В 1995 г. «патриарх» Романюк узнал, что со счетов Киевской епархии пропало 3 млрд гривен. Назначил проверку, пригрозив Филарету увольнением. Но перед ревизией Романюка нашли в городском саду мертвым с переломанными ребрами. А рядом обнаружили нескольких женщин из окружения Филарета. Они уверяли, что «патриарху» стало плохо, и они пытались помочь, делали непрямой массаж сердца. Причиной смерти признали сердечный приступ, и уголовное дело было прекращено без всяких экспертиз. А Денисенко наконец-то получил вожделенный сан «патриарха». Но «автокефальники» смерть их ставленника Романюка оценили по-своему, УАПЦ отделилась от «Киевского патриархата».

Еще один раскол возник в Молдавии. Как уже отмечалось, здешние националисты жаждали «воссоединяться» с Румынией. Это вызвало не только конфликт в Приднестровье. Кишиневский епископ Петр (Пэдурару) решил подстроиться к властям и «общественности» своей республики. С группой священников обратился в Румынский Патриархат, что переходит под его юрисдикцию. Там обрадовались, восстановили Бессарабскую митрополию, существовавшую в период румынской оккупации, и возвели Петра в митрополиты. Московская Патриархия протестовала, с Румынской церковью крепко поссорилась и Бессарабскую митрополию не признала. Но румыны так и не отменяли свое решение. Да и в Кишиневе протестов не услышали и предоставили новой митрополии официальный статус. В Молдове, таким образом, стало две церкви, румынская и русская. Соответственно, верующие разделились. Националисты стали ходить к румынам, русские и часть молдаван — в храмы РПЦ (в них богослужение ведется как на церковно-славянском, так и на молдавском языке).

Другие проблемы возникли в Грузии. Там церковь была хоть и православной, но отдельной. А Грузинская Патриархия поддержала курс своего правительства на шовинизм и русофобию. Богослужения на церковнославянском и русском языках на территории Грузии были запрещены, даже в русском женском монастыре. Из-за начавшихся преследований почти все русские священники и монахи покинули эту страну. Но православными была и часть жителей Абхазии, Южной Осетии. Здешние приходы относились к Грузинскому Патриархату. Однако после операций тбилисских карателей озлобление было велико, всем грузинам пришлось бежать отсюда, в том числе и священникам. В обеих республиках верующие обратились в РПЦ, просили взять их под свою эгиду. Вроде бы дружить с грузинским Патриархом Илией после его гонений на русских у Московской Патриархии причин не было. Но и Алексий II следовал политике своего правительства. А Ельцин подыгрывал Шеварднадзе. Во всех соглашениях оговаривалось «сохранение территориальной целостности Грузии», и обе республики остались непризнанными. Синод РПЦ тоже объявил, что Южная Осетия и Абхазия остаются канонической территорией Грузинского Патриархата, принять их отказался.

А между тем и в самой России царил полный разброд, «лихие 90-е». Разгул бандитов, хищничество на всех уровнях, приватизации, расползание злачных заведений, мешанина самых разнообразных партий и движений. Этот хаос в немалой степени коснулся и Церкви. Кроме РПЦ, в нашей стране появились структуры РПЦЗ. Они возникли еще в перестройку, когда заезжий эмиссар зарубежников, епископ Варнава (Прокофьев) рукоположил «тайного епископа» Лазаря Журбенко. Теперь он из тайного стал явным, сманивал прихожан и священников в альтернативную, заграничную церковь. А за ним под юрисдикцию РПЦЗ перекинулся архимандрит Валентин (Русанцов). Его еще в 1973 г. привлекали к уголовной ответственности за мужеложство, но нашлись покровители, замяли дело. Однако накопились конфликты с церковным начальством, а зарубежный Синод принял его с распростертыми объятиями, с ходу возвел в сан «епископа» Суздальского и Владимирского.

Правда, два «епископа», Журбенко и Русанцов, соперничали и склочничали между собой. Тогда РПЦЗ решила создать в России постоянное представительство, опять прислала епископа Варнаву (Прокофьева). Ему ставилась задача организовать Синодальное подворье РПЦЗ в Москве, примирить обоих «епископов» и руководить ими.

Варнава сумел занять один из корпусов бывшей Марфо-Мариинской обители (здание принадлежало поликлинике, но стояло заброшенным). Однако новый руководитель российских структур РПЦЗ повел себя слишком скандально. Вокруг него стали собираться «Память», другие радикальные и провокационные организации. Варнава участвовал в их шествиях и демонстрациях, благословил погром редакции газеты «Московский комсомолец». Но этим он круто подорвал авторитет РПЦЗ в нашей стране. До сих пор на зарубежников ориентировалась в основном либеральная, диссидентствующая паства, воротившая носы от «советской» Патриархии. Теперь подобная публика перепугалась и отшатнулась от них. А когда Варнава решил «воссоединиться» с «Киевской патриархией», то в Синоде РПЦЗ сочли, что это уже слишком. Отозвали его из России.

Но эмигрантское духовенство совершенно оторвалось от нашей страны, абсолютно не знало ее, поэтому продолжало творить глупости. Отозвав Варнаву, Синод зарубежников назначил «экзархом РПЦЗ на территории СССР» «епископа» Валентина (Русанцова). Его правой рукой стал еще один перебежчик из РПЦ, Михаил Ардов (Зигберман). Он переквалифицировался в священники из литераторов. Но и в Зарубежной церкви эти деятели задержались недолго. Создали собственную «Российскую православную свободную церковь», она же «автономная церковь», где Русанцов произвел себя в митрополита, Ардов стал протоиереем. А свою деятельность они нацелили на дальнейшее раскольничество и дискредитацию Московской Патриархии.

Ардов выпускал сборники анекдотов про священников, стал любимцем телевизионщиков, его приглашали на разные передачи для скандальных интервью (в облачении священника, а зритель разве разберет, из какой такой церкви?). Русанцова запрещали в служении и отлучали и в РПЦ, и в РПЦЗ, но ему и его помощникам было на это плевать. Они наводили мосты с «Киевским патриархатом». Потом Русанцова арестовали, судили по обвинению в педофилии. Но на вопрос тележурналистов, каким ударом это станет для их «церкви», Ардов цинично ответил: «Для нас это принесет только пользу. Люди все равно подумают на Московскую Патриархию».

И ведь действительно, многие не разбирались, где и какое «православие»! Например, в «храм» Ардова, кладбищенскую часовню на «Водном стадионе», ходили старушки из ближайших домов, не задумываясь, что «церковь» совсем не та. Ардовских «священников» очень полюбили реконструкторы, приглашали на свои фестивали. Им очень импонировали «батюшки», свои в доску. И у костра вместе посидят, и выпить могут как следует, и песни под гитару погорланить. Впрочем, это было характерным для тогдашнего населения России. Люди ничего не понимали в религиозных проблемах, а пробужденную у них духовную тягу реализовывали наугад. Хватались за первое, что им попалось.

А кроме РПЦЗ, «Киевского патриархата», «автокефальников», «российской свободной церкви» появились еще и «катакомбная церковь», «истинно-православная церковь». Только стоит иметь в виду, что они не имели ничего общего с катакомбниками и истинно-православными 1920–1930-х, не принявшими компромисс с большевиками Патриарха Тихона и Декларацию митрополита Сергия. Нет, у современных раскольников их «катакомбность» и «истинно-православность» заключалась только в том, чтобы никому не подчиняться и делать что вздумается. И при этом вербовать собственную паству. Желательно — доверчивую и щедрую.