– Уверенность в себе! – выпалила Волета со смехом. – Ты самый неуверенный человек, которого я когда-либо встречала. Ты вечно себя загоняешь, надеясь, что кто-то тебя поправит. Тебе нужна постоянная проверка, одобрение и внимание! Клянусь, если ты когда-нибудь найдешь себе мужа, то позволишь ему пинать тебя, как мячик, лишь бы он хоть изредка говорил, что ты хорошенькая.

– Какие ужасные вещи может сказать подруга.

– Но мы же не подруги! Я для тебя всего лишь игральная кость! Я – твоя азартная игра! Неужели я стану сенсацией? Или провалюсь? А если я добуду тебе приглашения на лучшие вечеринки? Ты заботилась обо мне только потому, что считала хорошей ставкой. Что ж, позволь сказать, мои друзья – мои настоящие друзья – не думают о том, принесу я им удачу или неудачу, они вообще не думают про азартные игры!

– Почему ты так злишься?

– Потому что вы каким-то образом превратили все это процветание и возможности в тюрьму! Я не знаю, как вы это сделали, но вам удалось. Это ужасно! И ты можешь уйти от этой ерунды завтра же. У тебя есть средства, чтобы удрать куда угодно. Если бы ты только могла просунуть свою большую голову сквозь решетку вечеринок, принцев и утренних газет, ты бы вырвалась на свободу!

– Но ты же ничего не понимаешь! – отрезала Ксения, словно хлыстом щелкнула. – А если мы не будем подругами, то мне придется поговорить с папенькой о том, что ты больше здесь не останешься. Ты ешь и пьешь за наш счет. Твоя маленькая крыса укусила меня! – Ксения подняла палец, демонстрируя невидимую рану. – Ты мне не нравишься. Ты же дурашка, которая даже не улыбнулась, когда принц поцеловал тебе руку! Я видела, что ты торчишь там, словно труп на колу. Как я ни стараюсь, на меня не смотрит никто, кроме толстых старых эрлов. Но ты! Принц Франциск пришел к тебе, как пес! И ты даже не стала с ним танцевать. Ты такая тупица. Как бы мне хотелось, чтобы именно ты упала с этой крыши!

– Прошу прощения, дамы. – Энн стояла у балконной двери. Она держала в руках жесткий конверт, похожий на белый флаг. – Принц Франциск послал свои приветствия вашему отцу, Ксения, и тот был очень рад их принять. Принц также прислал вам билет, чтобы вы присоединились к нему и леди Волете в его ложе сегодня вечером.

Ксения бросила на Волету обжигающий взгляд.

– Пожалуйста, передайте принцу, что я смиренно принимаю его предложение. – Волета закатила глаза. – И еще, Энн, пожалуйста, поблагодари его за то, что он думает обо мне. Передай ему, что сегодня вечером я буду в довольно чувственном настроении. Подпишись за меня, пожалуйста. Твоя подпись намного лучше.

– Миледи, – сказала Энн с напряженным терпением.

– В чувственном настроении! – взвизгнула в ответ Ксения. Она вылетела с балкона и от души хлопнула дверью спальни.

Энн вздохнула и улыбнулась Волете:

– Я надеюсь, что леди своим… настроением не испортит вам вечер.

– Спасибо тебе, Энн. Все нормально. Уверена, все будет хорошо, – сказала Волета, и ее гнев быстро остыл.

Проходя через спальню Волеты, Энн обратила внимание на большую, причудливую бабочку, которая сидела на крышке шкатулки с драгоценностями. Окраска крыльев была до жути похожа на настоящий узор пейсли.

– Какая странная штучка, – пробормотала гувернантка, беря в руки сложенный вчетверо номер «Ежедневной грезы».

Она подняла газету над насекомым. Бабочка сложила крылья, словно в молитве.

Волета подлетела и схватила бабочку, напугав Энн.

– Поймала! – воскликнула девушка.

Затаив дыхание, Энн посмеялась над собой.

