Но того, как назло, все не было. Судьба, думаю, решила, что командир исчерпал свой лимит удачи на сегодняшний день. Максим отступал и уворачивался, не помышляя об атаке, а затем, когда оказалось, что отступать больше некуда, ему пришлось заблокировать чужой удар своим ножом…

И увидеть, как лезвие, отколовшись, летит в сторону.

Очень знакомая картина. Сегодня – или уже вчера? – он как раз рассказывал нам о подобном случае. Но если тогда ему надо было просто дойти и выжить, то теперь дело было совсем в другом.

Хотя, собственно, в чем именно другом? Ему опять необходимо было выжить и дойти. По словам Максима, в тот момент он себя чувствовал сначала дураком, затем неблагодарным дураком, а после дураком, который не достоин звания командира, так старательно на себя примеряемого.

И вместо отчаяния Макса охватила ярость, но не такая, в которую впал капитан, а легкая бесшабашная удаль, знакомая, пожалуй, многим. Она чаще всего приходит с фразой «А ну и черт с ним со всем», а затем вы совершаете что-то такое, на что до этого уже долго не могли решиться. Например, увольняетесь с нелюбимой работы или наконец-то идете и признаетесь в своих чувствах девушке, которая давно вам нравится.

Возможно – пожалуй, даже часто – в итоге ничего хорошего и не случится: придется как-то справляться без работы в поисках новой или вы испортите отношения с той самой девушкой, потому что она думала, что вы только друг и ничего более. Но пройдет время, и выяснится, что выбор в тот момент был правильным. А иначе вы так бы никогда и не узнали, что совсем рядом есть работа вашей мечты, а девушка… а девушка тоже где-то очень рядом, просто вы не туда смотрите.

В общем, ярость, охватившая Максима, была именно такой.

И если бы это был какой-нибудь телефильм, то к тому времени сам Макс должен был оказаться не просто приперт к стенке, а избит или ранен, а потом он неожиданно воспрял бы духом и принялся наносить удар за ударом, тесня противника.

Но в жизни все оказалось куда прозаичней.

Кинув обломком ножа в капитана, Макс тут же подскочил ближе, сокращая дистанцию и не давая противнику размаха для удара. А затем, когда тот вновь замахнулся, дернул его за широкий рукав балахона, так что нож скользнул пусть и совсем рядом, но в сторону.

Удар лбом по переносице, еще один рывок балахона, подсечка, а после нож вылетает из рук противника, и вот ты уже сидишь на нем, срываешь с себя футболку и связываешь ей чужие руки, а враг все барахтается в своем просторном одеянии.

Когда-то давно, в детстве, я смотрел мультфильм, в котором очень подробно рассказывали, чем плох плащ – стандартный атрибут любого супергероя. Выяснилось, что его может куда-то засосать, он может зацепиться, противник может его намотать на руку и придушить тебя пряжкой… ну, и так далее.

Наверное, с просторными одеяниями была примерно такая же история.

Макс оставил связанного капитана и огляделся, но тут выяснилось, что Вареникам помогать уже нет никакой нужды. Влад лежал обездвиженный, а Ника подкрадывалась сзади к противнику Вари, лысому «хиппи», встреченному когда-то давно – меньше недели назад! – на берегу моря. Правда, тогда у него был берет и нелепый псевдофранцузский говор, а сейчас хиппи был силен и напорист, да и в рукопашной схватке действовал умело. Даже балахон ему нисколько не мешал, а только придавал фигуре смазанность, отчего следить за ним было еще сложнее, а в глазах рябило от мельтешащих красных символов. В общем, с просторными одеждами было не все так просто, как с плащами супергероев.

Но одежда одеждой, а глаз на затылке она не заменяет. Пока лысый боролся с Варей, Ника уже подобралась совсем близко. Замахнулась отобранным парализатором-электрошокером, но тут же была вынуждена отскочить, потому что лысый моментально развернулся и бросился уже на нее.

Однако, двинувшись назад, Ника одновременно кинула дубинку вперед, и та, перелетев через противника, оказалась в руках у Вари.

Удар по затылку, «зудящий» звук электрошокера, и лысый свалился на землю, мелко подрагивая. Конвульсии закончились, только когда Ника ткнула противнику куда-то в область шеи.

И когда уже казалось, что все беды на этом закончены, враги пали и самое время подсчитывать собственные потери… в этот самый момент распахнулась дверь, ведущая в зал, и на пороге показался Варфоломей. Одежда на нем прилипла к телу – явно мокрая, – волосы всклокочены, а правая рука с чем-то зажатым в ладони была вскинута вверх.

Макс подхватил с пола валяющийся нож с дрожащим лезвием, отключил вибрацию и с силой метнул. Через секунду нож рукояткой стукнул садовника по лбу, и тот повалился на пол, как подкошенный.

Теперь-то уж точно было «все».

* * *

Едва битва стихла, как Вареники и Макс поспешили к рассыпавшемуся аквариуму. Я лежал в осколках стекла, весь мокрый и дрожащий, но при этом дышал глубоко и спокойно. Осторожно убрав осколки, что остались от аквариума и модели Триллиана, Ника подняла меня на руки. Я открыл глаза, посмотрел вокруг мутным взглядом, казалось не узнавая никого, а затем сказал:

– Мяу.

И сам будто испугался собственного голоса, встрепенулся и принялся ощупывать себя лапками, но, как и следовало ожидать, брошки, подаренной Профессором, не оказалось. Не то отлипла, пока был в воде, не то отлетела, когда сработала «штука», а то, может быть, это тоже было магией и перестало работать.

Тем не менее, пока я себя ощупывал, успел заметить обездвиженных Влада, хиппи, капитана и даже садовника. Потому еще раз мяукнул, теперь уже облегченно, и удобно устроился на руках у Ники.

«Ну и что, что сказать ничего не могу, – подумал я. – Как-нибудь потом. А сейчас надо бы немного отдохнуть. Пускай пока люди разбираются, что и как».

– Ой-ой! – сказала вдруг Варя. – Тут у Варфоломея что-то в руке, и это мне не нравится.

– Он тебе там фигу показывает? – спросила Ника.

– Ну, если это фига, то он ее напечатал.

– Ух ты, а я думала, что фиги они непечатные, как и то, что они значат!

Ника со мной на руках – в последнее время подобный способ перемещения стал входить у меня в привычку – двинулась к сестре, а где-то по пути присоединился Максим. В руке у него была спортивная сумка. Черная, матовая, лишь язычки замков на молнии чуть поблескивали в темноте.

– Все, приплыли, – сказала Варя, когда остальные подошли ближе. – Варфоломей-то у нас, оказывается, хороший…

И она протянула жетон, очень похожий на тот, который американские полицейские постоянно демонстрируют друг другу и преступникам в американских же фильмах. Блестящий жетон, на котором было выгравировано, что принадлежит он сотруднику специального подразделения «Антимагия». А конкретно – капитану Вольдемару Дресвянникову. Имя было незнакомое, но вот фотография явно принадлежала садовнику, только он на ней был коротко стрижен и не улыбался, а смотрел грозно. Кажется, даже глаза сверкали.