– Так точно, есть. Почему вы уговаривали бойцов, а не отдали приказ?

– Хороший вопрос. И попрошу обдумать мой ответ. Я всегда предпочитаю уговаривать, а не приказывать. Разве только в случаях крайней необходимости или срочности. Каждый подчиненный всегда лучше выполнит задание, если уверен в его правильности. Рекомендую и вам по мере возможности действовать так же. Тогда и контакт с людьми будет легче устанавливать. Обратите внимание – рекомендую, а не приказываю.

Итак, отряд продолжает движение, а у меня новая проблема. Что делать с задержанными? Нет, в том, что они должны получить ровно то, что заслужили, сомнений никаких не было. Но вот как их использовать до приведения приговора в исполнение – это и был вопрос вопросов. Конечно, все, что они знают, мы вытрясем. В этом никаких сомнений. Но хочется чего-то большего. Например, передать немцам от их имени какую-нибудь ложную информацию, чтобы те на нее купились. Я решила пока не ломать над этим голову и воспользоваться правилом «пусть будет то, что будет». Как оказалось, это было самым правильным решением. Привал мы сделали короткий, чтобы успеть пройти побольше, и у задержанных появилось больше времени подумать над своей незавидной судьбой. И они таки надумали! Вечером мы с Кондрашовым, расположившись на ночевку, приступили к допросу. При этом оба агента, допрашиваемые, естественно, раздельно, фактически наперегонки стали выкладывать все, что знают. Оказалось, что этих двух гадов немцы готовили по отдельной программе для заброски в глубокий тыл и снабдили соответственно паролями и адресами явок. Поэтому оставаться в немецком тылу, влившись в наш отряд, им совсем было не с руки. За невыполнение задания немцы бы их по головке не погладили. Вот они и решили потихоньку смыться. Не получилось. Послушав эту историю, я сообразила, что попала из огня да в полымя. Нужно заказывать самолет для переправки субчиков через линию фронта. Интересно, как на это посмотрит мое начальство? Впрочем, тут присутствует и положительный фактор – я свою головную боль могу переложить на головы Рыбкиной и Судоплатова в полной уверенности, что с этим они вполне справятся. К счастью, все так и получилось. Теперь уже мне объявили благодарность за выявление и задержание немецких агентов и приказали обеспечить их надежную охрану до прибытия самолета. Самолет обещали через сутки. Жалко, конечно, самолет гонять туда и сюда, но, наверное, агенты оказались важными, если для них в это тяжелое время сумели вытребовать самолет.

Еще через двое суток мы почти подошли к зоне ответственности нашего отряда. Почему почти? Потому что я до конца не была уверена в том, что в отряде после задержания тех двоих все чисто. На душе что-то скребло. Кондратов, понятное дело, меня в этом поддерживал, так как при таком состоянии дел повышался статус его должности. Что же касается Остапенко, то он в эти дела старался не вмешиваться и полностью погрузился в формирование и работу своего разведывательного отдела. Он прибрал к рукам всех моих разведчиков и заодно стал подбирать из других бойцов тех, кто, по его словам, ему глянулся. А глянулись ему еще более десяти человек. Вот весь свой отдел из двадцати человек он и натаскивал, занимаясь с ними как на ходу, так и на привалах. Причем на этих занятиях кроме стандартно изучаемого немецкого было и умение читать карту, и умение общаться с местным населением, что тоже оказалось целой наукой, и много чего еще. Некоторые вещи даже мои разведчики не знали, поэтому на его занятиях никто не скучал. Я сама с удовольствием тоже позанималась бы, но у меня и без этого хлопот хватало.

