Оуэн никогда раньше не был на Севере, и он не был готов к тому, что его ожидало. Он ехал на спине герцогского коня, как и прежде, сжимая герцогский плащ. Ноги мерзли в меховых сапогах, и, несмотря на несколько слоев одежды, его пробирал холод. Щеки покраснели, нос щипало, но он с благоговением смотрел на заснеженные горы, которые вырастали со своих величественных предгорий, насколько мог видеть глаз. Это была земля редких селений, множества камней и диких коз. И водопадов! Оуэн был поражен огромными водопадами, гремевшими с ледяных пиков, этот звук слышался ему приветственным гимном.

Кони герцога и его свиты сгрудились в горной долине, втиснутой между величественными нагромождениями камня и льда. В сердцевине ее открывался огромный замок и город. Громадный водопад каскадами спускался позади замка, завораживая высотой и могуществом. И Оуэн мог видеть мост на гребне водопада и вспомнил историю, которую Эви когда-то поведала ему.

– О-о-о-о-о, – восхищенно произнес мальчик, оглядывая окрестности, замерзший нос не давал ему покоя.

– Это спокойный край, – сказал герцог со смехом. – Кроме тех случаев, когда моя внучка рядом.

Оуэн обернулся и увидел сопровождающих их солдат. Некоторые несли знамена, на которых были изображены львы, держащие стрелы в пасти. У других были синие щиты и золотые олени Кискаддона. Это были люди Оуэна, его капитаны, старшины и советники, которые передавали его приказы в герцогство и сообщали ему в горах о приказах выполненных.

Горный воздух был совершенно восхитителен. Когда лошади достигли внешних стен города, прозвучали фанфары из замка, и горожане столпились вокруг, приветствуя двух приближавшихся герцогов. Оуэн носил сверкающую цепь своего ранга, символ власти. Он уже носил собственный герб. Он был самым молодым герцогом в мире. И все это сделала Анкаретта. За те недели, которые прошли с тех пор, как ее тело было предано воде, он часто думал о ней. Он всегда будет помнить ее. И с этими воспоминаниями у него было связано чувство тайны, которой он не мог поделиться ни с кем другим.

Ни с кем, кроме девочки, ожидающей их в замке впереди. Оуэн сунул руку в карман и сжал ее косу.

Когда они достигли подъемного моста замка, она больше не могла сдерживаться. Оуэн увидел, как Элизабет Виктория Мортимер бежит по деревянным доскам, вопя от счастья, видя, как ее дедушка и Оуэн едут навстречу ей.

– Вперед, парень, – сказал седой герцог и подмигнул Оуэну.

Когда он соскользнул с седла, Эви уже стояла рядом, она обняла его так крепко, что он подумал, что заплачет впервые за несколько недель.

– Оуэн! Оуэн Кискаддон! Мой Оуэн!

Как однажды сказал Овидий, «новые замыслы хрупки». Замысел этой истории зародился у меня много лет назад и имеет много источников вдохновения. В студенческие годы я много времени посвятил изучению Войны Алой и Белой розы в Англии пятнадцатого века. Я читал многие, если не большинство хроник, написанных современниками, и часто делал заметки, открывая для себя что-то интересное. Цикл «Кингфонтейн» основан на событиях 1485 года после восхождения Ричарда III на трон Англии. Готовясь к работе над книгой, я посмотрел несколько версий пьесы Шекспира и перечитал многие хроники, которые изучал в колледже, чтобы углубиться в детали.

Одна из крошечных деталей касается Анкаретты. В источниках есть упоминание о женщине, которая приплыла в Кале, чтобы убедить брата Эдварда IV Джорджа, герцога Кларенса, примкнуть к брату и помочь ему вернуть утраченную корону. Эту девушку никогда не называют по имени, но летописец отдает ей должное. Мне было любопытно, кем была эта женщина, и я подозревал, что она принадлежала к домочадцам графа Уорика. Уорик был тестем Кларенса. Она больше нигде не упоминается, но я сделал о ней запись в блокноте в студенческие годы, который храню до сих пор.

Продолжая изучать историю жизни герцога Кларенса, я обнаружил, что после того, как его жена умерла при родах, он обвинил повитуху в отравлении жены и покушении на него самого. Имя этой женщины известно – Анкаретта Твайнноу. Джордж, без одобрения своего брата, короля Эдуарда IV, арестовал ее, незаконно судил и казнил за убийство. Именно этот акт, вероятно, привел к казни самого Джорджа. Как уверяет Шекспир, его утопили в бочке мальвазии – сладкого испанского вина.

А что, если, подумал я, Джордж говорил правду?

Личность королевской отравительницы начала складываться в моем воображении на основе исторической личности и некоторых не связанных между собой фактов, которые я связал. Сюжет этого романа в основном базируется на исторических персонажах, которые участвовали в реальных событиях. Что бы произошло, если бы Ричард III выиграл битву на поле Босуорт 22 августа 1485 года, а не проиграл Генри Тюдору? Имя Ричарда III появлялось в новостях в последнее время – его останки были обнаружены в Англии, и он наконец-то получил достойное погребение[7].

Теперь несколько слов о Потоке. Занимаясь исследованиями для этой книги и развивая магическую систему ее мира, я продолжал наталкиваться на ссылки на фонтаны, потоки и водоемы. Меня всегда вдохновляла книга Франсис Ходжсон Бёрнетт «Маленький лорд Фаунтлерой». Это история о маленьком мальчике, который смягчает жестокое сердце своего деда, графа Доринкорта. Имя Фаунтлерой можно перевести как «Королевский фонтан» – Кингфонтейн. В пьесе Шекспира «Ричард III» осужденному Джорджу Кларенсу снится кошмар, в котором он упал за борт корабля. Утопая, он видит великолепные сокровища бездны[8]. Констебль лондонского Тауэра, который разговаривает с ним, удивлен, что тот успевает заметить сокровища, когда тонет. Просматривая другие исторические источники, в том числе цикл валлийских преданий «Мабиногион», я увидел там другие упоминания о Потоке. Из этих фрагментов сложилась мозаика.

И последнее, но не менее важное: меня вдохновила на эту книгу «Паутина Шарлотты» Э. Б. Уайта. Мне казалось очень волнующим и вдохновляющим, что Уилбур и Шарлотта стали такими близкими[9].