чеховский кабинет. Но теперь все были настороже. У одного окна встала Рогнеда. За занавеской притаилась Задора с пулемагом. Каждые пять минут Задора осторожно выглядывала из-за занавески и, высунув стволы пулемага, давала длинную очередь.

– Агасики! Вот тебе! – вопила она.

– Там была Скользуха? – спрашивал стожар.

– Нет, тётка какая-то шла.

– На окна наши не смотрела?

– Угусики! Не смотрела.

– И что в ней было подозрительного?

– Ничего. Но это-то и подозрительно!

Тибальд некоторое время расхаживал из угла в угол, ворча то на стожарку, то на Настасью или принимаясь проклинать Фазаноля, а затем занялся ниткой от Милорада. Сдвинув чеховские рукописи, положил её на стол и расправил на всю длину. Из кармана достал колбу, наполненную голубой жидкостью. Донышком колбы провёл по всей длине нити. Голубая жидкость изменила цвет на чернильный с золотой окаёмкой.

– Ага! – хмыкнул Тибальд. – Ну теперь я хотя бы могу сказать, где скрывался Милорад до того, как явился к сдобной девушке за Индриком! Это, конечно, рыжьё, но такое волокнистое, вытянутое! Явная магия места, где он прятался! Такая магия бывает от червоточин миров и дополнительных измерений. Магия под большим давлением! Рыжьё любит простор и циркуляцию, а тут его сильно стиснули!

– Кто стиснул? Фазаноль? – спросила Настасья.

Сдвинув очки, Тибальд опять уставился на колбу:

– За пару месяцев и даже за пару лет так сильно магию не испортишь. Скорее всего, это какое-то историческое место, которое изначально возводилось как магический бастион. Снаружи всё надёжно экранировано, чтобы наши сканеры не ловили, оттого и высокая концентрация магии внутри.

– Теперь мы точно найдём этого раскисшего пожирателя магии! Фазаноль обожает исторические места с волшебством! – воодушевился Бермята.

– Да-а, но только таких мест тысячи, – протянула Настасья. – Проверить всё мы явно не сможем. Фазаноль мигом пронюхает. А ошибиться нельзя. Нужен кто-то, кто знает наверняка…

Кукоба посмотрела на неё и решительно шагнула к дверям:

– Есть у меня одна подруга. Она нам поможет! Если, конечно, мы её уломаем, – добавила она уже не так бодро.

Глава 22

Старая подруга

Я подумал, что люди определяются в отношениях друг к другу по синхрону. Три синхрона подряд – лёгкая симпатия. Пять синхронов – приятное знакомство. Десять синхронов – большая дружба. Если где-то выскочил несинхрон – сразу напряг и вежливая улыбка. Тридцать несинхронов подряд – люди разбегаются, сильно недовольные друг другом.

Венгерский философ Йозеф Эметс

Когда Ева вновь оказалась на Садовом, погода начинала портиться. Влажный ветер дул не вдоль улицы, а откуда-то снизу, как из-под земли. Повалил снег, почти сразу сменившийся ливнем. По лужам забегали амэфури-кодзо – духи дождя, маленькие мальчики с японскими зонтиками на головах. Они вопили и кривлялись, что ясно доказывало, что этот дождь – их рук дело. За мальчуганами, метра на два возвышаясь над дорогой, на огромном трёхколёсном велосипеде гналась Ласковая Анни – погодный дух, управляющий юго-западными ветрами в заливе Кромарти, на северо-востоке Шотландии, но и в Москве порой гостившая. Там, где Анни проезжала, небо как будто светлело и дождь сменялся снегом. Это было странно – полоса белого снега посреди сплошной стены дождя.

Ева торопливо надела наушники, чтобы хотя бы музыка подняла ей настроение, а поверх наушников натянула капюшон. Бр-р-р! И почему в Магскве так редко бывает хорошая погода? Зачем вообще её предки с тёплых южных земель переселились в места настолько холодные, серые и дождливые? Почему не могли собраться сильной ратью и отвоевать себе, например, Средиземноморье? Ходили ведь на Константинополь, и довольно удачно, щиты к воротам прибивали, но после этого почему-то всегда возвращались в холодину!

Мама стожара оглядела магтобус Тоннельсонов и лететь в нём отказалась. Слишком приметный. А вот «Ровер» Бермяты ей понравился. В него все и забрались, хотя самым громоздким, вроде бронедевушки Рогнеды, пришлось пристраиваться на крыше. Глызя и магператор, делая резкие виражи и снимая всё подряд, летели следом на своей магшинке.

Ниська, недавно такая самостоятельная, от счастья и избытка внимания впала в глубокое детство и стала проситься за руль. Она видела, как Задора управляет магтобусом, и пришла к выводу, что раз «Ровер» меньше магтобуса, а она сама меньше Задоры, то «Ровером» должна управлять она.

– Я буду лулить! Я буду лулить! – закричала она.

Тит, до того сидевший тихо, тоже стал рваться за руль, но Ниська пнула его в голень. Ножки у Ниськи были маленькие, но в десантных ботинках с железными подковками. Другой обуви крохотная макси-фейса не признавала. Тит завыл, потирая ушибленную голень, и тотчас, не оставшись в долгу, вцепился зубами Ниське в ухо.

– Убоись! Скоро я сам отсюда «слулю» на все четыре стороны!.. Нет уж! «Ровер» мой и хозяйничаю в нем я! – проворчал Бермята и, решительно согнав с водительского места Ниську, сам уселся за руль.

Тит и Ниська продолжали орать в два голоса, перекрикивая друг друга. Никакой возможности утихомирить их не было. Задора от воспитания устранилась и заткнула себе уши пробками. Видимо, в присутствии стольких взрослых она переключила внутренний тумблер с «мудрая сестра» на «немудрый подросток».

– Куда летим? – спросил Бермята.

– Сретенка. «Тихая пристань», – сказала Кукоба.

– О нет! В трактир Колотило, что ли? – удивилась Ева.

– Мою подругу частенько можно там встретить. Но вначале подлети к той аптеке на углу! Что-то отвыкла я от детских воплей.

Аптека, заблудившаяся в переулочках, с виду была обычной сетевой аптекой. Всё было здесь как надо: красный крест, окошко для ночных продаж, запах антисептиков и куча биодобавок, занимающих всё пространство от пола до потолка.

Кукоба с Титом и Ниськой подошла к вывеске «АПТЕКА», решительным щелчком смахнула букву «П», за ней оказалась буква «Г», перед «А» проявилась «М». Получилась «МАГТЕКА». Сразу же чистенькая аптека исчезла, а вместо неё возник огромный неряшливый сарай, смахивающий на мастерскую средневекового алхи- мика.

Откуда-то вынырнул магтекарь, толстый, с мягкими пальцами и настолько ласковый, что взгляд невольно скашивался на кафель под ногами, проверяя, не остаётся ли на нём сладких следов.

– Чем могу быть полезен? – проворковал он.

– Токсичные улыбашки есть? – спросила стожарка.

– Для деток? Правильный выбор! Сам на них вырос, потому и стал человеком! – понимающе закивал аптекарь, доставая с полки пластиковый контейнер, полный разноцветных конфет. – С вас два магра… Благодарю! Возьмите улыбашки, детки! – Он сунул руку в карман халата, достал грязный пинцет и полез им в контейнер, но, спохватившись, хлопнул себя по лбу. – Чуть не забыл, детки! Кажется, недавно я доставал этим пинцетом яды! Берите прямо ручками!