Только теперь я поняла, что значит быть командиром большого отряда, когда то и дело нужно принимать решения, иногда весьма спорные. Пока, решив прислушаться к своему шестому чувству, я изменила место дислокации отряда, выбрав по совету разведчиков уютный островок, окруженный непроходимым на первый взгляд болотом. На самом деле мы сумели доставить туда даже весь наш автопарк, для чего всего в двух местах положили гати. Главным достоинством этого сильно лесистого островка было то, что он находился всего в тридцати километрах от выделенной для нас базы. Поэтому при необходимости мы могли без особого труда пополнять запасы продовольствия, медикаментов и боеприпасов. Я решила, что до морозов мы спокойно здесь устроимся, а потом либо переберемся уже окончательно на базу, либо придумаем что-нибудь еще. Просто зимой немцы могут попробовать это болото на проходимость, чего очень бы не хотелось. Так как тут я запланировала провести около двух месяцев, лагерь нужно было оборудовать по-серьезному. Для этого я как следует напрягла и Ерохина, и Остапенко. Первый стал отвечать за обустройство, а второй – за должную маскировку. Охрана, понятное дело, была на Кондрашове. Был, конечно, и недостаток у этого островка – отсутствие поблизости поля, пригодного для приема самолетов. Ближайшее находилось примерно в десяти километрах. Но пока нас это вполне устраивало, так как никаких объемных и тяжелых грузов нам принимать не требовалось. А так можно десяток верст и пешочком протопать. Или даже на мотоциклах. Гати, кстати, мы слегка притопили, поэтому использовать их мог только тот, кто знал систему выбранных нами ориентиров. В качестве ориентиров выбирали несколько крупных деревьев, на которых сломали некоторые ветки.

Пока большая часть отряда занималась обустройством, разведчики, получив задания от Остапенко, сразу отправились по ближайшим населенным пунктам. В первую очередь нам нужна была максимально подробная информация о текущем состоянии дел в районе. Где и как размещены немецкие органы власти, какими силами они располагают для борьбы с партизанами и т. д. и т. п. Нужно было налаживать связь, чтобы непрерывно получать самые свежие и достоверные данные о противнике, а также готовить и проводить диверсии. При этом мы с Остапенко решили, что все операции, а также радиопередачи будем проводить, если можно так сказать, со смещением. То есть будем высылать диверсионные группы и радистов в одни точки чаще, чем в другие, а сами точки выбирать таким образом, чтобы при попытке определить положение базы путем усреднения точек активности получалось место, расположенное километрах в двадцати от нашего истинного местонахождения. Да, бойцам придется как следует побегать, зато шансы остаться в живых резко возрастут, а для нас это главное.

Потом мне пришла в голову еще одна простая мысль. Ближайшее к нашему текущему местоположению село Красатинка находится на расстоянии около тридцати километров от села Добрынь, в окрестностях которого расположена наша точка назначения. Так мы вполне можем организовать челночные операции. По дороге туда проводим одну-две операции, потом на базе отдыхаем, пополняем запасы и на обратном пути проводим еще пару операций. Разумеется, для сокрытия маршрута будут заходы в стороны, но общая структура будет примерно такой. Повертев эту мысль, я вызвала Остапенко и, наконец, открыла ему местоположение нашей основной базы. Он ничуть не удивился тому, что я раньше держала это в секрете, а саму идею одобрил, сказав, что и сам обдумывал нечто подобное, и все упиралось в снабжение. Так что раз вопрос со снабжением решен, то и думать особо нечего. Единственно, о чем придется позаботиться заранее, – так это об организации секретов и дозоров.

Итак, лагерь обустраивается, а мне пора организовывать немцам веселую жизнь. Тем более что в последней принятой радиограмме меня с этим мягко и ненавязчиво, но поторопили. Скоро на Западном фронте наши планируют активизироваться, и к этому времени в немецком тылу нужно провести максимально возможное число операций. На мое усмотрение оставили только один момент: будут ли это просто мелкие укусы, или же будут и крупные акции. Для нашей исходной численности планировалось только первое, но теперь нам по силам и то и другое. Повертев в уме различные варианты, я собрала командирский актив, то есть Остапенко, Ерохина и Гольдина, как комиссара. Кондрашова решила не беспокоить – это не его епархия. Все участники совещания дружно согласились, что особо мелочиться не стоит. Можно почти одновременно нанести три– пять ударов по коммуникациям и/или по складам, а в завершение провести крупный налет на населенный пункт. При этом мы заранее рассредоточим наши силы, но начнем с самых ближних точек, а закончим самыми дальними. Тогда немцы основные силы бросят в противоположном направлении, что для нас будет самое оно. То, что Орша стала одним из важнейших железнодорожных узлов, с одной стороны, играет нам на руку, так как заметно облегчает выбор целей. Практически все мосты, как железнодорожные, так и шоссейных и грунтовых дорог. И само собой, склады. С другой стороны, понятно, что и на охране всех этих объектов немцы задействовали достаточно много сил, как собственных, так и полиции.