– Так вы не любили его?

– Он был никчемным дураком – не понимал нужд женщины. Мой Назар стоил ста таких Эриков. Жаль только, что мой любовник оказался жадной скотиной. Он вздумал меня шантажировать – угрожал всё рассказать тебе. Назар обобрал всех: и меня, и турка, пожелавшего заполучить Лив в свой бордель, даже жемчуг у Евдоксии украл и присвоил. Вот и пришлось от него избавляться.

Наконец-то Александр всё понял. Как жёстко и цинично их всех использовали. Он, Лив, тётка Полина, даже мать – все были марионетками в руках бессердечной эгоистки, и, проверяя свою догадку, он спросил:

– Значит, это вы впустили Назара в дом? Вечером после собственной свадьбы?

– Конечно! Пока мой муж ждал меня в брачной постели, мы вместе с Назаром слушали твой разговор с Лив в кабинете. Ты сам дал мне карты в руки, когда поскандалил с матерью. Я всё сделала для того, чтобы тебя обвинили: взяла твой кинжал, велела Назару украсть и подбросить на место преступления измазанный кровью платок с твоей монограммой. До сих пор не пойму, где я просчиталась. – Голос Алины становился всё тише и теперь вообще стал еле различимым.

А ведь тётка права: Александр действительно оказался глупцом! Почему он поверил словам Полины? Та защищала сестру из-за собственной мнимой вины. Щеглов ведь предупреждал!

Алина больше не шевелилась. Похоже, отходит… Тёткины губы потемнели, став сине-чёрными, на сером лбу блеснула испарина. Что же делать? По закону преступницу нужно спасти, а потом уже передать её в руки правосудия. Александр напряг голос (может, пробьётся сквозь забытье умирающей) и спросил:

– Вы сами знаете, что подмешали в ту рюмку. От этого можно спастись?

– От моих ядов нет спасения, – чуть слышно, но с явной гордостью прозвучало с постели. – Все знали, что бедная Алина выращивает цветы на продажу. Дураки! Я не продала ни одного цветка – они были нужны мне как предлог, чтобы возиться в саду, и скрывали от чужих глаз мои грибы.

Тётка смолкла, дыхание её зачастило, а потом в горле что-то булькнуло и захрипело, как в прохудившихся мехах. Казалось, Алина пытается вдохнуть, но не может. Сквозь хрип она простонала:

– Я прощаю тебе мою смерть. Но и ты прости мне грехи.

Александр растерялся. Он не был готов к такому разговору.

– Я умираю, – всхлипнула Алина, – дай мне хотя бы твою руку…

Они ведь – родня. Один род и одна кровь. Александр не смог отказать умирающей. Алина выпростала из-под одеяла дрожащую руку с посиневшими ногтями – как будто огромная куриная лапа распласталась на простыне. Это было страшно и мерзко, но что поделаешь? Алина тянула вперёд левую руку, похоже, что правая у неё уже не действовала. Александр наклонился над тёткой, чтобы дотянуться до пальцев.

Синюшные ногти вонзились в его кисть, а из-под одеяла вдруг взлетела рука с кинжалом. В полутьме алькова призрачно сверкнул белоснежный мальтийский крест.

– Я Палач! – прохрипела Алина, ударив племянника в грудь.

Но она уже так ослабела, что пробила только лацкан сюртука. Лезвие даже не царапнуло кожу Александра.

Тёткины глаза закатились, судорога свела её тело. Последний ужасный хрип забился в горле на немыслимо высокой ноте… и всё стихло. Убийца получила по заслугам – умерла от яда, приготовленного ею для других…

– Пойдём вниз, – прозвучало откуда-то из-за плеча Александра, – здесь уже ничем не поможешь.

Старая графиня подошла к нему и ласково погладила по плечу.

– Так вы всё слышали?

– Да, но ты не волнуйся – я умею хранить секреты. – Мария Григорьевна печально вздохнула и подсказала: – Может, и тебе стоит поступить так же?

Разумно ли это?.. Или старушка права, зачем ворошить прошлое? Александр ещё не забыл своих прежних мытарств. Если бы не Щеглов – неизвестно, чем бы дело кончилось. В конце концов, совет частного пристава спас жизнь Лив.

– Давайте, я поговорю со Щегловым, а потом решим, – сказал Александр.

– Делай, как знаешь, – старушка ободряюще кивнула. – Я в любом случае буду на твоей стороне.

Старая графиня предложила Александру лечь в свободной спальне, но он отказался и, еле дождавшись рассвета, помчался на Охту. Частного пристава Щеглова князь нашёл уже одетым. Капитан собирался на службу. Его супруга – высокая и статная русская красавица Марфа Васильевна – предложила незваному гостю завтрак: картофельные драники со сметаной. Но Александр от волнения есть не мог и согласился лишь на горячий кофе. Хозяйка поставила перед ним дымящуюся, пахучую чашку и деликатно вышла.

– Ну, ваша светлость, кто оказался мишенью на сей раз? – поинтересовался Щеглов. Всё тот же прищур внимательных карих глаз, та же кривоватая улыбка. Трёх лет как будто и не бывало.

– Она собиралась отравить Лив, а потом попыталась зарезать меня, – признался Александр и рассказал капитану всё по прядку.

Щеглов не перебивал, лишь иногда кивал, соглашаясь, а когда рассказчик наконец-то замолк, рассказал о своих выводах:

– Убийца не могла допустить вашей свадьбы, ведь, если в живых нет родителей, а дети ещё не родились, жена становится единственной наследницей мужа. Но, слава богу, справедливость восторжествовала: преступница сама выпила то, что предназначила вашей невесте. Чем, кстати, перевернула всё с ног на голову – теперь вы стали её единственным наследником.

Александр чертыхнулся: об этой стороне дела он даже и не вспомнил. Да уж, судьба умеет пошутить! Но Щеглов не дал ему задуматься. Спросил:

– Почему же вы всё-таки поменяли рюмки местами?

– Когда Алина начала приставать, чтобы мы с Лив помянули её мужа, меня как будто что-то толкнуло. Я вспомнил наш с вами последний разговор. От этих подозрений я отказался уже в Иерусалиме – после встречи с Полиной. К моему величайшему стыду, тётка смогла обвести меня вокруг пальца – не сказав всей правды, убедила в невиновности своей младшей сестры.

– Не корите себя, да и тётушку Полину не судите. Ей и так несладко пришлось: всю жизнь прожила с чувством вины за преступление своего мужа. Она-то считала, что муж изнасиловал её маленькую больную сестрёнку. Вот поэтому и отдала Алине мужчину, которого сама любила всю жизнь. Даже не попыталась за него бороться, а ведь могла. Она же стала богатой и свободной, и неизвестно, кого фон Масс мог выбрать. Я думаю, что Алина всё это прекрасно понимала. Она была жестоким монстром, а таким людям легко манипулировать чувствами других – своих-то у них нет. Отец, Полинин муж, ваша мать, Назар, а теперь и вы с вашей невестой – и, как вы говорите, никакого раскаяния. Таких людей можно только поймать за руку. К счастью, вы смогли это сделать.

– Но как же давно всё началось! – Александр всё никак не мог успокоиться. Тёткины признания звучали у него в ушах. – Алина ещё ребёнком застрелила собственного отца, и никто вокруг не догадался об этом!

Щеглов вгляделся в непривычно растерянное лицо князя Шварценберга и посоветовал: