– Постараюсь снизить ожидания, – покладисто согласился Джеймс.

Услышав это, Китти нахмурилась.

– Впрочем, не удивлюсь, если ты найдешь его гораздо более своеобразным, чем Рэдклифф-холл, – поправилась она.

– Конечно, – произнес он извиняющимся тоном. – У меня нет никаких сомнений, что я также сочту его превосходящим Рэдклифф-холл во всех отношениях.

Сезон закончился. День венчания назначен. И сестры Тэлбот наконец возвращались домой. Обратное путешествие в идеально соразмерной, уютно оборудованной карете Рэдклиффов было бесконечно более приятным, чем их поездка в Лондон. За окнами плавно проплывали деревья, поля и ограды. Основную часть пути Рэдклифф ехал верхом рядом с каретой, но после полудня предпочел составить компанию дамам внутри, резонно предположив, что по мере приближения к дому нервы Китти придут в положительно растрепанное состояние. Всю дорогу она размышляла о том, насколько изменились сестры, что она пропустила за время долгой разлуки, а еще беспокоилась, как они отнесутся к тому, что она сама изменилась, ибо возвращалась совершенно другим человеком. Сокрушительное бремя долга наконец упало с ее плеч.

В конечном итоге все ее затруднения разрешились почти с непостижимой быстротой. Наутро после помолвки Рэдклифф без предупреждения явился в дом на Уимпол-стрит, принеся с собой вексель, составленный в его банке. Они расположились в гостиной, и Китти набросала письмо, сообщавшее господам Энсти и Эйнсли, что счета полностью оплачены, а Джеймс, и глазом не моргнув, вписал в вексель умопомрачительно огромную сумму, которую она назвала. На все потребовалось несколько минут.

«Такие легкие листы бумаги, а уносят с собой такой тяжелый груз», – подумалось ей.

Китти усилием воли подавила желание сломать печать и перечитать содержимое заново – чтобы еще раз безоговорочно убедиться, что все закончилось.

Она подняла глаза на Джеймса, намереваясь признаться, что не верит в происходящее, и тут ее осенило: они остались наедине впервые после разговора на освещенной свечами террасе. Судя по взгляду Джеймса, это откровение снизошло не только на нее.

– Твоя тетя у мистера Флетчера? – мягко произнес он в тишине гостиной.

– Да.

Расстояние между ними никогда прежде не казалось таким незначительным.

– Сесили еще спит?

– Да.

На его губах медленно расцвела улыбка.

– Мне следует уйти, – сказал он, при этом даже не попытавшись встать. – Весть уже разнеслась, мы должны соблюдать осторожность.

– Какая невыносимая скука! – бойко выпалила Китти, наклоняясь к нему. – Не уверена, что мне нравится, как это звучит.

Он все еще смеялся, беря ее за руки и нежно притягивая к себе, в свое кресло. Когда их губы сомкнулись, в гостиной царило непринужденное, заговорщическое настроение. И несмотря на предостережение о необходимости соблюдать приличия, расстались они в то утро нескоро.

Тихое сопение отвлекло Китти от приятных воспоминаний, и, взглянув на Сесили, она обнаружила, что та спит, наклонив покачивающуюся голову. В руке сестра сжимала письмо от лорда Монтегю, полностью написанное сомнительным пятистопным ямбом, и Китти задумалась. Ей необходимо серьезно поразмыслить над тем, как поспособствовать счастью сестры.

– Мне знаком этот просчитывающий взгляд, – заметил Джеймс. – Опять строишь козни?

– Не строю я никакие козни, – с превеликим достоинством возразила Китти.

Джеймс, оставшись при своем мнении, продолжал взирать на нее. Китти довольно недурно изобразила святую невинность.

– Ты действительно считаешь меня такой интриганкой? – спросила она ангельским голоском.

– Да, – ответил Джеймс без запинки, впрочем, и не без нежности. – Мне давно известно, что ты злодейка худшего сорта.

Возможно, это немного необычно, когда собственный жених с таким постоянством величает тебя злодейкой, но Китти приходилось согласиться, что подобные обвинения не лишены оснований. Однако кто в мире мог бы поспорить с ее достижениями? Разумеется, не подобает забрасывать саму себя комплиментами, но Китти не могла не думать, что от недавних затруднений она избавилась поистине великолепно. Возвращается домой не только свободной от долгов, но вдобавок в сопровождении жениха, которого – и, против обыкновения, она честно могла это признать – любит. Право, это можно назвать Очень Высоким Достижением.

Карета слегка заскрипела, выезжая на бугристую дорогу. Китти выглянула в окно – пейзаж обретал все более знакомые черты.

– Почти приехали, – выдохнула она и коснулась колена сестры. – Сесили, просыпайся.

Карета замедлила ход, перед тем как повернуть на исхоженную тропинку, которую Китти изучила лучше, чем собственное лицо. Коттедж Нетли вырастал перед ее взором изнуряюще медленно, и она впилась жадным взглядом в плющ, покрывающий кирпичную стену, в дымок над кухонной трубой, в магнолию, частично закрывающую окно.

«Я пропустила время ее цветения», – мелькнула у Китти нелепая мысль, когда она заметила опавшие на землю лепестки.

Сестры едва дождались, пока карета остановится, и выбрались из нее с лишенной грациозности, не приличествующей леди торопливостью. Китти уже слышала восторженные крики и топот ног в доме – его обитательницы заметили прибывших. Она замерла на мгновение, глубоко, полными легкими вдыхая воздух, вкус которого – она могла бы в этом поклясться – не походил ни на какой другой.

Предстояло еще очень многое сделать: рассчитать, обсудить, решить. Но после месяцев неопределенности и постоянных сомнений (стоит ли рискнуть, правильный ли сделан выбор, какой план разумнее) она позволила себе насладиться глубоким чувством облегчения, наполнявшим ее сейчас. Они достигли цели. И когда дверь дома с грохотом распахнулась и младшие сестры побежали навстречу прибывшим, Китти ощутила совершеннейшую уверенность, что в это мгновение она находится именно там, где ей необходимо быть.

Наверное, проще было бы перечислить людей, которые не помогали мне писать эту книгу, чем поблагодарить всех, кто помогал. Но если вы готовы потерпеть меня еще немного, я постараюсь это сделать.

Прежде всего спасибо Мэдди Милборн и всей ее команде за то, что приняли меня в свои ряды. Ваша доброта, увлеченность и – это необходимо сказать – неустанная целеустремленность не перестают меня поражать. Спасибо вам, Мэдди, Рейчел Йео и Джорджия Макви, за первые редакторские правки (вы понимали, что я пытаюсь сказать, лучше, чем я сама), Лив Мэйдмент, снова Рейчел, Джайлс Милборн и Эмма Доусон, за то, что отвечали на мои беспрестанные вопросы. Горячая благодарность Лиане-Луизе Смит, Валентине Полмихль и Джорджине Симмондс за то, что с такой энергией вывели мою книгу в мир, собрали столь великолепную международную команду и писали такие очаровательные электронные письма.

Огромная благодарность моим блистательным редакторам Марте Эшби и Пэм Дорман за тепло, остроумие и мудрость. Может, вы обе родились прямо из головы Зевса? Вероятно. В любом случае нет никого, с кем я хотела бы обсуждать достоинства элегантной касторовой шляпы больше, чем с вами. Спасибо за все, что вы сделали для того, чтобы эта книга стала настолько хороша, насколько это вообще возможно. Также спасибо Шер Трикот, первоклассному выпускающему редактору Шарлотт Уэбб и суперским корректорам Энни О’Брайан и Кэти Николл за внимание к моим повторам, отступлениям, избыточному использованию деепричастий, а еще за бдительность в соблюдении исторической достоверности.