– Что вы делаете, мисс? – неожиданно раздался голос совсем рядом. Бланш подняла голову и увидела Катерину, роль которой позволяла той отдохнуть до следующего акта.

– Я решила немного прибрать тут, кто-то должен этим заняться, – Бланш улыбнулась. – Кроме того, мне совсем не трудно.

– Рада снова видеть вас, да еще в таком интересном положении. – Катерина бросила взгляд на «выдающийся» живот Бланш. – Прекрасная маскировка, но вам нужно поработать над своей походкой.

– Вы так считаете?

– Да, вы слишком легко двигаетесь для такого большого срока беременности, кроме того, будь вы на самом деле беременны, вы не могли бы подбирать вещи с пола.

– Мне кажется, я никогда не переживу этого в реальной жизни…

– Не говорите так, мисс, ваша жизнь только началась.

Ее жизнь закончится вместе с отъездом Саймона. Бланш посмотрела на дверь, как будто надеялась увидеть его, но тут же вспомнила мужчину, на которого недавно наткнулась.

– Катерина, во время антракта здесь был один человек.

– И?

– Он показался мне знакомым, но я не могу вспомнить, где я его видела. Он явно аристократ, это я могу сказать точно, а еще у него очень добрые глаза. Но подбородок немного слабовольный, – она нахмурилась. – На мужчине был коричневый бархатный камзол, хорошо сшитый, но цвет не шел ему.

– Нездоровый цвет лица и слабый подбородок? Хорош, ничего не скажешь.

– Нет, правда, он показался мне очень хорошим человеком.

– А я думала, вам нравится Саймон.

Бланш вздрогнула. Она не хотела обсуждать его ни с кем и в особенности сейчас.

– Так вы знаете этого человека или нет?

– Думаю, я понимаю, о ком вы говорите. Похоже, это Стентон.

– Стентон? – У Бланш перехватило дыхание. – Стентон?

– Да, виконт Стентон. В чем дело, Бланш? Вы очень побледнели.

– Не могу вспомнить. Кто он? Пожалуйста, я не могу объяснить, но если бы вы мне рассказали…

– Хорошо, но обещайте, что позже все объясните. У него поместье совсем рядом, Молтон-Хаус. Он и правда очень милый человек. Обычно он не приходит на наши выступления, потому что много времени проводит в Лондоне, очень занят в парламенте. Но когда появляется возможность, он обязательно приезжает в Дувр и приходит в театр.

– Он женат?

– Да. Бланш, я уже умираю от любопытства.

– Я знаю. – Она схватила Катерину за руку. – Вы не представляете, как мне помогли. Спасибо, – выпалила Бланш и бросилась из комнаты.

Ей нужно найти Саймона. Пусть все притворяются, что его нет, она все равно должна с ним поговорить. Даже не постучав, она ворвалась в комнату Жиля. Саймон, сидевший за столом, тотчас же вскочил на ноги.

– Что случилось?

– Ничего. Ничего. Только…

– Тогда почему ты врываешься в комнату, как будто за тобой черти гонятся? – Он поднял стул, который уронил, когда вскакивал, затем закрыл дверь. – На секунду мне показалось, что это солдаты.

– Прости, Саймон. Ты знаешь виконта Стентона?

– Кого?

– Или виконтессу?

Саймон облокотился на стол и скрестил руки на груди. На его лице играла улыбка.

– Стентон. Дай подумать. В разъездах с театром я встречал Торнтона, Стэнли…

– Саймон!

– …но я не могу вспомнить никакого Стентона, – он продолжал улыбаться. – А что?

– Потому что он может кое-что знать о смерти Миллера.

Улыбка слетела с лица Саймона.

– Что?!

– Я, конечно, не могу утверждать наверняка, но Нэнси, горничная миссис Миллер, помнишь ее? Она сказала, что у виконтессы были какие-то дела с Миллером. Вот только не помню, какого рода!

– Бланш, – медленно произнес Саймон, пока Бланш переминалась с ноги на ногу. – Какие могут быть дела у виконтессы и простого торговца? Вдруг Бланш вспомнила.

– Деньги! – воскликнула она и вцепилась в спинку стула. – Миллер был ростовщиком. Возможно, он одолжил виконтессе денег.

– Бланш, ради Бога, ты хочешь обвинить пэра в убийстве Миллера?

– Нет, не Стентона, его жену, – она зажала рот руками. – Нет, я вовсе не обвиняю ее, но в этом есть какая-то связь.

– Не вижу никакой связи.

– Но она должна быть, – Бланш облокотилась на стол рядом с ним. – Я должна узнать.

– Бланш, это ничего не изменит.

– Неужели ты решил отказаться от попыток доказать свою невиновность?

– А ты думаешь, это возможно? – ответил Саймон вопросом на вопрос.

– Да, – сказала она и подняла на него глаза. Она и сама не знала, когда поняла, что Саймон ни в чем не виноват, но, тем не менее, сейчас она была полностью в нем уверена. – Да.

Саймон посмотрел на нее.

– Ты веришь мне?

– Да.

– Веришь, что я невиновен?

– Да, всем сердцем. О, Саймон! – она бросилась ему на шею. – Ты не мог убить этого человека. Я не понимаю, почему прежде не верила тебе.

– Возможно, потому что я силой заставил тебя следовать за мной, – сказал Саймон сухо, но все же обнял ее.

– Ах, это, – она махнула рукой. – Тогда меня можно понять. Но Саймон, ты знаешь, что это значит?

Он отодвинулся, чтобы заглянуть ей в лицо. Ему казалось, он не прикасался к ней целую вечность.

– Нет, что?

– Ты не можешь уехать. Ты останешься и докажешь всем, что ты не убивал Миллера.

Саймон какое-то время смотрел на Бланш, затем отстранился и стал мерить шагами комнату.

– Слишком поздно, Бланш, – тихо произнес он, затем взял ее руки и прижал к своим губам. – Это многое для меня значит, Бланш, больше, чем ты можешь себе представить. Но мне придется уехать, так будет лучше для всех.

Бланш хотелось, чтобы Саймон не выпускал ее руки никогда, но он сел, скрестив руки на груди, а она больше не хотела бросаться ему на шею.

– А что ты собираешься делать все то время, пока ты не представится случай уехать?

– Останусь здесь, – он вымучено улыбнулся. – Что мне еще остается делать, Бланш?

Да, ему опасно показываться в городе, его лицо слишком известно, но ее-то никто не знает. Она никогда прежде не была в Дувре.

– Да, наверное, так будет лучше, – согласилась она.

Если Саймон и удивился такой внезапной покладистости, то виду не подал. Это было только на руку Бланш. Он не сможет узнать, имеет ли Стентон какое-либо отношение к смерти Миллера. Зато она сможет. И так как времени у нее практически не оставалось, она тут же принялась обдумывать план.