К духам такие места.

9 день 5 месяца 3789 года от начала правление династии Хао (97 год от ГВК)

Горная цепь Колао, провинции Гаолинь, Южный регион Царства Земли.

Это последняя запись.

Уже завтра я с Яконом буду дома. Увижу Лао, племяшку и отца. Они уже должны знать, что я жив и спешу к ним на всех парах, но это не значило, что они не будут на меня злится.

Особенно Тоф.

Ведь я дал слово племяннице вернуться через год, чтобы продолжить ее обучение магии земли и дать основы в покорения песка и кристалла. Пообещал и не выполнил. Слишком увлекся тайнами Северного Племени воды, посчитал что небольшого письма, к котором говорил что задержусь на пару лет, было достаточно.

А оно даже не дошло.

Мне известно, что детство самое уязвимые время для человека. Понимаю, каким ударом для Тоф стало нарушение мной собственного обещания.

Поэтому я боюсь. Боюсь что она меня не простит и никогда не сможет по настоящему доверять. Может мои переживания излишни и все будут рады моему возвращению домой, но я человек, а нам свойственно бояться неизведанного.

* * *

97 год после после геноцида Воздушных кочевников. Год Свиньи.

Спустя три месяца после отбытия из Северного Племени Воды.

Поместье семьи Бейонг, Гаолинь, южный регион Царства Земли.

Рано утром, когда над Гаолинем пронеслись первые крики петухосвиней, я уже ступал по улочкам родного города. Людей на улицах еще было мало, но все они с удивлением смотрели на меня и вышитый золотыми нитями на моей спине символ летающей свиньи.

Они сразу понимали, кто был перед ними и начинали громко перешептываться, но я не обращал на них внимания.

Мои ноги несли меня вперед, к воротам родного дома, где стояли двое сонных стражников, удивленно вытаращив глаза, стоило увидеть меня. Я же лишь им улыбнулся и, толкнув тяжелые створки руками, глубоко вдохнул свежий осенний воздух.

— Я дома. — Сказал я, взяв стоявшего рядом Якона за плечо и направившись в сторону главного поместья. Туда, где была моя семья.

П. А. А вот и новая глава. На бусти уже выложил начало 2-ой книги, которая выйдет здесь через 3 недели. Хорошего чтения.

Глава 20

Мастерство против таланта

97 год после после геноцида Воздушных кочевников. Год Свиньи.

Три часа спустя, после возвращения блудного сына домой.

Поместье семьи Бейфонг, город Гаолинь, провинция Гаолинь, южный регион Царства Земли.

— Поппи… Может не надо? — С нескрываемой надеждой спросил я у своей невестки, прямо сейчас сидевшей на семейном троне, рядом со своим мужем.

— Надо, надо, братец. — Ответил вместо нее Лао, смотря на меня взглядом вивисектора, перед которым лежал новый, интересный образец.

— Но… — Хотел было я возразить, вот только вмешался еще один человек:

— Никаких но, сынок. — Сказал находившийся в стороне Бао Бейфонг, как всегда сидя с прямой спиной и в идеально выверенной позе на большой бархатной подушке. — Будь мужчиной и прими свою судьбу с честью.

— До дна! — Поддержала его сидевшая рядом с ним Тоф, которая и не думала скрывать довольной улыбки. Садистка мелкая.

«Гады, какие же вы все гады» — Подумал я, последний раз бросив взгляд в сторону невестки, которая аристократично пила чай, сидя на коленях в своем белом, с зелеными вставками, платье, и смотрела на меня без каких-либо эмоций на лице. Вот только я знал, что в глубине ее глаз отплясывали чечетку бесята. Именно в такие моменты, я понимал от кого моя племяшка унаследовала свой бунтарский характер.

Мое возращение вышло… скомкано. Сразу направившись в столовую, я ожидаемо нашел там отца, который пил свой утренний чай и занимался написанием очередного хокку. Увлечение, которую ему привили учителя почти 50 лет назад, из-за гремевшей в те времена популярности этого жанра, и которое отец пронес сквозь всю свою жизнь, даже зная, что большая часть его стихов никогда не покинет стен нашего поместья.

«Здравствуй, сын» — Сказал он тогда, не прервав своего ежедневного ритуала.

«Я дома, отец» — Шепотом ответил я, тихо, едва скользя ступнями по полу, прошел за стол и сел на свое привычное место, слегка отодвинув стоявший рядом стул. Туда, спустя пару секунд, сел Якон, который за все это время не проронил не слова.

Следующий час мы просидели в полной тишине. Брат с невесткой все еще спали, как и Тоф, сейчас сопевшая рядом с Леди, к которой я краем глаза заглянул перед тем, как зайти в дом.

Лишь слуги привычно скользили по поместью белыми тенями, не смея побеспокоить хозяев.

Но это отнюдь не значило, что в чайной ничего не происходило.

Еще на Земле, когда я учился в средней школе, мне очень повезло с преподавателем по литературе, имя которой я помнил даже спустя тридцать лет. Ирина Львовна была человеком горящим своей работой. Она обожала литературу, считая ее наследием, которое не только показывало читателям проблемы и вопросы той эпохи, когда жили авторы произведений, но и то, насколько они были вечными и актуальными даже в наши дни.

«И для кого она старается?» — Думал я после каждого урока, слушая как мои одноклассники жалуются на слишком большой объем заданий и энтузиазм преподавателя, который пытался впихнуть новые знания в их головы. — «Им все одно. В одно ухо влетает, из другого вылетает»

На меня же такой подход оказал невероятное влияние. Начиная с 8 класса, когда она начала вести у меня уроки, я начал читать.

Читать взахлеб.

Достоевский, Лермонтов, Грибоедов, Гёте, Солженицын, Островский, Гоголь, Твен, Жюль Верн, Оруэл, Хемингуэй, Толстой… я проглатывал их книги, пытаясь подобно своей учительнице понять и осознать, какую мысль авторы заложили в свои произведения. Кажды разговор, каждое слово, каждая картина, так старательно вырисовываемая авторами была для мной разобрана в поисках сокровенного, прошедшего сквозь века, смысла.

Позже, годы спустя, это привело меня к литературному выгоранию, из-за которого я до самой смерти не притрагивался ни к одной серьезной книге, довольствуясь фанфикшеном или работами начинающих авторов, чьи мысли и задумки, не смотря на всех их старания, было легко понять и осознать.

В те годы одним из моих любимых произведений был и остается самый известный роман Толстого, заставлявший всех школьников выть от одного его упоминания