французский, появляется в тех строфах, где говорится о переписке Екатерины Второй с французскими просветителями:

«Madame, при вас на диво

Порядок процветет, –

Писали ей учтиво

Вольтер и Дидерот, –

Лишь надобно народу,

Которому вы мать,

Скорее дать свободу,

Скорей свободу дать».

«Messieurs, – им возразила

Она, – vous me comblez», –

И тотчас прикрепила

Украинцев к земле.

Екатерина приседает в глубоком реверансе перед знаменитыми французами, говоря: «Господа, вы мне льстите»; поступает же она как крепостница.

Охотно использовал этот вид рифмы сатирик-искровец Дмитрий Минаев. Вот строки из его песни «Фискал» (1879; итальянский оборот означает «из любви к искусству»):

Фискалом con amore

Начав карьеру, стал

Работать как фискал

Из выгоды он вскоре…

В другом стихотворении Минаева рассказывается об упразднении Третьего отделения, чьи функции перешли к департаменту полиции:

Про порядки новые

Подтвердились слухи:

Августа шестого я

Был совсем не в духе,

И меня коробили

Ликованья в прессе:

Ей perpetuum mobile

Грезится в прогрессе…

«Раздумье ретрограда», 1880

Латинские слова означают «вечное движение»; неестественная, манерная рифма «коробили – perpetuum mobile» обнажает фальшь в ликовании русских либералов, не увидевших демагогического обмана в правительственном акте.

4. Составная рифма

Составной рифмой называется такая, при которой два слова, сливаясь в одно, рифмуют с третьим. Пожалуй, среди всех приёмов, какими пользовалась комическая поэзия, этот способ неожиданной рифмовки был наиболее распространён и наиболее выразителен. Любил составную рифму А. К. Толстой. В «Послании к М. Н. Лонгинову о дарвинисме» (1872) автор, споря с председателем «комитета о печати», отстаивает учение Дарвина и спрашивает:

Отчего б не понемногу

Введены во бытиё мы?

Иль не хочешь ли уж Богу

Ты предписывать приёмы?

Мастером составной рифмы, всегда очень яркой, запоминающейся и смешной, был Д. Минаев. В его балладе «Через двадцать пять лет» (1878–1879) повествуется о том, как в отдалённом будущем всё в Петербурге будет принадлежать издателю газеты «Новое время» Алексею Сергеевичу Суворину. Фантастический колорит баллады усилен небывалыми, удивительными и потому особенно впечатляющими рифмами:

На Неву из Усолья далекого

Прикатил коммерсант-сибиряк;

От казны был тяжел кошелек его,

Сам он был далеко не из скряг…

Он, этот купец, спрашивает слугу, кому принадлежит трактир.

И, вопросом смущенный сильнее, чем

Всякой грубостью, молвил слуга:

«Куплен он Алексеем Сергеичем

Был у Палкина втридорога».

«Куплен кем? Человеку нездешнему

Ты толковее должен сказать:

Алексея Сергеича где ж ему

По единому имени знать…»

«Далёкого – кошелёк его», «сильнее чем – Сергеичем», «нездешнему – где ж ему», и ещё в той же балладе: «слушая – баклуши я», «Европа ли – Петрополе», «Демидова – вид его» создают особую атмосферу стихотворного повествования, насыщенного каламбурами. В составных рифмах всегда особенно остро ощущается каламбур – игра слов, одинаковых по звучанию и различных по смыслу. Вот пушкинские рифмы-каламбуры – один известный всем пример в шутливо-народной «Сказке о попе и о работнике его Балде» (1830):

…В год за три щелка тебе по лбу,

Есть же мне давай вареную полбу.

Другой – в стихотворении «Утопленник», которое снабжено подзаголовком «Простонародная сказка» (1828):

Вы, щенки! за мной ступайте!

Будет вам по калачу,

Да смотрите ж, не болтайте,

А не то поколочу.

«По лбу – полбу», «по калачу – поколочу» – составные рифмы-каламбуры. Словесная игра здесь подчёркнута, усилена по сравнению с рифмами обыкновенными.

Рифмы-тёзки

Современный поэт Яков Козловский – переводчик Расула Гамзатова, подлинный виртуоз стиха («Кажется, если бы даже он захотел, он не мог бы написать ни одной непевучей, шершавой, косноязычной строки», – сказал о нем К. И. Чуковский) и неутомимый экспериментатор. В сборнике «Арена» (1972) выделен раздел под заглавием «Мастерская» – здесь поэт демонстрирует читателю упражнения, помогающие оттачивать перо: он играет словами однозвучными и разнозначными, словами-тёзками. «Тёзка» – так и названо одно из четверостиший Я. Козловского:

– Я слово малое – предлог,

Но падежа сжимаю повод.

А вы кто, тезка?

                     – Я предлог,

Что значит: вымышленный повод.

«Тёзки», а научный термин для таких слов – «омонимы». Лингвисты давно обратили внимание на эти слова, которые звучат одинаково, но обозначают разные понятия. Так, в русском языке слово «три» получает разные значения в зависимости от контекста:

Три толстяка.

Три эту кляксу резинкой!

Или слово «мой»:

Мой дорогой!

Мой руки перед едой.

Рифмование омонимов тоже всегда относилось к приёмам комического повествования в стихах. У Д. Минаева в сатирической поэме «Демон» (1874) бес видит на земле всё то же, что и прежде:

Все те же громкие слова

И бред несбыточных утопий

(К ним не чутка уже молва),

И копировка старых копий,

Которых участь не нова;

Все тот же блеск штыков и копий…

Омонимы «копий» (от «копия») и «копий» (от «копьё») как бы подтверждают мысль о том, что на земле ничего не изменилось – даже в рифме возвращается одно и то же слово.

В другом стихотворении Д. Минаева, написанном по случаю приезда в Петербург немецкого заводчика Альфреда Круппа (1880), читаем:

Ем ли суп из манных круп,

Или конский вижу круп –

Мне на ум приходит Крупп,

А за ним – большая масса,

Груда «пушечного мяса»…

Д. Минаева не зря именовали «королём рифмы»; есть у него целый цикл «Рифмы и каламбуры» – с характерным подзаголовком «Из тетради сумасшедшего поэта» (1880). Вот две его миниатюры:

Не ходи, как все разини,

Без подарка ты к Розине,

Но, ей делая визиты,

Каждый раз букет вези ты.

* * *

Черты прекрасные, молю я,

Изобрази мне, их малюя,

И я написанный пастелью

Портрет повешу над постелью.

Почти через