Долго размазывать слёзы я себе не позволила. Заставила себя взять в руки. Умылась прохладной водой, приняла тёплый душ и стало легче.

Замуж? Ну хорошо, пусть будет так. Это не смертельно.

Похоже, спорами не договориться с ним. Я сделаю то, о чём он просит. Чтобы потом попросить кое-что и у него. Если я выполню его просьбу, пусть и в ультимативной форме, и уступлю, вероятно, что и Игорь пойдёт мне на уступки, и не станет отказываться от своих слов о сделке — что отпустит меня позже. Он — человек слова, в этом я уже убедилась.

Что я теряю, кроме своей свободы? Да в общем, ничего. Свобода и сейчас для меня понятие слишком относительное. Тихомиров парой фраз может заставить меня оставаться рядом и без брака. После свадьбы будет тоже самое, только со штампом в паспорте. Секс у нас и так есть, дети тоже. Только фамилия другая станет. Ну и статус. Я навсегда всем запомнюсь как жена Тихомирова. Уже больше никто не сможет меня воспринимать иначе.

Именно этого я не хотела — чтобы меня с ним связывали навсегда не только обстоятельства, но и фамилия и даже общество. Но что поделать — жить в состоянии войны я тоже устала. Чем больше я пытаюсь с ним бороться, тем больше он злится, выматывает всю душу мне, а я всё равно не получаю то, чего хочу.

— Тактика неверная, мой друг, — сказала я свою отражению, ткнув в зеркало расческой.

Я ведь нравлюсь ему. Он мне, в общем, тоже. Когда не терроризирует меня. Ведь Игорь бывает даже…милым. Особенно с Богданом или родителями. Но сейчас речь не о том. Если я ему нравлюсь, стоит об этом помнить. Может, я смогу его как-то смягчить? Если я буду…ну скажем, послушная, то и он будет вынужден меня слушать. Я буду говорить всё мягко, может быть, так у меня получится на него влиять сильнее?

Как там говорят — сила женщины в слабости мужчины перед ним. И Сазонова мне уже не раз говорила об этом — я и есть слабость Тихомирова. Понятия не имею, до какой степени — но это так. Он сказал о чувствах, но они тоже бывают разные. Однако, они всё же есть. И это уже что-то. Если бы не его симпатия ко мне, он бы просто растоптал меня и забрал сына. Мне начинает казаться, что он не стал педалировать своё опекунство именно потому что я…просто ему приглянулась. Сегодня для меня это стало понятно. Обиды всё же отступают, позволяя мозгам анализировать, а не просто рефлексировать в ответ.

Что ж…хочешь проиграть в семью? Давай поиграем, Игорь.

***

— Наелся? Не будешь больше? — спросила я Богдана.

Мы ужинали в кухне, когда приехал Игорь.

— Не хочу больше, мам, — ответил сынишка и побежал встречать папу.

— Вот едок… — вздохнула ему вслед, убирая свою и его тарелку.

— Урааа! Папа приехал!

— Привет, сын. Как дела?

— Всё отлично. Мама приготовила такие вкусные голубцы!

— Да? Ну-ка, сейчас попробуем.

Мужчина вошёл в кухню неся на руках мальчика, который судя по всему запрыгнул на него в коридоре. Сын очень доволен тем, что в доме появился кто-то сильнее мамы, и на ком можно «повисеть».

— Ты ужинал уже? — спросил мужчина Богдана.

— Да, только что поел.

Игорь спустил ребёнка с рук.

— Тогда иди, собирай дорогу. Сейчас поем и обгоню тебя на том жёлтом поезде.

— Нееет! — возмутился мальчик. — Ты меня не обгонишь.

— Ну посмотрим, — хитро усмехнулся Тихомиров. — Иди, строй дорогу.

Богдан ускакал в гостиную, а мужчина повернулся ко мне:

— Накормишь голодного?

— Да, конечно, — ответила я. — Есть картошка с мясом и голубцы.

— Всё готовила ты?

— Нет, я готовила только голубцы.

— Тогда голубцы.

Подлизывается, что ли? Игорь? Забавно.

С улыбкой на губах наложила в тарелку ещё горячее блюдо, достала салат из холодильника из свежих овощей и поставила всё на стол. Он помыл руки и с аппетитом схватил вилку.

— А чего это ты решила готовить сама?

— Богдан попросил. Я сготовила и на тебя.

— Спасибо, — внимательно глянул на меня Игорь и отломил кусочек капусты с мясом.

Потом отломил ещё, и ещё…

— Очень вкусно, — сказал мужчина, когда всё доел и вытер рот салфеткой. — Давно не ел таких потрясных домашних голубцов.

Льстит, наверное, зараза. Но я обещала себе не лезть больше в бутылку. Вместо этого лишь мягко улыбнулась.

— Спасибо. Я старалась.

— Я тут кое-что принёс тебе.

Игорь вышел в коридор и через миг уже вернулся обратно с коробочкой всеми любимых конфет в милой коробочке с красным бантом.

— Ехал мимо магазина. Вспомнил, что вы, беременные, часто сладкого хотите. Держи, — протянул он мне кокосовые сладости.

— Хотим, ещё как, — усмехнулась я. — И ещё раз спасибо.

— Хотел сказать, — взял он меня за руку, притягивая ближе к себе. — Я утром был резок с тобой. Прости.

Надо же, всё же понимает, что переборщил. Но и я не совсем была права, если уж честно признаться.

— Я тоже вспылила, Игорь. Извини.

Какое-то время он пристально смотрел в мои глаза.

— Ведь мы обо всём уже договорились. Правда же?

— Правда.

— Ты провоцируешь меня, Вера. Не нужно спорить, и тогда мне не придётся извиняться.

Не нашлась, что ответить. Он меня тоже провоцирует. Но я должна молчать, потому что спорить с ним себе дороже.

— Имей ввиду, если ты снова будешь виновата сама в том, что я нагрубил — больше извиняться я не стану, — в его тоне вновь послышались металлические нотки.

— Хорошо, я поняла тебя, — ответила ему.

— Серьёзно поняла?

— Да.

— Ладно, закрыли тему, — гораздо мягче продолжил он. А потом опустил ладонь на мой живот. — Как ты себя чувствуешь?

Он спросил об этом живот, и я невольно улыбнулась.

— С ним всё хорошо.

— А с тобой? — поднял он на меня карие глаза, не убирая горячей ладони с живота.

— И со мной тоже.

— Тебе легче после процедур?

— Да, намного.

— Хорошо. Предписания врача выполняешь?

— Конечно, — кивнула я. — Об этом можешь не переживать. Я ведь не так давно была беременна.

— А он уже шевелится, Вер? — спросил он с любопытством снова оглядывая живот и пытаясь почувстовать ребёнка.

— Нет ещё, — засмеялась я. — Он пока совсем кроха.

— Ты скажешь мне, когда начнёшь ощущать его?