class="p1">— О! How many sheeps on this ship! (Как много овец на этом судне!) — удивились мы, намекая на сходство слов sheep (овца) и ship (судно).

Как нам сказали загонщики, овец было 4000. Некоторые овцы пытались спасти свою жизнь и разбредались по порту. Несколько овец пересиживали тяжелые времена между больших ящиков, труб и контейнеров, находящихся в порту. На одной овце висел здоровый такой ксивник (тряпичный мешочек с документами или еще с чем).

Мы посмеялись над величием цивилизации овец, создавшей даже ксивники, и покинули сухогрузный порт. Никто не помешал нам это сделать. Победа!.. Пропуск действует!..

На первой же машине мы приехали на вписку.

— Костя! Мы совершили страшную ошибку! Мы забыли сказать в порту, что Мохамед Том лучший друг Ахмада Авада… и получили пропуск в порт… и даже туда ходили… и даже к нам забыли приставить вчерашнего шпиона… — покаялись мы.

Мы вслух недоумевали: в чем же истинная сущность Ахмада Авада? Зачем он был нужен? Каковы функции трех различных полицейских зданий близ порта?

* * *

Уже втроем (Костя, Вовка и я) мы поехали в контейнерный порт, где нас беспрепятственно пустили внутрь. В порту стояло три теплохода.

Первый активно разгружался, принадлежал известной европейской компании «Р&О Nedlloyd» и шел (ура!) в йеменский порт Ходейду. Мы поднялись на борт поговорить с его обитателями. Но они нас огорошили: сказали, что взять нас не смогут, а капитан спит.

Второй — танкер, хоть и ходил под мальтийским флагом, оказался населен преимущественно… грузинами. Мы сообщили всем свою путешественническую сущность и получили сразу порцию настоящего грузинского (не аджарского) гостеприимства. Нам подарили несколько пакетов сока, полтора килограмма колбасы, несколько консервов, а самое главное — буханку буханочного (а не лепешечного) хлеба! К сожалению, теплоход уже вскоре отходил, и мы, пообщавшись с капитаном и другими «советскими» людьми, сошли на берег. «Грузинский» теплоход шел в Индию и помочь нам ничем не мог.

Третий теплоход, облезлый контейнеровоз, направлялся в Эритрею, а затем в Кению. Не найдя пользы в нем, мы вернулись на вписку, неся большой пакет грузинских подарков. Андрей и Паша удивились.

Вечером еще раз сходили в порт, проверить, не проснулся ли капитан Nedlloyd'овскогo теплохода, плывущего в Йемен. Капитана мы так и не увидели — он все еще спал. Временный капитанозаменитель сказал нам, что взять он нас не сможет и вообще он плывет сперва в Джидду, а потом уже в Ходейду. Мы не стали настаивать и вернулись домой.

На обратном пути встретился нам опять француз-пенсионер, Раймонд Жорэ. Он тоже пытался всячески уплыть, но иным методом: ходил не в порт, а к морским агентам. Обойдя их всех, он понял, что уплыть в безвизовую для него Джибути невозможно, и завтра в четыре утра срочно возвращался в Хартум, чтобы оттуда лететь дальше на самолете (кончалась эфиопская виза). Мы пожелали французу удачи.

13 апреля, вторник

Сегодня с самого утра в Порт-Судане — необычная жара.

Мыс Костей пошли на базар за яйцами для омлета: ходили и просили там и сям «хадию» (подарок). Однако, чтобы не смущать торговцев и не смущаться самим, просили по одному яйцу в удаленных друг от друга местах. Набрав яиц, под палящим солнцем вернулись домой. Я пошел в душ и тут же выскочил из него: вода в трубах нагрелась до +50 и стоять под таким душем было невозможно! Оставил душ включенным, самая горячая вода прошла и потекла «холодная» — всего +30.

Когда стали разбивать яйца для омлета — одно из них оказалось вареным! Читатель может усомниться, но каждый из нас подтвердит: яйцо оказалось вареным вкрутую! Ну и погодка! (Не исключено, правда, что продавцы подсунули нам уже вареное яйцо.)

Сегодня в контейнерном порту появилось два новых теплохода. И — о неожиданность — это оказались наши, русские люди!

Пароход с умным латинским названием «Sovgavan» (Совгавань) (флаг мальтийский, порт приписки — Valetta) шел в Джидцу, а затем — в Ходейду. Увы, и соотечественники переправить нас не могли, оправдывались строгими порядками в Саудовской Аравии. Эх, жаль, что не плыли они в нашу родную Sovgavan!

Другой пароход, и тоже с русской командой, также шел в Джидду, а затем — в Акабу. И здесь неудача! И по той же причине.

Удивляясь на крутизну этой самой Джидцы — ну прямо пуп земли! — мы вышли из порта. Неподалеку покачивались на воде три или четыре яхты. Володя с Андреем отправились узнавать курс этих яхт, а мы с Костей — в северный порт. Изменений в нем не было видно, но мы хотели поговорить с теплоходом «Trust», идущим в Суэц (Костя уже готов был уплыть куда угодно, хоть в «нехороший» Египет, а остальные пока надеялись на Йемен).

В северный порт нас пускать опять не захотели, ссылаясь на то, что пропуск действует только до 17.00 каждого дня, а было уже 18.00.

С большим скрипом удалось уговорить охранников, которые повели нас к своему начальнику, а тот спросил у другого начальника и т. д. В общем, бюрократ — он и в Африке бюрократ. Через некоторое время все же нам разрешили сходить на теплоход «Trust», но «секретный охранник» на велосипеде сопровождал нас, чтобы мы не заблудились в порту в темноте и куда-нибудь ненароком не уплыли.

Однако все наши усилия имели небольшую отдачу. Сонные матросы «Trust»'а сослались на отсутствие капитана и посоветовали приходить завтра.

Было уже совсем по-судански поздно, машин на дороге, ведущей в город, не было видно. Мы побрели пешком, и нас нагнало вечернее такси.

— Мумкен бедуни фулюс? (Можно без денег?) — спросили мы по-арабски.

— Impossible (невозможно), — ответил таксист по-английски. Проехал два метра, передумал и открыл дверь: ладно, садитесь. Мы сели.

— Do you have nationality? (Есть ли у вас национальность?) — спросил водитель.

Мы улыбнулись.

— Yes, конечно!

Когда мы с Костей пришли домой, мы обнаружили, что весь хлеб на вписке съеден. Базар был уже закрыт, и мы пошли на добычу хлеба при помощи науки.

Стучимся в ворота какого-то богатого дома. Открывает дядька. Мы ему:

— Салям алейкум! Ана сьяха мен Руссия. Мумкен уахед хубз хадия? (Здравствуйте. Я путешественник из России. Можно один хлеб в подарок?)

Молча ушел в дом и через минуту вернулся с черным полиэтиленовым пакетом. Оказалось — четыре хлеба и 6000 суданских фунтов. Ну и подарок! Живем! Горячо поблагодарили щедрого хозяина дома и вернулись домой, удивляясь на все наши приключения.

Вечером пили чай с сахаром и