Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Шпиона поймали! — вдруг закричали в толпе.
Тимофей протиснулся и увидел очень бледного и очень худого человека в богатом комбезе, которому крутили руки двое дюжих антарктов. Рядом столбиками стояли роботы-операторы со стереокамерами в щупальцах.
— Я не есть шпион! — верещал бледный и тощий. — Я есть спецкор «Интернэшнл Бродкастинг Систем»! Мой ФИО — Элмер Данн!
— Отпустите его, — приказал Тимофей.
— А ты кто такой? — набычился один из антарктов, сгибавший спецкора в три погибели.
— А тебе что, повылазило?
«Азовцы» были перевозбуждены, наверное, поэтому они не сразу распознали в Сихали генрука ТОЗО, а когда, наконец, уразумели, кто есть кто, подняли восторженный рёв. На радостях и спецкора отпустили — пущай себе шпионит, жалко, что ли?
Именно по этому шумству и определил Шалыт местонахождение Брауна.
— Экце хомо![118]— закричал Леонид, бросаясь к Тимофею. — Поздравляю с победой!
— Нам до победы… — отмахнулся Сихали.
— …Как до Луны пешком, — выразился Белый.
— Всё равно! — воскликнул Шалыт с воодушевлением. — Завалить «Сульдэ»! Это надо уметь!
— Он заваливал, — Тимофей хлопнул Гирина по плечу, — у него и бери автографы.
— Леонид, — Шалыт торжественно протянул руку межпланетнику.
— Максим, — пожал её тот.
Расцепив побелевшие пальцы, генрук АЗО бодро сказал:
— А на «Авалон» мы ещё нагрянем. Ну что? В штаб?
— Веди, — обронил Сихали.
В штабе посёлка работала акустическая защита, поэтому галдёж с улицы почти не доносился. Шалыт с сияющей Мартой Вайсс сдвинули столы-пульты и включили карту Антарктиды.
— Восточную убери, — велел Браун. — Сосредоточим все силы на западе, за горами. Первый удар направим на север — если нам удастся закрепиться на хребте Сентинел, то мы прикроемся со стороны Атлантики и Антарктического полуострова… Кстати, «интеры» из Порт-Эймери ушли?
— Ушли, — подтвердил начальник станции «Моусон», типичный «оззи»[119]с ирландской фамилией Шанаги.
— А куда?
— На Антарктический полуостров. Станции «Палмер», «Петрель», «Теньенте-Матьенсо», «Артуро-Прат»… Ну и «Беллинсгаузен».
Марта Вайсс хмуро кивнула.
— Значит, всё правильно, — сказал Сихали. — Далее. Прикрыв северный фланг, мы перейдём в наступление — перебросим людей и технику в Землю Мэри Бэрд, займём станцию «Русскую» и закрепимся на ней. Береговая охрана ТОЗО и Океанский патруль ударят с моря. Третий шаг — штурм «Мак-Мердо»…
Неожиданно Браун ощутил сотрясение — здание штаба сильно вздрогнуло.
— Что ещё такое? — нахмурился Шалыт.
В следующее мгновение плазменный «бурав», слепя оранжевым мерцающим светом, дико воя, снёс крышу и выжег основательную дыру в полу.
— Это налёт! — закричала Вайсс, тыча рукою в небо. — О, боже, сколько их!
Сихали поневоле замер, выглядывая поверх полуобрушенной стены. Из-за гор вылетали боевые флаеры. Их было много — эскадрилья за эскадрильей, волна за волной накатывались они на Леверетт, прижигая стылую землю плазменными взрывами. Выше дископланов шли орбитальные бомбардировщики — их закруглённые треугольники величаво проплывали, сея сверху мезонные роботоснаряды. Сиреневые вспышки пересекали посёлок по диагонали, расшвыривая обломки и обугленные тела.
— Сволочи! — взвизгнула Марта.
Сихали спрыгнул через дыру в полу на оттаявший круг земли и выбежал на улицу. «Если они убьют Наташу, — поклялся он, — я истреблю их. Всех!»
Улицы были пусты, если не считать погибших. Мёртвые тела лежали на оплавленном настиле или — расчленённые, обгорелые — торчали из дымившихся воронок.
Прямо по улице брёл потерянный и потрясённый Элмер Данн, спецкорр Ай-би-эс. Его сопровождал всего один робот, водивший кругом камерами.
— Снимайте, Элмер! — крикнул ему на бегу Тимофей. — Всё снимайте!
— Это варварство… — проговорил спецкор, запинаясь, — это есть страшное, ужасающее варварство…
Не слушая причитания Элмера, Сихали понёсся к окраине. За ним грузной трусцой поспешал Гирин. Купри с Белым бежали наперегонки с Ютой, пригнувшись, большими скачками, перепрыгивая воронки и глубокие борозды, в которых остывал остекленевший грунт.
Орбитальники отстрелялись и повернули на северо-запад. Флаеры утюжили западный район, громя теплицы и парники. Раз за разом по дископланам стреляли из развалин, жаля из бластеров и лучемётов, но всё было без толку.
Задыхаясь от быстрого бега, Тимофей выбежал за окраину, с ужасом оглядывая разгромленный ангар с «Катраном». Даже бункер не выдержал — проваленный свод чадил за щербатыми огрызками стен…
Рыча, буквально сгорая от ярости, Сихали заметался среди обломков и руин, пока не заметил Илью Харина, неистово махавшего ему из туннеля, уходившего в гору. Не чуя земли под ногами, согреваемый надеждой, Тимофей бросился к Змею — и, ещё на бегу, увидел родное, милое лицо. Жива!
— Воздух! — крикнул Гирин, догоняя Сихали, тискавшего своё сокровище, и бесцеремонно пихая обоих подальше, вглубь туннеля. — Прячься!
В синеве над горами обозначились три точки. Они быстро росли в размерах и скоро запечатлелись сознанием как стремительные тени. Звено стратегических истребителей летело, задрав носы и тормозя. Два стратолёта, что летели по бокам, изящно разошлись в стороны, а средний понёсся над долиной. Утолщения на его крыльях разошлись шторками, открывая боевые посты, и по Леверетту ударили два оранжевых потока плазмы. Они перепахивали и тощий грунт, и скальное основание, пережигая органику в белый пепел, а режущий визг излучателей перекрывал даже рёв двигателей. Стратолёт прошёлся на бреющем полете, сотрясая горы. То, что ещё оставалось неразрушенным, распадалось на атомы в лиловых вспышках плазменных взрывов, а два оплавленных, стекленевших рва протянулись через всю долину, будто борозды при вспашке.
— Не бойся, не бойся ничего, — шептал Тимофей, поглаживая голову прижавшейся к нему Наташи. Молодая женщина вздрагивала и прятала лицо у него на груди, а мужчина молился Богу, чтобы миновал их убежище губительный луч.
Стратолёт закончил «обработку» и выключил орудия, уходя вверх. А с запада уже заходила вторая машина. И ещё одна лучевая атака пропахала то место, где стоял Леверетт. Адский свистящий рёв пометался меж гор и ускакал громыхавшим эхо.
Пилот третьего стратолёта затеял уже не пахоту, а прополку, тщательно подчищая одиночными импульсами не задетые однополчанами места. И все три боевых машины ушли на базу.
Рёв удалялся, и скоро мёртвая тишь опустилась на Леверетт.