— Я была замужем.

От ее лжи не разверзлись небеса, не случилось вообще ничего. Все спокойно ожидали, пока Лига продолжит:

— Замужество длилось недолго, о нем никто не знал. Я овдовела еще до рождения Эдды. Его звали Коттинг.

Тодда, Энни и Давит Рамстронг напрягли память, вспоминая фамилию; на лице Бранзы отразилось изумление, на лице Эдды — восторг.

— А в девичестве ты была Лигой Лонгфилд! — радостно воскликнула она. — Нам с Рамстронгом удалось это выяснить.

Звук имени, которого никто не произносил много лет, словно бы ударил Лигу под дых, у нее закружилась голова.

— Верно, — кивнула она. — Но об этом лучше не упоминать. Здесь мы будем жить под фамилией Коттинг.

— Эдда Коттинг! — нараспев произнесла младшая, примеряя новое имя, и Лига ощутила острый укол совести. — Эдда и Бранза Коттинг. Сестренка, мне нравится!

— По-моему, я никогда не видел этого человека и не слыхал о нем, — с облегчением произнес Рамстронг.

— Он был из Миддл-Миллетс, — соврала Лига.

— А-а, — кивнула Энни, как будто это все объясняло.

— Он поссорился со своими родственниками, поэтому я не бывала у них. Ни разу.

— Вы ушли из этого мира после того, как вас постигло горе — смерть мужа? — спросила мисс Данс.

— Да, — быстро ответила Лига, но под проницательным взором чародейки густо покраснела.

Мисс Данс задумчиво посмотрела на нее и промолвила:

— Мы слишком утомились. Путешествовать через миры — дело нелегкое. Полагаю, нам всем пора отдохнуть, а уж потом продолжать разговоры.

— Комнаты готовы, — сообщила Энни, поднимаясь с травы. — И благодаря вашей смекалистой дочке, вдова Коттинг, постели застелены отличным бельем, купленным на райские денежки.

— На твоем месте, Байвелл, я бы этим не гордилась, — бросила мисс Данс.

Байвелл! Лига опять едва не поперхнулась. Энни Байвелл! Лечуха Энни!

— Вы сперва прилягте на кровать, мэм, а уж потом судите, — дерзко отозвалась знахарка.

«Старая ведьма!» — вспомнила Лига слова Па, и его голос, и вид преобразившейся знахарки, и взгляд мисс Данс, ясно говорящий: Коттинг, да? Ничего, скоро я вытащу из тебя правду! — все это повергло Лигу в трепет. Сердце отчаянно колотилось. Она поднялась с травы вместе с остальными и приготовилась к встрече с реальным Сент-Олафредс, в котором не была с тех пор, как родилась Бранза, почитай что целую четверть века.

Ма, смеясь и напевая, смывала с меня медвежью грязь и вонь, и всех, кто проходил мимо нашего дома, зазывала подивиться на сына и разделить с ней материнскую радость.

— Ты собрал толпу почище, чем новорожденный младенец, — ухмыльнулся Иво Стрэп.

— Сдается, ты вряд ли смогла бы родить такого здоровенного детину, матушка Оксман, — прибавил кто-то, и все расхохотались.

— А я вот смогла, смогла! — засмеялась Ма и чмокнула меня в щеку.

— Кто-нибудь знает, что с Ноэром? — спросил я, когда она в очередной раз принялась меня намыливать.

— Вроде жив, — ответил Па. — Правда, больше ничего охотники не сказали.

— Он тоже расколдован? — поинтересовалась Ма. — Что ж, если с ним все хорошо, вечером увидим его на пиру.

На пиру. Она имеет в виду праздник, где на стол подадут медвежатину, мясо убитой на охоте медведицы. По обычаю на пиршество соберется весь город, а цыгане будут стоять под дверями, дожидаясь объедков. Господи, мы не сможем в этом участвовать! Никогда. И не важно, что проклятие уже снято…

Когда мытье закончилось, Ма посерьезнела и сказала мне:

— Заглядывала Маб Вулскар. Ходят слухи, что Ноэра принесли домой, к родителям, но он совсем спятил. Слишком долго пробыл в когтях у медведицы, вот и рехнулся. Она почти неделю играла с ним, как кошка с мышонком. Я думала, медведи сразу пожирают свою добычу, ан нет. В общем, его вырвали из лап этой жуткой медведицы. Едва успели, иначе она разодрала бы его на куски.

Вырвали из лап. Я вздрогнул. От этого бедный Ноэр и сошел с ума: он был в объятиях своей возлюбленной медведицы, а его оттуда вырвали. Он сошел с ума от того, что его «спасли»; он вне себя от гнева и тоски, от того, что опять вдыхает городской воздух, чувствует запахи человеческих испражнений, грязного белья и холодной золы. Еще вчера он был в лесу, под куполом неба, в окружении деревьев и зеленого кружева листвы, сквозь которое свободно летали птицы и ветер. Вчера он был в ее лапах, зачарованный ее янтарными глазами, а сегодня она мертва. Она ушла и унесла с собой разум Ноэра.

— Пойду проведаю его, — сказал я.

— Может, не надо? — забеспокоилась Ма.

— Это еще почему?

— Боюсь, как бы ты не заразился от него, если он еще заколдован.

— Глупенькая моя. — Я погладил ее озабоченный хмурый лоб и вышел на оживленную улицу.

По пути к дому Ноэра многие подходили ко мне и здоровались за руку. От людей я узнал, что родители держат Ноэра в сарае на заднем дворе, потому что находиться в человеческом обществе ему нельзя. Своим поведением он очень огорчает мать, пугает младших братьев и сестер. Услышав это, я не стал заходить в дом, а сразу направился на задний двор. Возле сарая я увидел Озвеста, который сидел на земле и что-то вырезал ножиком.

— Баллок! — обрадовался он. — Поглядите-ка, вся шерсть отвалилась, ты снова стал нормальным человеком. Хоть одна хорошая новость!

— Как Ноэр? — кивнул я на дверь. — Медвежья шкура отлипла?

— Шапку с него сняли, а насчет остального не знаю. Если шкуры и отлипли, он все равно не хочет с ними расставаться и никого к себе не подпускает. Совсем сбесился. Я уж думал, разнесет все стены, и цепи не помогут.

— Цепи?

— А как еще удержишь беднягу? Он силен, как медведь. И выглядит так же в своих шкурах.

Словно заслышав нас, Ноэр издал долгий, тоскливый вой; в сарае все затряслось и загрохотало — сумасшедший начал кружить по своей клетке и биться о стены.

— Пусти меня к нему, — крикнул я Озвесту, когда Ноэр ненадолго затих.

— Ты что, на тот свет захотел? Этот буйный пришибет тебя, как муху!

А ты бы не буйствовал, если бы твою жену застрелили из арбалета? — едва не крикнул я, но сдержался.

— Дай мне поглядеть на него, Озвест, а ему — на меня. Бедный мой приятель!

Ноэр опять заревел. В его реве уже не слышалось угрозы, а только тоска, такая жуткая, что у меня на шее волоски встали дыбом.

— Ладно, рискну, — вздохнул Озвест, откладывая в сторону ножик и обструганную деревяшку. Он подошел к окну, закрытому ставнем, и позвал:

— Ноэр! К тебе пришел твой друг, Баллок. Хочет повидаться с тобой. Баллок, помнишь? Тот, что был Медведем вместе с тобой.