Обдумав его предложение, Имена ответила:

– Я стану говорить от имени экипажа «Морского цветка», а ты будь рядом на случай, если мне потребуется твоя помощь.

– Всегда, – заверил он.

– Не нужно, – сказала Имена, встречаясь с ним взглядом.

Он поморщился:

– Я надеялся, что ты пересмотришь мое предложение.

– Я так и делаю, пересматриваю. Просто это… довольно трудное для меня решение. Я уже перестала волноваться о том, как мы с тобой станем жить вместе, и задумалась о своих родителях, твоем короле и людях в целом.

Максим обнял ее за талию и с силой прижал к себе:

– Это все пустяки.

Имена подавила желание положить голову ему на плечо и закрыть глаза.

– Идем. Нам нужно вернуться в приемную мастера Чэндлера.

Имена обнаружила, что не может смотреть на капитана Литвинову, не испытывая при этом чувства гнева. Эта женщина была прямо повинна в смерти нескольких членов экипажа «Морского цветка» и косвенно – в нанесенных судну повреждениях. Страшно было представить, какие злодеяния мог бы совершить Злобный, если бы им не удалось ускользнуть. На совести капитана Литвиновой лежало и множество иных преступлений. Посвятив борьбе с пиратами много лет жизни и насмотревшись на их бесчинства, Имена знала точно, что ни одному из них нельзя доверять.

Однако она считала, что капитан Литвинова не была в восторге от поступков Злобного. В этом ее убедили рассказы Анны и Сюзелы, а также то, что она наблюдала своими собственными глазами. Кроме того, Имена не исключала вероятности того, что у Литвиновой вдруг проснулась совесть, и намеревалась выслушать ее, сохраняя при этом долю здорового скептицизма.

Максим с Именой скрылись в закутке приемной начальника порта, в то время как сам он вел переговоры с капитаном Литвиновой. Обменявшись приветствиями, женщина заявила:

– Ни один член моей команды не ступит на берег.

В ответ на это мастер Чэндлер произнес:

– Мои люди будут настороже.

– Я хотела бы узнать у вас некую информацию, – сказала Литвинова.

Долгое время мастер Чэндлер смотрел на нее молча, затем опустился на стул и жестом предложил ей последовать его примеру. На лице Литвиновой отразилось удивление, но она повиновалась.

– Какую именно информацию?

– Мы не причиним вреда ни лично вам, ни вашим людям, ни порту.

– Да-да. Так что вы хотите знать?

Женщина поерзала на сиденье:

– Я разыскиваю капитана судна, над которым сейчас вьется конфискационный флаг.

– Боюсь, он мертв, – отозвался мастер Чэндлер, не потрудившись выразить свои сожаления по этому поводу.

Имена отметила, что Литвинова при этих словах значительно расслабилась.

– А его команда?

– Под стражей. Большую часть из них мы не сможем привлечь к ответственности, так как их имена здесь не зарегистрированы. Нам придется ждать недели или даже месяцы, пока придет ответ от имперских властей касательно того, что с этими людьми делать дальше. Не желаете ли взять нескольких из них на поруки?

– Нет уж, благодарю покорно. У меня нет лишней провизии…

Начальник порта вздохнул:

– Какая жалость. Но если бы вы потрудились выступить свидетелем…

Воцарилось молчание. Имена, внимательно наблюдая за выражением лица Литвиновой, не заметила, чтобы на нем дрогнул хоть один мускул, но руками женщина с силой вцепилась в стул. По прошествии некоторого времени она произнесла:

– Боюсь, я не могу. Я наняла капитана того судна, хотя очень плохо его знала, а сейчас раскаиваюсь в этом. Как бы то ни было, те моряки находились под моим командованием, поэтому я не могу выступать против них. Также, не обладая достаточной информацией об их деятельности, я не в силах и замолвить за них словечко, чтобы их оправдали.

Начальник порта явно рассчитывал на иной ответ, но Имена зауважала Литвинову за эти слова. Очевидно, и от пирата иногда можно добиться правды. Прежде всего нужно убедиться в истинности информации, предоставленной Анной и Сюзелой.

Максим предложил Имене прогуляться по докам перед разговором с капитаном Литвиновой. По его мнению, наилучшим решением стало бы провести встречу на борту «Морского цветка», где Имена обладала властью, и Литвиновой было об этом отлично известно.

– К тому же, – добавил Максим, – она будет шокирована, когда твой наложник заговорит.

Имена сменила направление, и теперь они шли от приемной мастера Чэндлера к кораблю.

– Расскажи, что именно ты собираешься ей сказать? Ты абсолютно уверен, что она не участвует в заговоре против тебя?

– Нет, я так не думаю. Еще не знаю, что я стану говорить, – ответил Максим. – Это будет зависеть от нее самой – что она сообщит и как станет себя держать.

– Но ты же не даруешь ей герцогское прощение?

– Нет, – заверил он. – Ведь погибли члены твоей команды.

Имена отвернулась и, посмотрев на морскую гладь, пошла чуть быстрее.

Максим стал шагать шире, чтобы успевать за ней.

– Я пытаюсь представить, что ты должна чувствовать, но могу вспомнить лишь случай, когда я отправил курьера, и тот не вернулся назад. Мои посыльные мне не так близки, как тебе твои моряки, далеко не так близки. Но я понимаю, каково это – потерять человека, которого ты поклялся защищать.

– Просто скажи мне, чего ты хочешь от нее, Максим. – Имена резко остановилась и развернулась к нему со скрещенными на груди руками. Герцог узнал и эту позу, и тон голоса – женщина была раздосадована. – Сейчас не время обсуждать… другой вопрос.

О своих чувствах Имена умела говорить еще хуже, чем большинство известных ему мужчин. Мысленно Максим закатил глаза и произнес:

– Я подумал, не захочет ли она навестить островитян.

– Я не намерена давать ей свои карты, – заявила Имена. – Ты что же, собираешься раскрыть пирату местонахождение безопасной бухты?

– Если заплатить Литвиновой достаточно денег, то ей можно будет доверять, – возразил герцог. – Если, конечно, Диаманта в самом деле нанимала ее. В таком случае готов биться о заклад, что эта женщина не лишена благородства. У Диаманты непростой характер, но она очень практичный человек, особенно в деловых вопросах. Она не станет тратить свои деньги на кого-то, кто может ее обмануть.

– Нет, но на того, кто сам нанимает брызжущего ядовитой слюной сумасшедшего, – вполне.

Максим захихикал, и Имена, сдаваясь, подняла руки.

– Хорошо, – сказала она. – Ты и сам очень трезвомыслящий человек. Полагаю, у тебя может появиться хорошая идея.

– Спасибо, – ответил он, польщенный.