Стоящий дотоле спиной к нему человек в капюшоне обернулся, тряхнув жиденькой рыжеватой бородкой, черные глаза его полыхнули несказанной радостью.

— Вот мы и встретились снова, ярл! — скривив в усмешке тонкие губы, тихо произнес он. — Как говорят — не прошло и года.

Друид! Черный друид Форгайл Коэл опять вернулся в тело Дирмунда Заики — киевского князя Дира.

— А, пронырливый извращенец! — припомнил оскорбительные слова Хельги. — Как понравилось в теле бабули?

— Сегодня ты умрешь, — злобно ощерился друид. — А с тобой умрет и твое дело, и все твои друзья-приятели скончаются в страшных муках во славу Крома!

Ярл усмехнулся:

— Что-то уж больно быстро ты обратил в свою веру волхвов… или они служат тебе исключительно за серебришко и почести?

— О, они здесь пустые люди, — Дирмунд засмеялся. — Впрочем, и необходимые… пока.

Он отвернулся, подняв руки к небу — по всему чувствовалось, что намечалась ночь торжества темных сил.

Вельвед-волхв, с морщинистым, похожим на тряпку лицом, взглянув на друида, пошевелил кустистыми бровями, видно, хотел что-то спросить, да не осмелился. Так же вели себя и другие волхвы. Видно было, что все они чего-то боятся.

Ярл повертел головой. Рядом с ним, по краям жертвенника, стояло двое молодых жрецов — круглолицый, вполне жизнерадостный, толстяк и тощий нескладный парень, лохматый, с вытянутым вперед носом. Кажется, именно про него рассказывал Ярил Зевота. Ну, да… Как же его… Войтигор!

— Мне жаль тебя, Войтигор, — тихо, но так, чтоб хорошо было слышно волхву, произнес Хельги.

Войтигор вздрогнул, зашептал:

— Откуда ты меня знаешь?

— Неважно, — усмехнулся ярл. — Однако дело не во мне, а в Перуне, Даждь-боге, Велесе… Ты не боишься оскорблять их?

— Оскорблять? — Волхв подвинулся ближе. Его круглолицый приятель — тоже.

— Думаете, вы нужны чужим богам? — продолжал шептать Хельги, пользуясь тем, что друид беззвучно молился, подняв лицо к небу.

— Что такое он там шепчет, Войтигор? — не выдержав, осведомился толстяк.

— Дурное, брате Кувор! То, что ты мне и говорил.

— Я говорил? — Кувор затравленно огляделся. Никто не обращал на них никакого внимания — до такой степени все были поглощены таинственными действиями Дирмунда, лично срезавшего у мертвых голов волосы острым золотистым серпом.

— Ну, посмотрите-ка сами, разве ж это приятно нашим богам? Разве ж поступили бы так вы, если б не черный колдун Дирмунд?

— Князь Дирмунд — колдун?

— Ну, да! А вы еще не догадались?

— Говорил я тебе, Кувор, сматываться надо!

— Так еще не поздно.

— Э, нет, ребята, не торопитесь! Боюсь, вы уже опоздали… одни.

— Что значит — одни? — Волхвы озабоченно склонились над ярлом.

— Одни ни за что не спасетесь, капище окружено воинами.

У Войтигора задрожали губы:

— Он прав, я сам видел.

— «Видел, видел», — передразнил его толстый Кувор. — Что теперь делать-то?

— Да, не повезло вам, ребята… — скрывая усмешку, подначивал Хельги. — И куда больше не повезло, нежели вы думаете!

— Это как это?

— Да так, — ярл покрутил головой. — Думаете, я просто так тут лежу? Ага, как же… Все капище давно уже окружено новгородской дружиной. Вот-вот начнут резать волхвов. Так что, пока не поздно, переходите на нашу сторону.

Волхвы переглянулись:

— А что для того надо? Тебя освободить?

— Я и без вас освобожусь, когда надо будет, — хохотнул Хельги. — Ты, Войтигор, дружка своего, Ярила, хорошо помнишь?

