанном пенале в сейфе Сребренникова.

Есть у меня стойкое опасение, что в этот выходной я снова еду в Смолевичи, точнее, и туда, и в Алёшкино. Чтобы как минимум разобраться с ягодами и определить съедобность гусей, пока всё это не испортилось. Ну, и ещё есть несколько дел к Пырейниковым по части новых этикеток и комплектов артефактов в будущим автомобилям. Первый «пациент» из Шклова в лице «электрического француза» должен был прибыть уже на следующей неделе, держать его долго было бы неверно, а старый Пырейников в прошлый мой приезд дома отсутствовал, умотав неизвестно куда «по делам рода».

Глава 26

Съездил — а куда деваться-то? С той разницей, что сейчас уже заранее, перед выездом с изнанки, включил фары, и пока солнце не взошло и не прогрело дорогу хрустел ледком на лужах — на лице ночью были серьёзные заморозки. Вообще для не одарённых такие переходы из лета в зиму и обратно, как у нас на изнанке, сильно сбивают с толку организм и приводят к постоянным простудам, но что не одарённым делать на изнанке? А для того, кто взял первый барьер простыть — это очень сложная задача, почти неразрешимая. Пока ехал до Княжиц, с подачи деда задумался: если зимой эту дорогу будут плохо чистить, или не станут чистить вообще, позволив местным жителям накатывать колею санями, то пользоваться ею я не смогу. Обидно — только начал привыкать. Больше про дорогу и сказать-то нечего — успела превратиться в рутину.

В Алёшкино меня встречали горячим чаем. Греться мне было не нужно — в отапливаемой кабине не замёрз совсем, но сработал стереотип у встречающих, которым я позвонил из Червеня, чтобы без суеты подготовили всё, что нужно. Вынутые со льда гуси порадовали своей съедобностью, за исключением печени. Печёнка у них, большая, плотная, аппетитно выглядящая, была жуткой отравой.

— Печень надо очень аккуратно изъять, если порежете — нож тут же вымыть, прокалить и опять вымыть. В печёнке смесь шести токсинов, не знаю, что эта птица жрала при жизни, но отравы хватит на трёх человек с гарантией. В общем, даже просто выкидывать печень нельзя — или сжечь в котельной, или закопать, но так, чтобы никакая собака не откопала.

— Слава Беляку, что решили вас дождаться — я же эти печёнки хотела с обычными вместе на паштет пустить! — супруга Егора Фомича аж побледнела.

С ягодами таких драматических моментов не было. Изнаночная брусника оказалась по вкусу ближе к толокнянке: пресная, мучнистая… Для производства алкогольных напитков не подходила совершенно, сахаров минимум, яркого вкуса тоже нет. Зато в ягодах было просто фантастическое количество белка — больше сорока процентов! Варенье из неё не получится, а вот котлет нажарить можно. Ещё, я чуть было не пропустил, но дед обратил внимание на, казалось бы, незначительную безвредную примесь. Оказалось — примесь очень полезная, «витамин Д» и количество её как для витамина — очень даже приличное. Правда, заставить детей съедать для профилактики рахита от пятидесяти до ста граммов этой «вкусняшки» в день было бы вряд ли проще, чем заставить их выпивать ложку рыбьего жира. А при термической обработке, при нагревании свыше ста градусов, если на самом деле котлеты из этих ягод жарить, он разрушался. В супы добавлять её, что ли, вместо чечевицы? Дед говорит, что можно использовать для спортсменов или при восстановлении больных для быстрого набора мышечной массы — делать протеиновые батончики или коктейли, но как их делать и, главное, как и кому продавать?

Вторые ягоды пахли на самом деле — сногсшибательно, даже охлаждённые. Но вкус запаху, мягко говоря, не соответствовал — был сравнительно слабый и невыразительный и опять же — не сладкий, сахара мизерное количество. Крахмал, правда, есть, но это не спасает нулевую перспективу использования в перегонке. Эффект онемения от сока пропал, вероятно, это было свойство только недозревших ягод. Зато проявился слабительный эффект, причём за него отвечало то же самое вещество, что и за вкус. Две-три ягодки — и через час-полтора извольте уединиться. Ягода не ядовита, но и не съедобна, плюс совершенно не годится для основного производства. Можно было попытаться сбыть их аптекарям, именно как слабительное, но не в таком же количестве!

На всякий случай набрал с собой килограмма три «толокнянки» и чуть ли не ведро «крыжовника», который дед обзывал словом «киви». Также захватил одного «гуся» для визита в гильдию охотников — выяснить, знают ли они что-то про эту птичку. Например, может быть, та же печень жутко ценится алхимиками? Подумав об этом, хотел было попросить печёнку от первого пока не сжигать, только спрятать понадёжнее. Но подумал получше и решил, что возможные сколько-то там рублей не стоят риска отравления кого-то из домочадцев Белякова.

«Мясную ягоду», как я по дороге решил именовать изнаночную толокнянку, прибрала Ядвига Карловна, сказав, что попробует что-то с ней придумать. Я, в свою очередь, пообещал, что удачный рецепт получит её имя, а она — премию. Слабительный крыжовник же быстро прибрала бабуля и, как я узнал чуть позже, буквально за пару дней распределила по своим знакомым, после чего потребовала у Белякова «везти ещё» и за неделю распродала весь запас! К ней, узнав о ягоде по цепочке знакомых, приезжали даже из