– Мы оба вроде стойких солдатиков, – он и сам чувствовал неотчетливость сравнения.

– Ерунда, мы такие спокойные, потому что нас Колбри обработала до самых глубоких пластов сознания, или даже подсознания, или сверхсознания, до которых могла дотянуться. Не мы такие вот непробиваемо-железно-стойкие, а просто программы работают. – Она подумала. – А может, мы уже не совсем люди, а вроде тех… чудищ. То есть для каждого из нас мы по-прежнему люди и для машины – люди еще, раз она нас слушается, а вот на взгляд незаинтересованного наблюдателя оба мы… Хотя, если соображать пошире, мы уже, конечно, не люди, если сюда забрались.

– Давай-ка действовать так: направляйся вон к той планетке, у которой что-то вроде большой Луны имеется. То есть к пятой планете. И уж конечно, сделай милость, выходи на нее с учетом орбитального движения.

– Сама понимаю, что и как тут следует… делать. – Она начала хлопать по клавишам маленького цифрового пультика, прикидывая в уме вычисления. – Корень из… девяноста, если в астрономических… Девять, сорок восемь шестьдесят восемь десятитысячных… Думаю, точность будет достаточная, учитываем снос от солнечного ветра, неравномерность гравитаций…

Ромка перевел ее цифирь и на свой экранчик тоже, прикинул порядки чисел. Все правильно. Она кивнула сама себе, еще раз взглянула на выбранную пятую планету.

– Близко здешняя луна от материнской планеты ходит, конечно, не как наша, подальше ее орбита отстоит, примерно в половине мегаметров… Но тоже – довольно близко, по космическим меркам. Даже по планетарным стандартам – совсем рядом, почти впритирку.

Ромка ее не слушал, в нем росло странное ощущение, в отношении которого ментопрограммы Миры Колбри не действовали, он словно бы снова мог видеть мир эмоционально окрашенным, цветным, хотя, к сожалению, только в этом секторе мышления. Описать это было непросто, но из него, из этого состояния следовал тот простой вывод, что все с ними будет хорошо. И эта идея медленно перерастала в уверенность… И вдруг он понял, что Гюльнара трясет его за плечо.

– Ты чего? – глаза ее были очень близко. Она увидела, что он приходит в себя, вздохнула, поправила волосы, отошла к своему пульту. – Странный ты все-таки, но я понимаю, задумался.

– Что ты спросила?

– Поинтересовалась, а почему именно к этой планете ты решил так определенно направиться?

Ромка на фоне своего прежнего ощущения удачи или чего-то подобного сообразил, что пояснять обычные вещи, пусть даже гипотезы, будет очень кстати. Это ведь приятно, попробовал он себя уговорить, – выглядеть умным, знающим и способным интересно рассказывать, разве нет?

– В общем-то, ничуть я не задумывался, просто у меня, что называется, в зобу дыханье сперло… от радости. Потому что все с нами теперь будет хорошо.

– В самом деле? – Она заметно помрачнела, их заброшенность и одиночество перед лицом безбрежного космоса определенно давили на ее психику, угнетали, несмотря на ту схему подкрепления, которой их накачали. – Поделись, если не жалко.

– Сейчас, только приду в себя, – но долго мучить ее теперь, когда он был уверен, что они все сделали правильно и поход сюда не был высокотехнологичным самоубийством, ему не хотелось. Поэтому он начал объяснять: – Только это довольно сложно и долго получится. Я сейчас как-то не во всем уверен, но… Значит, так. Есть довольно старая идея, что Луна человечеству дана не просто так. А кто-то очень сильный и мудрый, с совсем другими, чем у нас, возможностями, способный даже космические объекты планировать и настраивать, создал…

– Инопланетян мы так еще и не встретили, несмотря на все поиски, – веско уронила она.

– Это теперь, когда мы вышли в солнце-орбитальный космос, их нет, а прежде замечались объекты весьма странных возможностей. В двадцатом веке, например, зафиксированы сотни тысяч случаев, когда проявлялось что-то, о чем люди могли только гадать. И не только на Земле, но и на Луне, и у других наших планет… В общем, не сбивай, я сам собьюсь.

– Все, молчу.

– Итак, предположим, что существует космическая раса неких разумных, для которых возможны самые невероятные, по нашим сегодняшним представлениям, инженерные конструкции. В таком случае они, подразумевая, что мы когда-нибудь выйдем в космос, подставляют нам нашу Луну как вариант космодрома подскока. Чтобы мы не тратили неимоверно много ресурсов для космического выхода.

– Интересно, – суховато отозвалась Гюльнара.

– В таком случае вполне возможно допустить, что они и червоточину сделали для нас, к планете, которая нуждается уже в нашем участии, в нашей способности ее исследовать и, возможно, содействовать возникновению там расы разумных. То есть мы с тобой прибыли туда, куда нам следовало прибыть, чтобы по их плану опекать уже следующую расу.

– Ага, понимаю. Ты полагаешь, что если у нас есть наша Луна, то и здесь, у этой планеты, где тоже есть такая… такой вот космодром подскока, найдется кого опекать? Воспитывать даже нашими слабыми силенками тех, кто со временем станет следующим разумным человечеством, способным доразвиться до попытки покорения космоса? – она подумала. – А почему они сами, раз такие всемогущие, не могут их тут опекать? Зачем понадобились мы?

– Можно предположить, что сверхцивилизация, в принципе, утратила способность содействовать развитию примитивных аборигенов. Понимаешь, они отошли от них слишком далеко, слишком переродились в своей эволюции… А вот те, кто только-только выполз из дикости, как мы, как люди, способны на это. – Он вытер лицо, ему хотелось умыться, но и договорить Гюльнаре тоже хотелось. – И тогда следует, что Пачат-гуру был прав: только гуманность является ключом и пропуском в червоточине, иначе бы нас сюда попросту не выпустили, не разрешили бы пройти так, как нам удалось. Ведь одно дело изучать собственную Землю, пусть и в иных зеркалах, и совсем другое – вмешиваться в жизнь новых миров… Это возможно только с благими желаниями.

– Неожиданная идея, но ты всегда этим отличался… Сам придумал?

– У меня были кое-какие мысли, и кажется… В общем, возможно, мы угадали.

– Ты угадал или не угадал, – отозвалась она. И снова вздохнула. – А что будет с нами, с тобой, со мной? В этих условиях нас что же, эти всемогущие подсадят на свои космические машины и доставят домой? Или мы с тобой обречены тут играть роль местных божков? Так у нас нет для этого подготовки, и мы без связи с Землей на самом-то деле ничему их, этих местных, если они есть, научить не сумеем. Наоборот, мы сами должны будем учиться у них выживать…

– Ты правильно выразилась – без связи с Землей… Действительно, для такого дела, которое тут нам, людям, возможно, предстоит, нужны довольно значительные ресурсы. Институты нужны, целые исследовательские программы, многоходовые и отнюдь не самопальные. Нужны…

– Так что с нами?

– Есть еще одна идея. То, что мы сюда прорвались, делает нас участниками этого проекта. По крайней мере, я на это рассчитываю. – Роман снова обвел глазами экраны их параскафа. – Если наши в Чистилище теперь пойдут к голубому горизонту снова, их пропустят, они, возможно, научатся там работать и, вполне вероятно, даже покорят время… Теперь-то им это будет позволено. А потом они, если захотят, совершат скачок сюда и спасут нас. Вернут домой. – Он ненадолго задумался. – Только там будет уже совсем другой мир. Понимаешь, мы создали обратную петлю изобретений…