Тинга и незнакомого мне водника, — идеальный момент, чтобы закончить спор, но когда я что-то делала вовремя?

— Видимо, у принцессы нет личной жизни, раз она постоянно суёт нос в мою, — сказала я в пустоту, но так, чтобы стоя́щие рядом адепты услышали.

— Что-что ты сказала?! — полушёпотом переспросила Стефи, продолжая изображать увлечённость боем парней.

— Ещё и глуховатая, — усмехнулась я.

— Мне начхать на тебя, воздушница. Поняла? — скрипя зубами, но не оборачиваясь, бросила Стефи.

— Поэтому ты постоянно меня задираешь, — ухмыльнулась я, чувствуя свою безнаказанность.

Стефи резко развернулась и, в два шага преодолев разделяющее нас расстояние, схватила меня за грудки. Наши взгляды встретились: глаза принцессы заволок огонь, она еле сдерживала себя, чтобы не превратить меня в кучку пепла. Я испуганно сглотнула — доболталась…

Стефания наклонилась к уху и, обжигая дыханием шею, прошептала:

— Если бы ты не лезла к моему брату, я бы не заметила твою тень и через сто лет, — она сделала паузу и, услышав стук моего испуганного сердца, довольно продолжила. — Благодари бога, что ты в стенах Академии, иначе я выжгла бы твой поганый язык ещё месяц назад. Я единственная дочь императора, а ты кто?

Я обомлела, не смея даже дышать.

Стефи так же быстро отпустила мою форму, как и потеряла ко мне интерес. Она выбежала в центр поля и вызвала на показательный бой одну из огневичек, оставив меня наедине со своими мыслями — как по-королевски!

До конца дня я ходила как в воду опущенная. Сегодня всё шло наперекосяк: Око продолжал обижаться, Господин Арон давил отчислением, преподаватели отыгрывались на мне за пропущенную неделю, — а я… я осталась одна в толпе холодных адептов Академии СиЛ, потешающихся надо мной из-за субботнего конфуза. Захлёбываясь в омуте навалившихся на меня бед, я без остановки крутила в голове вопрос Стефи и не находила ответа: кто же я?

Раньше бы я сказала, что меня можно считать способной студенткой, ведь при поступлении митик показал целых тридцать капель, — но что значат цифры, когда меня окружают сотни адептов с потенциалом не меньше моего?

Может, за моей спиной стоит могущественная семья, о которой я никогда не догадывалась? Сказки: принадлежи я к какому-нибудь дому или сильной династии, провела бы я всё своё детство в забытом богом Валиире? Нет, нужно признать, что у Софи, будь она хоть тысячу раз лучшей менталисткой Сильваной, просто огромное сердце, пожалевшее бедную сиротку с тяжёлой судьбой.

Я ни первая ученица, ни сильнейший маг, ни дочь влиятельных родителей, ни любимая девушка… — может, я просто хороший человек? Смешно называть хорошим человеком убийцу: пусть Жак перестал мне сниться, но эта ноша останется со мной до конца. Так кто же я?

Постараюсь стать хотя бы хорошей подругой, пусть эта роль и даётся мне со скрипом. Казалось бы, я простила Кору за её необдуманный поступок, но осадочек остался… в виде ещё двухсот двадцати золотых монет, которые мне ещё нужно где-то найти до Нового года. У меня проскальзывали мысли попросить близняшек погасить мой долг, но, боюсь, я сама виновата, что заказала это несчастное вино, которое теперь может стоить мне жизни.

— Либо выкладывайся на максимум, либо выметайся! — вспылил Фар, на занятии с которым я позволила себе погрузиться в рефлексию вместо отработки «Асфик Хомо».

— Извини…те, — пробубнила я и вновь принялась за плетение заклятья.

Я столько раз повторяла схему заклинания, что давно довела её до автоматизма, но влить в неё мощь стихии Воздуха у меня не выходило до сих пор. Фарлаг из раза в раз терпеливо напоминал мне об ответственности и сосредоточенности, но я продолжала витать в облаках.

— Мира, остановись, — Фар прервал мою сотую попытку сотворить «Асфик Хомо». — Ты будто не здесь. Что случилось? О чём ты постоянно думаешь?

— О свадьбе Коры, — выдала я самую безобидную правду, но тут же осеклась.

По лицу Фарлага пробежала тень. Он мгновенно свернул разговор, дал мне несколько простых заданий из учебника по «Основам магии Воздуха», которые мы, к слову, давно уже прорешали, и спешно покинул аудиторию.

Кажется, я снова сказала что-то не то: надо было, наверно, на дурацкие слухи пожаловаться. Что касается сплетен, я догадалась, на что намекала лекарша-недоучка: ведь в изумрудном платье я посещала «Асторию». А кто в курсе, что в субботу я ходила в ресторан? Кора и… Сая. Да, точно. Из-за комментариев скользкого Поля Сая могла меня неправильно понять, потому и отказалась подвезти, но зачем ей сплетничать? Глупости — меня очерняет кто-то другой.

Остаток вечера я провела в размышлениях о личности моего злопыхателя, ожидании Фарлага и бесконечном решении скучных магических задач. Однако Фар не посчитал нужным вернуться в аудиторию, посему я с чистой совестью отправилась в свою комнату по подземным коридорам СиЛ, потому что октябрьские вечера не славятся хорошей погодой, а я с собой сегодня даже пиджак не взяла.

Вернувшись к себе, я первым делом села за домашнее задание, ведь ещё один день упрёков и разочарованных взглядов профессоров мне просто не пережить. Когда я уже почти закончила с сочинением по «Этике», меня привлекло голубоватое свечение из шкафа.

Я выдвинула ящик до конца и достала мерцающий пергамент — очередное послание от Софи? Что ещё её заставил написать сумасшедший иллюзионист? Живот сильно скрутило от нарастающего напряжения и страха. Я дёрнулась от резко охватившего меня холода. По рукам пробежали мурашки.

— Око, — неуверенно позвала я паука.

Он не откликнулся.

— Око, мне нужна поддержка, — на грани отчаяния завопила я.

— Я не костыль, чтобы поддерживать, — так и не показавшись, проорал паук из-за стола.

Оставаться в комнате стало невыносимо. Я накинула пиджак и, крепче сжав пергамент, выбежала в коридор. Меня захлестнуло желание спрятаться, побыть наедине с собой, без упрёков, обид и шепотков за спиной.

Я сбежала по лестнице в подземные коридоры, такие непопулярные среди адептов СиЛ. Здесь меня никто не найдёт, никто не потревожит. Поплутав в темноте около получаса, я, наконец, успокоилась и, устроившись в пролёте, ведущем к выходу в одно из общежитий Академии, развернула пергамент.

Тусклый свет холла едва доставал до моих рук, но его хватило, чтобы в полумраке безлюдного коридора разобрать знакомый почерк.

«Ну, здравствуй, доченька!»

Софи! Слёзы мгновенно заволокли глаза. В этот раз пишет она, я уверена. В горле встал ком, а спину сковала тревога. Я поёжилась, стряхнула неоправданные страхи и вернулась к письму.

«Я очень виновата перед тобой. Я виновата так, что мне не хватит и тысячи жизней, чтобы вымолить у тебя прощение…»

Какое прощение? Софи лучшее,