– Вы же понимаете, что мотыльки – смертельные враги экономок? Хотя у нас много смертельных врагов. Мыши, сверчки, собаки или вообще все, что любит бегать по улице. Однако мы дружим с кошками.

– Ну, они едят мышей, – храбро сказала Волета, поднимая сложенные чашечкой ладони. – Я выставлю врага наружу.

Энн все еще улыбалась, когда повернулась и столкнулась с Ирен, которая возвращалась из ванной. От нее пахло так, словно она облилась розовой водой. Ее униформа намокла у воротника и на бедрах пятнами. Волосы торчали иглами дикобраза.

– Ну и видок у тебя! – сказала Энн.

Ирен потянула за лишнюю ткань вокруг своего живота.

– По-моему, Байрон считает, что я толще, чем есть на самом деле.

– А кто такой Байрон?

– Мой… портной.

Энн положила руки на ее бедра, изучающе склонила голову.

– Ну, я далека от того, чтобы критиковать чужую работу, но достаточно ловко управляюсь с иглой. Если убрать несколько дюймов здесь и еще немного здесь, – сказала она, подобрав на локте форменного платья немного ткани. – Уверена, что будет сидеть гораздо лучше.

– Не знаю… – сказала Ирен, растягивая слова.

– Ты все еще не простила мне парик, не так ли? Что ж, поделом. Я еще не простила себя. Это была ужасная идея. Но хорошая новость заключается в том, что твоя юная леди добилась общественного признания для коротких волос. Так что, думаю, ты можешь обойтись без капора и парика и просто быть собой. Как, наверное, и следовало с самого начала. В любом случае, если хочешь попытать счастья с моей иглой, приходи ко мне в комнату после чаепития, и мы быстро сделаем подгонку.

– О, она придет! Это замечательная идея, – сказала Волета, все еще сжимая в руках мотылька, который хлопал крыльями и щекотал ей руки. – А теперь, Энн, если ты не возражаешь, мы должны обсудить мой вечерний наряд.

– Конечно, конечно. И увидимся после чая. – Не дожидаясь ответа, Энн закрыла за собой дверь с такой привычной осторожностью, что та едва щелкнула.

– Эти люди сумасшедшие, – сказала Волета совсем другим тоном. – Бросаются с крыш, обвиняя во всем меня. Нет, на самом деле они мне благодарны. А вот я виню себя.

– Энн рассказала мне об этой девушке. Она была дочерью Паунда.

– Не желаю жалеть этого человека. Почему все здесь так решительно настроены погубить себя? Ради толики внимания? Я никогда в жизни не встречала столько тщеславных и отчаянных людей, а ведь я жила в борделе!

– Все, кроме Марии, наверное? – предположила Ирен.

– Мария совсем другая. Вот увидишь. А теперь давай послушаем, что скажет Байрон в свое оправдание.

Волета обвила крылышки мотылька вокруг тельца, затем повернула его голову. Голос Байрона жужжал и метался, как муха в банке. Ирен сложила ладони чашечкой вокруг устройства, усиливая звук. Байрон говорил в завуалированных выражениях – если бы сообщение перехватили, то ничего бы не поняли.

– Для тех, кого это может касаться. Человек, отвечающий за Белый город, согласился вернуть картину хозяина. Было бы замечательно, если бы вы обе закончили все немного раньше, если получится. Капитан считает, что мы должны обойтись без долгого прощания. Она передает привет. Хозяин посылает обычный набор выговоров и комплиментов. – Запись, казалось, закончилась, но мгновение спустя что-то щелкнуло, и Байрон снова заговорил более тихим голосом. – Постскриптум. Капитан показала мне последнюю «Грезу». Должен признаться, хотя мне и не удалось превратить тебя в подобие леди, ты каким-то образом превратила толпу в подобие себя. Молодец! Передай мои наилучшие пожелания нашей грозной подруге. И надень луну, ради бога. Возможно, мне придется срочно передать тебе сообщение».