Медленно тянулось время во Внутреннем Мире. Несколько дней заняло пробуждение Лилас, обольщение Наразен и их заговор; еще несколько часов понадобилось, чтобы найти Глаз и показать изображение в нем Владыке Улуму, — в Мире Людей прошли годы. Пять лет пролетело над Симмурадом.

Симмурад был удивительным.

Розовый мрамор, золотистые башни, покрытые эмалью купола. Внизу, на улицах, малолюдно, но все люди — мудрейшие и прекраснейшие. Очаровательные женщины, чародейки с волосами до пояса и глазами, похожими на драгоценные камни; красивые и сильные мужчины, мудрецы и волшебники.

Далеко разошлась молва о городе бессмертных.

Многие отправились на его поиски, многие умирали, так не и обретя бессмертие. Некоторые нашли его, однако многих прогнали от ворот Симмурада. Не кто иной, как Йолсиппа, бродяга, случайно получивший дар бессмертия, а потому еще более ценивший его, сторожил медные врата. И когда кто-нибудь подходил к ним, Йолсиппа кричал с высокой башни над вратами:

— Кто ты такой и что из себя представляешь? Назови свое имя и ремесло, поведай о своих достоинствах, учености и силе. Что сможешь ты предложить в обмен на драгоценнейший дар, которого жаждут все люди? Говори, но не забывай, что потом тебе предстоит подтвердить делами свои слова.

Одних охватывал гнев, других — страх. Те, кто лгал, погибали, пытаясь сделать то, чего сделать не могли. Лишь очень незначительное число мужчин и еще меньшее — женщин имело достаточно смелости и знаний, чтобы проникнуть в розово-алый Симмурад и получить в нефритовом наперстке каплю густой мутной жидкости — эликсир вечной жизни.

Владыка Смерти видел все это. Он увидел сияние, исходящее от жителей Симмурада, неугасимое внутреннее пламя. Но заметил ли он бледность их лиц?

Улум наблюдал за Симму. Бессмертный сидел в библиотеке с бесчисленными полками, трещавшими под тяжестью книг, украшенных орнаментами и драгоценными камнями. Симму читал, словно изголодавшийся человек, который жадно глотает пищу и никак не может наесться. Он был один. Закрыв двери, он читал так, как никогда не читал, живя в детские годы в храме. Его глаза горели, пробегая страницы. Сейчас он уже не был похож на прежнего Симму — худощавого мускулистого юношу с бронзовой кожей, героя, простодушного и не прирученного, не связанного по рукам и ногам. Теперь Симму — хотя он все еще оставался юн и красив и будет таким до конца времен — нес на себе печать прожитых лет, и все в нем, казалось, застыло и окаменело.

Так же выглядела и изящная светловолосая девушка, притаившаяся за дверью, — Кассафех, ставшая женой Симму пять лет назад после удивительно пышной и необычайно величественной ночной церемонии в Симмураде. Молчаливая Кассафех, со свинцово-серыми глазами, прикоснулась к двери, не осмеливаясь постучать. В юности годы идут медленно. Пять лет вечной молодости показались ей веками.

Бессмертные напоминали гипсовых кукол, чей механизм остановился. Понял ли это Владыка Смерти? Нет, он видел лишь жизнь, которая не умрет.

Наразен, уже увидевшая в Глазе все, что она желала сейчас знать о своем сыне и его судьбе, не сводила глаз с Улума. Она пристально наблюдала за ним, внимательно вглядываясь в его лицо, позу, движения.

— Может ли бояться внушающий ужас? — спрашивала она Лилас. Теперь она точно знала ответ.

Ни один человек не сомневался, что Владыка Смерти должен дрожать от страха при мысли о такой угрозе. Так, повинуясь человеческой воле, Улум впервые в жизни испугался.

Волшебный Глаз вдруг выскочил из рук Наразен и разбился. Он раскололся на куски, а те рассыпались по полу мельчайшими осколками размером с крупицу соли.