— Конечно! — волхв улыбнулся. — Хороший парень, не одна корчма вместе пройдена.

— Развязать его сможете?

— Да раз плюнуть… Никто особо за пленными пока и не смотрит.

— Нож ему передадите, а дальше — уж как он скажет.

— А может, не будем? — отойдя в сторону, засомневался Кувор. — Боязно!

— Боязно будет, когда нас резать начнут, — возразил Войтигор. — Сейчас, как сменимся, сразу пойдем Ярила искать, да сделаем как скажет. Я его знаю, парень надежный, ужо не продаст нас.

— На то и надежа.

Вихляясь и завывая, Дирмунд и волхв Вельвед бросали срезанные с мертвых голов волосы в пламя центрального костра, разведенного с противоположной от жертвенника стороны дуба. Обступившие костер плотным кругом волхвы били в бубны и катались по земле, визжа, словно недорезанные свиньи. Стоявшие по краю поляны молодые воины взирали на происходящее широко раскрытыми от любопытства глазами. Ярил даже заметил, как стоявший шагах в пяти воин смешно открыл рот и даже привстал на цыпочки, силясь хоть что-нибудь рассмотреть. Зевота снова пошевелил руками… вроде бы путы несколько ослабли, недаром он так напрягал руки. Вот сейчас, кажется, еще больше ослабли… Ха! Да, похоже, и совсем спали. Чудо какое-то!

— Здоров будь, Яриле, — услыхал он торопливый шепот. Обернулся… Войтигор-чаровник — старый знакомец!

— Давай быстренько с нами — эвон, за елку. — Войтигор кивнул куда-то в сторону, и Зевота не заставил себя долго упрашивать.

С бешено колотящимся сердцем, он, вытянув руки, нырнул в спасительную тьму. Под елкою его уже дожидались волхвы, Войтигор и еще один круглолицый парень.

— Князь сказал, нож тебе дать и делать, что скажешь, — прошептал чаровник, а его приятель поинтересовался, много ли новгородских дружинников окружает сейчас капище.

— Какие дружинники? — начал было Ярил, но тут же осекся. — А, дружинники… Конечно, много. Почитай, месяц готовились, чтоб спалить ваше капище… Да не пугайтесь вы! Людей хороших средь кудесников много?

— Да какое…

— Помолчи. Войтигоре! Есть ведь у нас и неплохие ребята… Думаю, их предупредить нужно.

— Правильно думаешь, — тихо засмеялся Ярил. — Каждому скажи, пусть потихоньку драпают в лес, главное, как можно дальше от реки. И одежку волхвовскую пускай скидывают… ну, хоть под эту сосну.

— Что же, голыми бежать?

— Лучше уж голыми, нежели мертвыми… Нож где? Вон тех воинов отвлеките… Сможете хоть?

— А как же! Скажем, дровишек еще нужно.

— Ну, делайте…

Окрашенные кровью волосы подходили к концу. Все меньше становилось еще не обойденных жрецами голов, все ближе слышались заклинания, и вонючий дым костра неприятно щекотал ноздри.

Подойдя к дубу, Дирмунд закрутился в экстазе, завыл, и его пронзительный вой тут же подхватили волхвы. Стуча в бубны, они прыгали через костры, орали что-то несвязное, производя неимоверный шум… Значительная часть их уже бежала по лесу голышом — кто-то пустил слух, будто капище окружено новгородской дружиной, только и мечтающей перерезать каждому кудеснику горло за непочтение к старым богам. Слухам, как ни странно, поверили. Во-первых, разносили их хорошо знакомые лица, свои же братушки-волхвы, а во-вторых… во-вторых, и в самом деле, на капище происходило что-то не вполне обычное, никогда доселе не виданное. Нет, вовсе не Перуну приносили здесь жервы! Не Перуну, не Стрибогу, не Мокоши, не Яриле, не… В общем, было кому рассердиться.