на практике. Эти качества, по его мнению, достойны всяческого уважения.

И как он мог раньше не замечать в ней всего этого?

А сколько улыбок он получил от нее за это время! Разных. Робких, веселых, даже счастливых.

Артуру показалось, что пока они сидели вместе, между ними возник какой-то особенный контакт.

Протяни руку, обними, и теперь не пошлет.

Но он решил не рисковать.

Сидеть вот так с ней рядом, общаться, ловить ее улыбки – для него и это уже было много. Уже счастье… Разрушить это попыткой заняться с ней сексом? Нет уж, он на это пока не пойдет. Пусть любви хотелось так сильно, что сводило внутренности.

– Ой, уже три часа ночи! – вдруг воскликнула Эва. – Я тебя так надолго задержала. Тебе, наверное, пора отдыхать, да и мне тоже.

– Хочешь, я останусь на ночь? – спросил Артур осторожно.

Увидел, как расширились ее глаза, и поспешил уточнить:

– Посплю на диване. Ты же сама говорила, тебе страшно, некомфортно. А со мной будет спокойнее. Что скажешь?

Эва немного подумала и кивнула.

Выдала Артуру постельное белье, пожелала спокойной ночи и отправилась спать.

Артур думал, что этой ночью вообще не уснет. Да и как тут уснуть, когда предмет сильнейшего вожделения за стенкой. Коснуться нельзя, поцеловать нельзя, даже войти в ее спальню нельзя.

Это было паршиво.

Но…

Зато Эва рядом, зато он твердо уверен, что с ней все хорошо. Само это уже дорого стоило, внушало спокойствие, которого он был лишен долгие-долгие недели.

У Эвы случилась неприятность, и кому она позвонила? Ему. С кем сидела столько часов глубокой ночью? С ним. Стало быть, что-то он да значит для этой девчонки. Осознавать это было очень приятно.

Артур прошелся по квартире, проверил замок на двери. Разделся, лег на диван и укрылся выданным Эвой пледом. Положил голову на подушку, прокручивая в памяти самые приятные моменты общения с ней. И отрубился.

Наверное, впервые за последний месяц Артур спал спокойно. Практически сном младенца, ему даже не приснилось ни одного паршивого сна, как было предыдущими ночами.

Он проснулся внезапно.

Сквозь сон почувствовал, как к его лбу прикоснулась прохладная нежная ладонь, и открыл глаза.

– Эва? – Спросонья он даже не понял, где находится.

– Ты так долго спал. Я подумала, не заболел ли, но лоб не горячий.

Артур резко сел в постели, поймал на себе смущенный взгляд Эвы, ведь из одежды на нем были только трусы.

– А сколько времени? – всполошился он.

– Час дня, – Эва многозначительно показала взглядом на часы, висевшие на стене.

– Обалдеть, – покачал он головой.

Мысленно тут же себя отругал за бездарную трату времени. Действительно, чем бы еще заняться у Эвы в гостях, кроме как поспать. Его же так часто сюда зовут… Балбес!

– Я приготовила завтрак, – сказала Эва с улыбкой. – Ты же любишь оладушки, да?

Оладьи Артур любил, особенно если в комплекте шел совместный завтрак с Эвой.

Через пятнадцать минут он уже сидел напротив нее на кухне. Он успел умыться, одеться, и теперь с удовольствием поедал приготовленные для него оладьи, пил ароматный чай с бергамотом. Искренне наслаждался таким прекрасным началом дня.

На какой-то момент Артуру даже показалось, что они с Эвой не расставались. Что весь этот жуткий месяц ему просто приснился. Кошмар, ничего больше.

А потом как черт за язык потянул, иначе не скажешь.

Артур все-таки задал вопрос, который давно и сильно его волновал:

– Эва… Помнишь Булатова? У тебя с ним произошел неприятный инцидент в номере, когда ты работала горничной. Я тебя еще ругал за это потом дома. Что тогда случилось? Как я понимаю, секса у тебя с ним все-таки не было?

– Секса? – Эва вскинула брови и недоуменно на него посмотрела. – Какого, на фиг, секса? Ты что! Нет! У меня тогда был сильный токсикоз и меня стошнило в его номере, когда я делала уборку. Он потом пожаловался Зинаиде Венедиктовне. Я думала, ты меня за это ругал, чтобы я такого не допускала. Разве нет?

Ее ответ огорошил Артура. То есть получается, он тогда наорал на свою беременную невесту за то, что ее стошнило на рабочем месте из-за токсикоза?

В тот момент Артур почувствовал себя последней сволочью. Почему он в тот день просто не спросил Эву, что у нее случилось с Булатовым? Наверняка получил бы исчерпывающий ответ. Но вместо этого он спустил на нее всех собак, оторвался по полной. Страшно подумать, сколько ошибок он допустил в отношении Эвы. Сколько раз незаслуженно ее обидел!

– Я бы ни за что не стал ругать тебя за токсикоз, я думал, ты с ним… Я поэтому тогда взбесился!

Эва густо покраснела, тут же возмутилась:

– Ты правда думал, что я могла переспать с этим типом? Серьезно, Артур? Булатов ведь совершенно ужасный на вид. И я с ним… Фу!

Она скривилась, отвела взгляд.

Было ясно видно, что ей этот разговор дико неприятен.

Артур попытался исправить положение:

– Я не хотел тебя обидеть, просто мне важно было знать, что там случилось.

Эва полоснула по нему полным обиды взглядом и сжала губы.

В этот момент он понял, лучше бы молча ел оладьи, чем рушить их хрупкий мир.

Но было поздно.

Эва вперила в него строгий взгляд и сказала:

– Тебе пора.

Он кивнул. Нехотя встал и направился к выходу.

Ему и правда пора.

Пора всерьез реабилитироваться в ее глазах. И он теперь он знал, с чего начать.

Глава 53. А в это время…

Карина Авиковна Саркисян проводила послеобеденное время в компании мужа в гостиной.

После вчерашнего праздника она усиленно изображала недомогание. Одетая в красную шелковую пижаму, она разлеглась на диване. С периодичностью раз в полминуты терла виски, тяжело вздыхала. Всем своим видом показывала – нужно внимание, а точнее задушевная беседа, чтобы успокоить сердце. Очень уж ей было тревожно после вчерашнего.

Однако Вазген Артурович ее вздохов будто бы не замечал, сидел в кресле и, как ни в чем не бывало, листал на планшете какой-то документ.

– Ох… – протянула она громче.

Наконец муж обратил на нее внимание.

– Так болит голова, – сказала она со скорбным видом.

– У тебя болит голова? – он нахмурил густые черные брови. – Это у меня болит голова, после вчерашнего-то…

Карина присела, оперев спину на диванную подушку, и с осуждением посмотрела на мужа.

– Поделом тебе. Нечего было с Агароняном столько сидеть в обнимку с бутылкой коньяка. Сегодня бы не страдал от головной боли. Вазген, ведь ты уже не мальчик,