– Фамилия?

– Корадзе! Шота Корадзе!

– Должность!

– Командир 2-го отделения 1-го взвода 3-й роты 1-го батальона N-ской бригады.

– Во время штурма села вы находились в бронетранспортере, успевшем уйти из зоны боестолкновения?

– Да! Командир бросил нас!

– Какая задача ставилась вашему взводу?

– Не знаю!

Тимохин повысил голос:

– Ты, сержант, не может этого не знать. Как не можешь не знать и того, что по законам военного времени я вправе расстрелять тебя без суда и следствия! Так будешь говорить или мне пристрелить тебя?

– Я буду говорить! – испугался грузин.

– Вопрос задан – отвечай!

– Наш взвод входил в состав ударной группировки, которая должна была, пройдя село, захватить плацдарм на окраине Цхинвала. Плацдарм для действия отдельного пехотного батальона.

– Батальона вашей бригады?

– Танкового батальона. Отдельного танкового батальона.

– Откуда должен был пойти батальон?

– Со стороны Эргнети!

– Какие силы грузинской армии еще могут появиться в районе села?

Сержант грузинской армии взглянул на руины, что остались от небольшого и живописного села. Вздохнул:

– Теперь уже никакие. Бронетехнике и автомобилям здесь не пройти. Скорей всего, войска пойдут через пост российских миротворцев.

– Уничтоженный вами пост российских миротворцев.

– Господин, извините, не знаю вашего звания, но поймите, мы выполняли приказ своего командования.

Тимохин вновь поправил сержанта:

– Заметь, Корадзе, преступный приказ!

– Оценивать действия начальства – не наше дело.

– Конечно, ваше дело – убивать! Беззащитных мирных жителей.

– В Южной Осетии и Абхазии окопались экстремисты, которые не дают нам спокойно жить!

– Ну да, как же я не учел того, что осетины и абхазы все поголовно, включая грудных детей, бандиты, а вы, грузины, стражи порядка. Вот только тебе и твоим подельникам придется отвечать за то, что натворили. И по законам Южной Осетии. Не думаю, что они будут милосердны к убийцам и насильникам, даже если те облачены в военную форму.

Александр подозвал Багоева:

– Забери этих вояк и держи пока при себе. Ситуация может измениться в любую минуту, и тогда они пригодятся. И никакого самосуда. Эти грузины сами сдались в плен и пользуются правами военнопленного.

– А жаль!

– Что тебе жаль?

– Жаль, что они пользуются неприкосновенностью!

– Вы ополченцы, а не бандиты, каковыми вас представляет грузинскому народу Сардикашвили. Отправь их в лагерь укрытия беженцев, но держи под охраной, не допускай контакта грузин с местным населением.

Багоев козырнул:

– Есть, товарищ подполковник.

– Кстати, ты связывался с Давидом?

– Да! До отхода сюда!

– Что в овраге?

– Все нормально. Вот только Худаеву не смогли заставить сидеть на месте.

– Что значит не смогли заставить сидеть на месте?

– Она ушла на одну из высот, откуда наблюдала бой. Но вернулась!

– До чего же самовольная дама. Настоящая местная Жанна д’Арк! Так, оставляешь здесь группу Аслана, остальным отход в овраг!

– Понял!

– Давай! Отход… – Тимохин взглянул на часы, удивился. – Ого! Уже 12.20. Быстро же пролетело время, так, значит, начало отхода основных сил в 12.30!

– Понял, командир!

– Выполняй! Да, одного из ополченцев отправь на восточную высоту, там была моя позиция, и с нее через оптику хорошо просматривается прилегающая к селу местность. Благо, и дым понемногу рассеивается. Работай, Тимур!

В 12.30 группы «Орион» и «Алтай» начали отход в овраг.

Вскоре бойцы спецназа и командир отряда ополченцев, конвоировавший несущих тело погибшего осетинского юноши, вошли в балку. Их встретил Давид.

Доложил, что в лагере беженцев все в порядке, пожаловался на поведение Беллы Худаевой:

– Ну ничего не смогли с ней сделать. Как кошка забралась на вершину и сидела там, пока шел бой. И я не мог послать бойцов снять ее оттуда.

– Мне известно об этом.

Давид увидел грузин, положивших тело парня на дно оврага, спросил хрипло:

– Кого?

– Тамерлана Кулова, – ответил Багоев.

– Как?

– Бросился на бронетранспортер с гранатами.

– Да-да, он всегда был отчаянным парнем.

– Ты сообщи о смерти Тамерлана его родителям, пусть заберут. И решай, здесь похоронить или на кладбище, когда вернемся на пепелище, оставшееся от нашего села!

– Сообщу!

Командир группы ополченцев кивнул на пленных:

– А с этими что будем делать? Судить по нашим законам?

– Нет! Пока держать при себе, отдельно от людей и под охраной. Потом… потом не знаю. Наверное, их заберут в Цхинвал, когда выбьем грузин.

– Тогда лучше их сейчас спрятать. А то родственников Тамерлана сдержать будет трудно.

– Прячь, скрывай, что хочешь делай, но пленных никто не должен и пальцем тронуть. Это приказ подполковника!

– Понял! Спрячу на позициях! Так вернее.

Тимохин присел на валун, закурил. Шепель принес кейс со спутниковой станцией, которая подавала сигнал вызова.

Тимохин включил станцию. Шепель удалился.

– Живой? – раздался в трубке голос Феофанова.

– Да пока еще живой!

– Мне сообщили, в селе сильный бой был.

– Да, не слабый!

– Давай, подробней!

– Без хронологии, потому как счет времени с начала схватки потерял. Не поверите, Сергей Леонидович, даже не заметил, как рассвело!

– У меня подобное тоже было. Правда, давно.

– Понял, докладываю. Да, бой был. Село атаковала передовая ударная группировка грузинской пехоты после недолгой артподготовки САУ «Пион». Группировка включала в себя пять танков, четыре бронетранспортера и два взвода пехоты, не считая личного состава десанта бэтээров. В результате применения нами противотанковых и противопехотных мин, а также выстрелов гранатометов «РПГ-7» и «Муха» уничтожено семь танков противника, три бронетранспортера и практически все пехотинцы. Троих грузин взяли в плен. После чего грузинская артиллерия обрушила на село шквал огня. Применялись и самоходные артиллерийские установки (САУ), и реактивные системы залпового огня (РСЗО) «Град», и их чешский аналог «RM-7». Не осталась в стороне авиация. Штурмовики «Су-25» грузинских ВВС нанесли удар по селению ракетами класса «воздух – земля»! Но уже после того, как мы покинули и селение и господствующие высоты.