— Ты сердишься, мой господин? — спросила Наразен, гладя на Улума влюбленными глазами. Она и в самом деле любила его; он поддерживал в ней ненависть.

Светлые, сухие и широко открытые глаза Улума ослепительно сияли. Ничего нельзя было прочесть на его лице, но тут заговорили его руки. Из кончиков пальцев Владыки Смерти брызнула кровь. И как ни странно, она оказалась такой же красной, как кровь человека. Кто знает, о чем он думал? Может, он пытался вызвать в себе неистовый, кровавый гнев, потому что люди ждали от Владыки Смерти именно этого? Там, куда падали капли крови, пол покрывался трещинами. Красные пятна испещрили белые одежды Владыки. Теперь его глаза раскрылись так широко, что лицо его превратилось в безумный лик.

— Азрарн дал Симму этот город, Азрарн — возлюбленный Симму, — сказала Наразен. — Но Черный Кот — ничто пред Белым Псом… Найди же способ убить Бессмертных.

Улум поднял кровоточащие руки и закрыл ими лицо. Его волосы и плащ развевались сзади, словно в лицо Владыке дул сильный ветер; однако никакого ветра не было. Владыка Смерти повернулся и вышел из гранитного дворца. Закрыв лицо руками, он отправился через земли Внутреннего Мира. Кровь капала на песок под его ногами. И там, куда она падала, вырастали красные цветы с черными стеблями — маки, цветы смерти. Кровь Владыки окрасила тихие белые воды Внутреннего Мира. Воды вспыхнули и запылали, облака черного дыма поплыли по серому небу.

В железной скале был бездонный провал, и Владыка Смерти спустился в него. Из пасти провала десятью ручьями потекла кровь. Оттуда не доносилось ни шороха, лишь бесшумно текла кровь — кровь Улума, Владыки Смерти, одного из Владык Тьмы.

Колдунья целую вечность неподвижно лежала у ног Наразен. Она все еще боялась, что Владыка Смерти вернется — наказать ее за то, что она выдала тайну, подарившую бессмертие людям. Но Улум, казалось, забыл о Лилас. Улум, казалось, забыл обо всем. Он никого ни в чем не обвинил, он вообще не сказал ни слова. Наконец Лилас поднялась и, как прежде, обняв колени Наразен, вознесла хвалу ее уму и способности влиять на настроение Владыки. Осколки Волшебного Глаза хрустели под их ногами. Снаружи один из рабов Улума, заметив Наразен, поклонился ей до земли, и Лилас ухмыльнулась.

Владыка Улум сидел на плато в Восточных горах.

Далеко внизу, у горизонта, сверкало море; рядом, в скале, была высечена лестница, поднимавшаяся сюда с берега. Само плато упиралось в стену, и в этой стене сверкали медные ворота.

Улум сидел спиной к воротам. На каждом дюйме земной поверхности кто-нибудь да умирал, поэтому Владыка Смерти мог перемещаться повсюду, ему были доступны все уголки земли. Или почти все. Мир по краям окружало море и вековечные горы, не постаревшие за прошедшие тысячелетия. В Симмураде же никто никогда не умирал. И, следовательно, только сюда, на это плато, мог подняться Владыка Смерти, но не дальше…

По волшебству из скального камня, похожего на жемчуг, возникло удобное кресло, и Улум опустился в него. За креслом выросло черное раскидистое дерево — чтобы во время долгих-долгих рассветов Владыка Смерти, восседавший в кресле, оставался в тени.

Руки его больше не кровоточили, одна лежала на колене, а другой он подпирал подбородок. Его серебряные волосы закрывал белый капюшон, наполовину скрывавший и лицо, словно вырезанное из черного полированного дерева. Улум застыл, опустив черные веки, обрамленные густыми белыми ресницами, но не спал. Люди, сидящие в такой позе, кажутся уязвимыми. Можно себе представить, насколько жуткий вид был у Владыки, если он не выглядел уязвимым даже с опущенными ресницами. Его веки походили на крышки сундуков с древней мудростью.