соседка, бывшая злыдня, впоследствии оказавшаяся вполне ничего? Соседка впихивала ей в мордочку морковь за морковью и не переставала при этом гладить по хребту, называя наикрутейшей теткой.

Могла бы и не гладить, Майка терпела только ради морковки. Но от второго тазика коза бы не отказалась даже на прежних условиях.

Так они и таращились друг на друга: коза на Леру, Лера на козу, а ничего не подозревающий Костик недоуменно ждал, когда наконец соседка переварит вводные, отомрет и хоть как-то отреагирует.

Но губы Валерии Буровой сами собой проговорили:

– Морда козья!..

Это явилось последней каплей, и действие развернулось сразу за ассоциаций. Коза взмекнула и двумя скачками преодолела расстояние до тыльной части Костькиных клетчатых штанов. Тугой удар зашлангованных рогов, и, мерно стуча копытцами, Майина покинула сцену.

Соседка видела, а это главное. Майка потом с нее взыщет.

Костик охнул и шмякнулся тощей задницей наземь, схватившись обеими руками за горло, выпучил глаза и закхекал.

Лера заполошно бросилась к нему, но быстро поняла, что ничего катастрофического не произошло, если не считать перспективу глубокого промывания кишок и возможного ушиба мягкого места.

Нервно хихикая, она помогла ему принять вертикальное положение, и сосед, продолжая кашлять и отплевываться, заявил, что сейчас же негодяйку изловит и применит к ней страшную экзекуцию.

Лера догадывалась о мотивах козьего поступка, но на всякий случай предпочла мысль не озвучивать. Явно защищать «рогатую скотину» она не решилась, чтобы не навлечь со стороны Костика глупых подозрений, поэтому Лера постаралась отвлечь его от мстительных намерений, напомнив, что скоро придет друг Влад, а они еще не готовы. Если, конечно, у Кости не пропало настроение прикалываться. И посоветовала попить побольше водички.

А потом позвонил Воропаев.

За последние дни его физическое состояние значительно улучшилось, поэтому он с утра решил наведаться на фирму. Леонид рассудил, что после стольких потрясений восстановительный отпуск ему все же не помешает, однако, чтобы отдыхать спокойно и не волноваться за бизнес, следует заскочить в контору с инспекцией.

Валерия, улыбнувшись в трубку, проговорила:

– Привет, солнце! Ну, как там? Все под контролем?

Он сейчас скажет, пряча за тоном деловым ответную улыбку, что все путем и нормально и что он скоро освободится, а в конце спросит, не хочет ли Лела посидеть в кабачке «У дядьки Игната» и немножко послушать джаз. И если да, то он закажет столик.

Но все пошло не так. Голос Леонида был жесткий, а тон раздраженный. И это Валерии абсолютно не понравилось.

«Может, он что-нибудь узнал про Тоху?» – встревоженно подумала она.

Конечно, совесть у Леры была кристально чиста, мужу она даже в мыслях не изменяла, а то что было до него, то было до него. Но, если Воропаеву каким-то образом удалось разнюхать, что Лера встречалась с бывшим боссом, да еще в ресторане, то заподозрить ее в какой-нибудь гадости он мог. Исключительно, в силу мужской мнительности.

Лера не представляла себе, как он отреагирует на подобную мыслеформу, но предполагала, что тяжко. Для них обоих тяжко. Одно дело, если бы она рассказала ему сама, и совсем другое – узнать по случаю и от посторонних. Только кто же этот добрый человек, открывший глаза ее мужу?

Может, Ефремов сам позвонил Леониду? А зачем? Хотя позвонил же он Лере…

Кстати, Лера так и не поняла смысл того разговора, хотя была рада, что он состоялся. Сама хотела с Тохой объясниться, чтобы исправить, что сгоряча нагородила, только никак не решалась. А тут такой сюрприз.

В ответ на ее изумленное: «Антон?» – Тоха хмыкнул: «Узнала?» и поинтересовался здоровьем мужа. Как-то глумливо поинтересовался.

По крайней мере, Лере показалось, что глумливо. С наигранной жалостью посочувствовал мужниным травмам. Чему удивляться? С тех пор как она так лихо слила ему Леонида, Ефремов, естественно, принялся копать и теперь, скорее всего, был в курсе всех последних дел и событий. И его цинизм Леру совершенно не удивил, хотя и покоробил. Мог бы обойтись и без издевки, но только Тоха Ефремов добрым нравом никогда не отличался.

Ее попытку дать пояснения к эпизоду в ресторане он пресек в самом начале. Проговорил насмешливо: «Забей, Бурова, все в порядке. Я разобрался. Я же тебе обещал». Это он ее так успокоил, выходит. Надо же, как благородно. Правда, на прощание добавил не совсем понятное. Что он уверен, что в дальнейшем ее благоверный воздержится от необдуманных шагов, а Валерии посоветовал не быть дурой.

Так и сказал:

– Не будь дурой, Бурова, не разочаровывай меня. Хочешь, встретимся и обсудим?

Лера не поняла, что именно он собирается с ней обсуждать, но предположение на этот счет сделала. Вспомнила его плотоядные взгляды через стол, хоть Тоха и старался вовремя опускать веки. Поэтому она сочла за благо прикинуться той самой дурой и сказала, что если он хочет предложить ей работу в своей корпорации, то работа у нее есть, спасибо огромное и все такое.

Тоха опять хмыкнул и отсоединился. А теперь Лёнька разговаривает с ней железобетонным голосом.

Ох, не нравится Лере такая череда последовательностей.

Муж бросил мрачно: «Дела так себе. Бывало и получше», и продолжил, постепенно накаляясь:

– Знаешь ли, Валерия, я прожил большую жизнь, но так и не привык к человеческой подлости.

Лера окаменела. Муж называл ее Валерией редко. Она даже не помнила, когда это было последний раз. Кажется, когда ссорились из-за газонокосилки, с которой Лера любила упражняться каждую субботу в шесть тридцать утра. Тогда они не были женаты. Они не были даже знакомы. Он купил себе дачный участок с сараем посередине и желал там немного отдохнуть. Хотя бы просто выспаться в тишине. Они часто тогда цапались. В основном по Лериной вине. Но очень скоро она стала для него Лелой. Или Кнопкой. Или Лерунчиком, но Лерунчиком ей сразу не понравилось, а он заметил и иногда вредничал, и окликал. Но не Валерией. Валерией – никогда.

Жилка на виске запульсировала сильнее, а ладонь, сжимающая мобильник, стала липкой от холодного пота. Вот оно…

Сволочь Ефремов. Подонок. Что он ему наговорил?

Леонид, все более горячась, продолжил:

– Нет, ты прикинь, Кнопка, у этой идиотки Грушиной крыша напрочь поехала. Или же она вполне нормальная и с какой-то своей целью языком мелет, я буду разбираться. Короче, пока меня на фирме не было, она такие дикие сплетни распустила, что я решил ее уволить, без вариантов. Объяснений добьюсь и вытурю на фиг дуру.

Лера перевела дух. А она-то переполошилась. Успела страху натерпеться. Видимо, все же придется поведать Лёньке историю расследования без купюр